Конечно, найденный айфон! Даже включается — похоже, чехол водозащитный. Если бы удалось сообщить в МЧС! Пусть связи нет, экстренный вызов же должен работать?
Рядом с гитарой валялось цветастое пончо. Поборов брезгливость, Инга накинула его и взялась за аппарат.
Открылся пустой экран — для разблокировки нужен графический код. Только какой?
Трясущийся палец рисовал смайлик, квадрат, знак «зорро» — всё не то. Вот сейчас кончатся попытки, и телефон можно будет выбросить.
Она закрыла глаза и начала вспоминать ту девушку в шортах. Что было у неё на майке? Связанные руки, отпускающие на волю поющую птицу. Альбом популярной рок-группы, какое же там название? А, точно, Imagine Dragons.
Инга вывела букву «D» без палочки, как на логотипе музыкантов. Экран подсветился зелёным — есть! Скорее, экстренный вызов, 101. Ну, давай!
Бесполезно — нет сигнала. Ленты, похоже, специально вывели из строя вышки. Значит, они разумные? Откуда взялись-то эти твари на мирном курорте? Женщины в автобусе говорили, что в Джанкхоте исчезли все люди. Водитель-грузин видел длинных «птиц», пролетающих над дорогой. И ещё змей, которые направлялись к морю. Может, то были те самые угри?
Сюда бы Доктора, вот кто бы разобрался! Где же ты, когда так нужен?!
Кабардинка, частный сектор
Знаете, кто самый необходимый в мире человек? Может, Марк Цукерберг? Илон Маск?
Не угадали. Это старушка с миской рыбной каши.
Вот вы можете похвастаться, чтобы вас с надеждой, отчаянием и ревностью ждали сразу семь сердец? (Восемь, если считать разноцветного тощего котёнка в кустах, который после всех подлизывал остатки).
Ровно без пятнадцати час перед подъездом собирались две белые кошки, одна чёрная и ещё четыре той непонятной масти, которая получается, если вы возьмёте все цвета и перемешаете в беспощадном котле инбридинга.
Задрав мордочки, животные смотрели на окно третьего этажа. Они знали, что Старушка уже положила две рыбки в кастрюлю с отбитой эмалью, что и пшёнка уже отправилась туда же.
Тут напряженные ушки уловили незнакомый свист. По воздуху скользило нечто слишком длинное для вороны и слишком узкое для коршуна. Бархатная лента извивалась, будто занавеска на ветру. За первой летели ещё и ещё такие же. Площадка перед подъездом мгновенно опустела.
Жёлтые существа просачивались через распахнутые балконные двери, через приоткрытые половинки окон. Из комнат доносился визг, изумлённые ругательства, потом всё стихало.
Кошки сидели в подвале, с тревогой чуя, что каша начала подгорать. Такого ещё не бывало. Если вы не видели, как в дыму несутся четыре всадника апокалипсиса, вряд ли вы поймете котячье отчаяние.
Берег Цемесской бухты
В палатку ни один враг не заглядывал. Кажется, здесь безопасно. Хотя запах…
Парень пошевелился. Да нет, шевелился только его живот!
Вдруг губы растамана разлепились, и изо рта выросло что-то черное, покрытое слизью. Извивающиеся пиявки с локоть ползли по загорелому лицу.
Инга отпрянула, убежище рухнуло на голову. Еле выпутавшись и постанывая от омерзения, кинулась к тропе, которая протянулась вверх по склону почти вертикально.
Хватаясь за колючки, обдирая голые ноги и запястья, она забралась на гору и оглянулась. Из поваленной палатки в сторону прибойной полосы тёк черный поблёскивающий поток.
«Что за мерзость, неужели на юге такое водится?» — соображала Инга, забившись под развесистый куст. Её трясло.
Правда, о жёлтых летучих шарфах тоже никто не предупреждал. И об огромных угрях, которые превращаются в ленты…
Стоп.
Морские черепашки после того, как вылупятся, торопятся к океану, чтобы там откормиться и вырасти. А если эти твари — точно так же?
Откладывают яйца в людей, появляется молодняк, потом ловит рыбку на черноморских просторах. И превращается в таких вот летучих бестий, которые снова ищут себе жертв. Как там назывались адские летучие змеи?
Бельсерафы.
