Семь.

Бойцы открыли огонь, выбивая оставшиеся стекла.

Шесть.

Я вдруг ощутил, что жив. Разве можно сомневаться в нашей победе?

Пять.

Люди справятся. Мы справимся. Я справлюсь!

Четыре.

Ни одна из этих жертв не будет напрасной!

Три.

За спиной взревело и светящийся проем стал приближаться.

Два.

Я иду и вы падете!

Один.

Ведь ничто не устоит перед рыцарем!

— Знаешь, Майс, все так странно. Я все понимаю, но такое чувство, что от меня отрезали половину.

Фиби наклонилась и поправила венок на могиле.

– Когда ты полетел, я думала, что это конец и дальше жить незачем. Мы никому не говорили, у нас в "скорпионе" был сканер. Нарушение, но ведь интересно знать, о чем другие говорят. И полезно, можно помочь. Да?

Стоящий в стороне Биб хмыкнул, но девушка не отреагировала.

— И теперь говорят, что мы победили. Надо дальше жить. А как? Ну вот как?!

Не выдержав, я подошел и подняв девушку прижал к себе. Фиби снова начала плакать.

— Дура мелкая. Зачем надо было помирать? Где я теперь хорошего мехвода найду?

Она теперь постоянно так плачет. И я каждый раз даю ей нарыдаться. Весь город празднует, да что там – весь мир, а она третий день сидит на могиле сестры и ругается. С мертвой.

Да, мы победили. Как? Не знаю. Нет, серьезно — я помню только свет, надвигающийся на меня. И еще голова была совсем пустая. Я видел запись боя, сделанную Фрицем. Его, кстати, выдвинули на несколько престижных премий за этот кадр. Темно-зеленый тяж вылетает из окна, выставив лэнс, и с грацией утюга падает на Лидера, который как раз начинает поворачиваться, чтобы посмотреть на такого дурака. Потом взрыв, все дымом заволокло и видны лишь проблески щита и протуберанцы энергии.

Летать в тяже? Чем я вообще думал? А лэнс откуда? Помню, что в холле его оставил.

Но ведь получилось. Плохо только, что когда дым рассеялся, то меня увидели. Наверное, система эвакуации сработала, но не до конца, и я лежал такой красивый, наполовину выбравшись из доспеха. Защитники говорят, что я хотел повторить "подвиг" и пускачом достать еще кого-нибудь. Противники утверждают, что я хотел сбежать, но не получилось. Можно, конечно, обратиться к Контролеру и узнать всю правду, но кому она интересна? Гораздо лучше выдать свою версию событий.

Уже на следующий день началось обсуждение. Мне припомнили все – от неожиданной для школьника ловкости при управлении доспехом, до того странного факта, что я не разу не промахнулся, стреляя из пускача. И одним из основных пунктов обвинения стало то, что чуть ли не половина ставки погибла, пытаясь вытащить меня с площади. Они смогли, я теперь жив и не понимаю, зачем.

В муви мы бы вышли из тени на свет все вместе, под красивую музыку. Суровые, непреклонные, гордо глядящие победители. В жизни все сложнее... Бой закончила Фиби, сидя в мехе над убитой сестрой и стреляя во все, что замечала. Биб каким-то чудом прорвался к деструктору, потеряв по пути пол челюсти и глаз. Поэтому он теперь лишь хмыкает... Даже когда в город приехала его ненаглядная Вспышка они общались исключительно знаками – бойкую старушку ничуть не смутило, что коллега-прыгун потерял возможность говорить.

Без прикрытия деструктора можно было достать кинетика, мехи бросили пост и пошли воевать. "Принц" шел первым, попробовав повторить прием рыцарей, и их без пехотного прикрытия сожгли "клубки". Морин сумела довести "скорпиона", ее достали уже метрах в пятидесяти, но Фабиана раздолбала кинетика, потом его свиту... А потом барьеры рухнули. Единство пало.

Шестеро и двое. Я, Биб, Фиби — а еще трое бойцов. Никого из тех, кого я бы знал. А двое – это Мария пыталась вытащить раненного и ушла вместе с ним в сдвиг, на старом-то энергете. Теперь висит черно-белой тенью на высоте второго этажа. Не первый случай, таких много известно. Специалисты говорят, что какая-то там синхронизация есть, но срок выхода называют от семи до тридцати лет. На всякий случай вокруг уже соорудили помост и выставили дежурных. Мария выглядит целой, а у бойца только ног не хватает, так что... Когда сдвиг раскроется станет ясно, а пока считается, что из ставки выжили восемь человек.

