И чего этого Дуга принесло, стоял бы вон еще с кем-то говорил. А меня оставьте в покое, пожалуйста. Завтра решится основная загадка – два у нас очага в городе или один. Будет заявка – значит у нас просто такой странный двойной очаг. Не будет – тогда аналитики опять начнут с ума сходить и варианты выдавать. Но сегодня хочется лишь просто стоять у стены и ни о чем не думать.

Надо было все-таки домой выбраться, мама волнуется наверняка. Я Леннара попросил ей докладывать о том, что у меня все в порядке. Сам говорить боюсь, она ведь сразу поймет, что я под какой-то дурью. Помню, я в первый раз травку попробовал, так она мне...

– Вижу, ваши мысли далеко?

Послать бы тебя.

– Так, задумался. Рабочие вопросы.

– Понимаю, – Фарисон смотрел на меня так же, как люди, приходившие на встречи, то есть с интересом и желанием потыкать пальцем, как странную зверюшку. – Вы многое пережили за последние дни. Бинбион говорил, что вы любитель мемуаров? Теперь можете начать обдумывать свои. Готов помочь с изданием!

– И о чем мне писать? Что видит пилот – я или на тренировке весь день, или в больнице после боя.

– А сам бой?

– Ничего интересного. Стоишь, как дурак, а тебя полтора часа пытаются убить.

– Странно, о вас рассказывают столько разного...

– Брехня. Я думал о том, что теперь могу написать свои воспоминания, но когда попытался, то получилось, что я или в бою и всех описаний на две строчки, или тренируюсь, и эти же две строчки повторяются раз пятьдесят.

Сегодня мы с Ханной отрабатывали предложенный фон Альцем маневр. Нам надо пройти от двухсот, если повезет, до семисот метров – самая большая прямая дистанция в Центре. От синтетов прикроют тени, цель обозначат ракетчики, нам надо просто дойти. Именно нам, потому что любой другой вариант атаки ультимейт-единицы в лучшем случае получал процентов двадцать вероятности на успех. Атака тяжей обеспечивала тридцать пять. Но "рыцарь" может двигаться лишь чуть быстрее идущего человека, иначе механика быстро сдохнет. Чтобы дойти на рубеж атаки нам нужна дополнительная защита. Навесить ее на тяжа заранее – нарушить вес юнита в ставке, значит надо что-то придумывать. Поэтому целый день учились "придумывать", всей командой: мехи разворачивались, техники снимали с них часть броневых пластин и навешивали на свои каркасы, а мы поднимали эти конструкции, становились затылок в затылок и начинали шагать. Потом раздетые мехи отходили в сторону, к нам выходили две свежие и все начиналось заново. Раз за разом, до автоматизма, вылавливая все тонкие места, проверяя каждое крепление и каждое движение. Героизма в этом не было ни на грош, одна скучная утомительная работа. От результатов которой зависели наши жизни.

– Нечего писать. Проснулся, позавтракал, тренировка, обед, тренировка, ужин, теория, сон. И так день за днем. Раньше меня еще вывозили, показывали горожанам. Но сейчас перестали, так что развлечений вообще никаких.

– Сурово.

Сказал не Дуг, а какой-то незнакомый тип. Причем неприятный какой-то, но не так, как Фарисон. Впрочем, тут же все выяснилось – это был один из тех копов, с которыми теперь бегали наши "стражники". Не складывается у меня как-то с этими ребятами, хотя и я не в банде, и они вполне обычные люди, если подумать.

– Работа такая.

– Кстати о работе – Майс, как насчет рекламного контракта?

Фарисон-старший начал объяснять подробности своего предложения: оказывается, его фирма работала в том числе и над доспехами. Производили не все, только часть оборудования, но вели какие-то исследования, пытались найти незанятые ниши. Дуг объяснял какие-то вещи, проскакивавшие мимо меня не оставляя следа. Из вежливости я кивал, изображая внимательность, иногда отпивал из стаканчика. Полицейский делал то же самое, но с другой стороны. Чего эти двое прилипли ко мне я не понимал, да и не хотелось.

Спасла меня Мори:

– Извините, я его у вас похищаю! Майс, ты мне нужен, пошли-пошли!

Облегченно вздохнув я изобразил сожаление перед собеседниками, а сам побрел за девчонкой. Мори вывела меня из зала и почти затолкнула в один из боксов. Сама осталась снаружи, закрыв за мной дверь.