Кабардинка — городок небольшой, всего тысяч восемь населения. Плюс отдыхающие, которых сейчас немного. Но если из каждого человека выведется по сотне лент… Они захватят соседний Геленджик, а там и Новороссийск.
Через пару дней начнётся курортный сезон. Сюда, к морю и солнцу, уже везут полные вагоны детей. В одном Геленджике за лето отдыхает четыре миллиона человек. Четыре миллиона умножить на сто…
И главное, никто ничего не знает. Предупредить бы, но связи же нет! Может, в ближайших домах остались стационарные телефоны?
Вспомнилась падающая опора ЛЭП. Не выйдет позвонить, бельсерафы и здесь подстраховались.
А военные? У них же должна быть экстренная линия? Наверняка кабель идёт по дну до Новороссийска, или закопан.
Инга достала телефон, начала листать фотографии. Среди них нашлась карта Кабардинки, ура!
Пожарная часть располагалась в паре кварталов от побережья. Всего-то и надо, что пробежаться километров пять по городу, кишащему летучими змеями-убийцами. Зачем надо было хватать гламурный телефон, а не пистолет?
Хотя оружие не помогло тому молодцу в тельняшке. Ленты слепы, однако бросаются на каждый громкий звук, потому и динамики на набережной отключили. Одну убьёшь выстрелом — сотню приманишь.
Рядом валялся бумажный стакан, с рисунком «Богиня стоит на фоне лилового заката, воздев светящийся меч, и волосы её развевает смерч». Почему самые инфернальные картинки — на стаканчиках с попкорном?
Нет, нету светящегося меча. И медичка-ботаник — не богиня. Ингу пронзила вдруг мысль:
«А ведь Стасик с Валей живы, да и Алексей тоже. Конечно, в них сделали кладку. Но ведь прошло не так много времени? Если её извлечь, ребят ещё можно откачать! Надо действовать быстрее».
Сюда бы Расни с его бесшумной духовой трубкой, которая стреляет отравленными стрелами. Как он крался по джунглям с завязанными глазами, как определял врагов по звуку сердца…
Стоп. Он же не умер, даяк просто находится в хранилище знаний, вроде записи на диске. А что, если попробовать его притащить, через Древо?
Инга отложила на камень телефон. Закрыла глаза и увидела светлую комнату с письменным столом. Теперь было проще отыскать дверь, она оказалась на потолке. Подпрыгнуть, потянуть ручку вниз, и…
…Знакомый коридор в коричневых тонах! В глубине души ты надеешься, что он тебе пригрезился. Просто небольшое расстройство психики. А как только оказываешься среди обвитых лианами фонарей, чувствуешь запах озона, словно возле ксерокса, ушибаешь большой палец ноги о корень — ты уже не можешь отмахнуться от реальности.
Из ответвления справа мерцали синие сполохи. Магия, небось. Инга заглянула туда и увидела кого-то в свитере с единорогом и маске сварщика. Из-под маски торчали погрызенные лосиные уши. Снопы искр, гнутые трубы поперёк прохода. Блондинка откашлялась:
— Ландшафтным дизайном занимаешься, да?
Сварка прекратилась, Винтераксис оглянулся и снял маску.
— Какой там диза-айн, варги вот-вот прорвутся! Чего опять тебе?
— Мне бы одного знакомого оживить… Он закончил Путь, но очень надо.
— Никого оживлять тут нельзя. — Отвернулся снова друид. От труб посыпались искры. Из штанов админа высовывался траченный молью хвост и нервно помахивал.
Инга подошла и потрясла за костистое плечо:
— Должен же быть какой-нибудь способ?
Винтераксис с досадой кинул сварочный аппарат, встал, глядя исподлобья.
— Дадут мне рабо-отать, в конце концов? Если Путь закончен, вре-емени у твоего знакомого больше не осталось. Можешь отдать ему своё, если уве-ерена, что всё успеешь до собственного перехода сюда. В чём я сомнева-аюсь, ведь ты постоянно шастаешь взад-вперёд, а не делом занимаешься!
— Помоги мне, пожалуйста!
Она сложила ладони, как монашка.
— Подожди, сначала преграда. — Вернулся к работе друид. — Ещё давай на этот раз предохрани-итель поставим, чтобы ты всегда могла себе тело вернуть. Друг — не друг, а народ-то у нас ушлый.