Из "оперативной группы Стражи" нас осталось трое. Пятьдесят процентов, обычные у них потери. Я читал.

Говорят, нужно сделать памятник Последней ставке человечества. Я высказался против, потому что те, кто погиб раньше, сделали ничуть не меньше. Но не убедил, судя по реакции.

Ханна уехала из города сразу после отмены карантина. Мне она ничего не сказала. Если придет убивать, то я не стану защищаться. То, что я хотел сделать как лучше, слабое оправдание.

Схемы сканеров переданы всем странам, кое-где уже сработало, пусть и по мелочи. Быть может, я еще увижу возвращение свободного от т"эпидемий мира Сетей. Чего бы не увидеть, я как ветеран Стражи в отставке имею право на пенсию, бесплатное обучение в университете, еще там на что-то. Смешно, еще школу не закончил, а уже пенсионер. Пригодится, потому что старый Бао пришел вчера к нам домой, принес сделанное одной из его внучек печенье и как бы случайно намекнул, что в городе мне оставаться не стоит. Нет, меня не прогоняют, ни в коем случае — просто не стоит. Надо ехать в какой-нибудь другой, учиться, делом обзавестись, о семье подумать, на радость матери. Если нужна какая-то помощь – достаточно просто сказать, мне помогут... всякие уважаемые люди.

Все оружие, что раздали ополченцам, потом было собрано. Двоих, пытавшихся воспользоваться им для грабежа, неизвестные повесили на ближайшем дереве. Еще один пропал бесследно, но числившийся за ним пускач кто-то оставил на крыльце полицейского участка. Окраины не любят официальщины, но слово принято держать.

Наверное, в самом деле стоит уехать. Здесь слишком многие помнят, как Фарисон-старший жал мне руку и всячески хвалил. И хотя Даяна уже сделала первую передачу о предательстве, с фрагментами той записи, что передал ей Джек, кто-то обязательно решит, что уж ему-то все понятно.

Я так и не разобрался, действительно ли нулевка так быстро воплотилась, или это были мои личные галлюцинации? "Универсал", как принадлежащее городу имущество, пришлось сдать. Хотя там уже ничего нет, пустая скорлупа и покореженные приводы. Самое то, чтобы подкрасить и поставить на постамент в музее.

Фиби прерывисто вздохнула мне в живот и отстранилась, вытирая глаза. Биб весело подмигнул оставшимся глазом и я погрозил ему кулаком.

— Идем домой?

– Ага.

Я уже привык ее провожать, у наших домов теперь постоянно кто-то дежурит. Свои, чужие, приехавшие в город зеваки. Несут цветы, подарки. Кидают в стены бутылки с краской. Пытаются поговорить, взять интервью, сделать выгодное предложение. Выдвинуть какие-то претензии, просто подраться. Опасное это дело, быть героем, но думаю, что месяца через два-три начнут забывать.

Рыцарей помнят не потому, что мы такие крутые — просто нас мало и проще запомнить имена. Гораздо сложней запомнить сотни и тысячи имен павших бойцов-регуляров, сделавших для победы не меньше, но носящих не такой заметный доспех. Я вот даже не помню, как капитана ставки зовут. Хотя, может это после взрыва... Надо будет записать каждого.

Я — рыцарь... бред какой-то. Рыцарь это герой, это несокрушимая скала. Это личность! А что я могу сказать всем этим людям? Стоял, держал щит, стрелял. Все. Не там героев ищете. Но кто им расскажет? Может, стоит начать писать мемуары? Чтобы когда в старости не забыть тех, кто действительно был достоин? А то мне кажется, что большая часть того, что я наивно считал правдой, это немного не то. Я, конечно, все забуду, половину деталей упущу, что-то совру для красоты, но хоть что-то будет правдиво.

Впрочем нет, если уж браться, то надо подойти основательно. Выяснить все получше, перечислить всех поименно, разбить повествование на отрезки... как их там, смысловые? Но это скучно будет читать. Лучше – на главы, каждая со своей моралью... Не, тоже что-то не то. Может, на боевые эпизоды, как в журнале? Но ведь интересное не только в бою. И название придумать какое-нибудь пафосное. Ну там... не знаю... например – "Правила боя". Да нет, я же не только о драках. А о чем? Чьи это будут мемуары? Ну тогда...