– Привет.

Фиби выглядела недовольной и смотрела сердито.

– Привет.

Спустя еще секунд десять я понял, что дальше молчать как-то не вежливо и попытался начать:

– С днюхой. Я вам там подарок принес...

Ну да, а то она не знает, что гости с подарком приходят. Мы помолчали еще немного и я уже думал сказать еще что-нибудь глупое, как девушка решилась:

– Майс, я должна перед тобой извиниться!

Чего?

– Прости, я не хотела в тебя стрелять, но у меня не было выбора.

Она что, до сих пор о той глупости переживает?

– Фиби, ты поступила абсолютно правильно.

Девушка перебила:

– Ты не понимаешь! Я видела, что ты на линии огня! И все равно выстрелила!

– Ну и правильно, молодец. Не дергайся, все в порядке.

Реакция была какой-то не такой – Фиби покраснела, упрямо прищурилась, а потом, выдохнув, отвернулась. Девчонки, вечно придумают себе что-то, а потом доказывай, что все не так.

– Фиби, большое тебе спасибо, что ты тогда начала стрелять. Серьезно, я ни в малейшей претензии. – Все-таки у меня хватило ума не говорить, что я бы поступил так же. – Так что хватит переживать, это сказывается на результатах стрельбы. Точно тебе говорю, уж поверь!

Девушка смотрела все еще насупившись, но уже не так сердито. Так, что еще можно сделать? Кто бы подсказал.

– Пошли к гостям? Праздник все-таки. – О, придумал: – Если хочешь искупить свою ужасную вину, то нарядись в тот комбинезон. Не зря же я старался, выбирал?

Фыркнув, девушка прошла мимо меня. Посторонившись, я только принюхался. Машинное масло, топливо и благовония. Надо Мори понюхать, сравнить.

В зале нашего отсутствия не заметили, ну или сделали вид, что не заметили. Мария слетела с небес и о чем-то болтала с Фарисоном-старшим, женщины выкладывали на тарелочки какое-то новое угощение. Реальность, вернувшаяся было пока я говорил с девушкой, быстро сменилась прежней тишиной. Разговоры, которые я слышал отсюда, вертелись вокруг осадного положения и шансов развития событий. Говорили о безопасных местах, о контрабанде из-за кордонов, о шансах при следующих атаках. Даже группа мамаш обсуждала введенные нормы на некоторые товары.

Месяц назад на такой вечеринке мы обсуждали бы совсем другое. Школу, грядущие выпускные, всякие школьные сплетни. Да мало ли – а теперь через слово "единство" и "синтеты".

– Громила, мне прямо хочется надавать тебе пинков за такую кислую морду. Ты бы хоть вид сделал, что веселиться пришел. Что с тобой творится?

Я мрачно посмотрел сверху вниз, но "Навис никогда не отступает", а значит придется объясняться:

– Устал я, Биб. Боюсь, что не выдержу. Тренируюсь как могу, но этого мало. Нельзя стать рыцарем за месяц. Если бы я не дернулся тогда за вами...

Биби перебил:

– То мы бы умерли. Потом было бы утверждение, во второй ставке Лидер, в третьей Тиран. И все, городу конец. Но ты справился и теперь все нормально. И я тебе это уже говорил!

– Я справлялся, Биб. Но не уверен, что смогу еще.

– Но ты же сделаешь?

– Попытаюсь. Но не уверен.

– С тобой все в порядке?

– Что? А, это "тишина". Химия для тех, кто готов поехать башкой.

– Глаза у тебя обычные.

– Это же не для боя.

– Тебя не отстранят?

Я молча на него посмотрел и приятель смутился:

– Ну да, ставка же. Но психолог же что-то должен сказать?

Способы обхода тестов я знал из мемуаров. Практически у каждого второго рыцаря были советы о том, как надо проходить обязательный осмотр, чтобы наверняка пройти. С другой стороны они за место соревновались, а меня к нему приговорили. Знать бы, кто. Даже я понимаю, что вокруг что-то происходит, но Леннар молчит или отшучивается, советника Виза не поймать, комендант на меня волком смотрит. Так что ловлю шепотки краем уха и делаю вид, что не понимаю – вокруг нет половины из того, что должно, если по тем же мемуарам судить. Например техников собственного копья. Или нормального психиатра, а не этого, напоминающего нашего школьного.