Что?! Что за бред?

Крис встает и начинает идти в моем направлении. Как бы я ни хотела оставаться сильной и дать ему отпор, но подсознательно, на уровне инстинктов самосохранения, начинаю пятиться назад. Мои шаги мелкие, хаотичные, а его твердые и уверенные. Мгновение спустя, он уже стоит в полушаге от меня, сжав мою руку выше локтя и нависнув надо мной.

— Что тебе нужно от меня? — тихий вопрос между судорожными вдохами.

— Ты знаешь, сладкая, — наклонившись к самому уху, рокотом произносит мужчина. Я пытаюсь вырвать руку, но он до боли сжимает кулак и я тихо всхлипываю. — Мне всегда была нужна только ты.

Я зажмуриваюсь, услышав эти слова, и отрицательно мотаю головой.

—– Нет, Крис, нет. Уходи, — умоляющим голосом прошу я. — Меня больше нет. Исчезла, растворилась. Я все забыла, слышишь?! Забыла!

— Не волнуйся, детка, я тебе напомню, — угрожающим голосом говорит Кристофер.

— Я закричу. Больше не позволю тебе прикоснуться ко мне. Я другая, Кристофер. Этот год многое изменил. Я исцелилась.

— Не так быстро, сладкая. Скоро накричишься вдоволь, но сейчас обойдемся по–тихому.

Я начинаю рьяно вырываться, мокрые волосы хлестко бьют меня по лицу, прилипая к губам и закрывая взор. Но я не могу ему позволить еще раз над собой надругаться. Никогда больше. Я не раз говорила это Дейзи, и как мантру повторяла себе каждый вечер перед сном, вместо молитвы.

Острая боль пронизывает мои руки, а потом плечи и позвоночник, когда Крис грубо встряхивает меня, как тряпичную куклу, еще сильнее впиваясь пальцами в кожу. Я вскрикиваю, и набираю порцию воздуха для пронзительного визга, но замираю, увидев в его правой руке оружие. Вот тут мне и становится по–настоящему страшно.

Пистолет?! У него есть пистолет? Холодная сталь прижимается к щеке, отчего мое тело начинает бить озноб.

— Крис, пожалуйста… — я всхлипываю, пытаясь взять себя в руки. — Крис, прошу тебя, убери оружие…

Проходит несколько бесконечных мгновений, прежде, чем слышится стук в дверь.

— Кэтрин! Ты дома? — это Доминик. Мой чужой Доминик. Его хрипловатый голос затрагивает каждую струну в моем теле, но они, одна за другой, рвутся от воспоминания о его лжи. — Кэтрин, я знаю, что ты дома! Открой, иначе я выломаю дверь!

Я смотрю на Кристофера, но он лишь отрицательно качает головой, прижав палец к моим губам.

Затем слышится оглушительный удар в дверь, и я зажмуриваюсь. Потом еще и еще, вперемешку с его криками, а я вздрагиваю от каждого удара.

— Кэтти, детка, нам нужно поговорить, — после непродолжительной паузы, произносит Ник тихим голосом. — Все не так. Дай мне обьяснить. И, если ты захочешь, я уйду. Но сначала выслушай меня.

Я ничего не хочу слышать, ни о чем не хочу знать. Сейчас единственное мое желание — чтобы Крис выстрелил и избавил меня от этой боли, что ядовитым червем пожирает изнутри. Обессиленно сползаю по стенке на пол, поджимаю под себя ноги и кладу голову на колени. Мне плевать, что еще секунду назад Крис целился в меня, плевать, что сейчас приедет полиция, которую, наверняка, уже вызвали соседи. Не хочу ничего, уйдите, исчезните все из моей жизни!

— Правильно, сладкая, подождем, пока он свалит, — прошептал Крис, усаживаясь рядом.

— Тебе тоже пора, — вопреки инстинкту самосохранения, я устало поднимаю голову и говорю ему прямо в лицо. Глаза в глаза, как никогда прежде. Раньше я смотрела на него так только тогда, когда он позволял. Но сейчас… Сейчас я ему уже не принадлежу.

— Ошибаешься, я только пришел. Настало время… — его обрывает очередной удар в дверь, и Крис вскакивает на ноги, потащив меня за собой. Дуло пистолета он снова прижимает к моему подбородку, и я замираю. — Сейчас ты откроешь дверь и скажешь этому придурку, чтобы валил на все четыре стороны. Если попытаешься выдать меня, стреляю без предупреждения. В него. Ты, так или иначе, моя. Все поняла?

Я молча киваю, и направляюсь к двери. Смотрю на себя в зеркало и ужасаюсь. Бледная кожа, посиневшие от холода губы. Мокрые волосы висят уродливыми паклями, а платье прилипло к телу, повторяя каждый изгиб. Вытираю слезы и берусь за ручку.

Доминик

Мои руки онемели и опухли от ударов по дереву, паника заполнила каждую частичку моего тела. Я не могу потерять эту женщину. Не сейчас, когда я, наконец, ее попробовал. Это были чертовски идеальные выходные, и я не переживу, если они никогда не повторятся. Мне нужно еще и еще. Я одержим ею. Готов сделать что угодно, лишь бы обнимать и любить ее.

Щелкает замок и дверь открывается. Я уже готов кричать от счастья, но натыкаюсь на мертвый взгляд. Нет того огня в глазах, нет румянца на щеках, который появлялся каждый раз, как только наши взгляды пересекались. Глаза Кэтрин превратились из нефритово–зеленых в бледные, почти бесцветные.

Делаю шаг по направлению к ней, но Кэт резко вскидывает руку.

— Стой где стоишь, — ледяные осколки прямо в сердце.

— Хорошо, ладно. Только выслушай. — Возможно, это моя единственная возможность обьясниться.

— Нет, Ник. Нет. Если ты заговоришь, то снова пролезешь в мое сердце, а от него и так уже ничего не осталось… — каждое ее слово, как будто лезвие ножа.

— Кэтти, я не могу просто так уйти, не тогда, когда я нашел тебя. Если придется умолять, я сделаю это, не раздумывая. Только не гони меня прочь…

— У тебя пять минут, — все–таки сжалилась надо мной.

— Я не буду рассказывать тебе всей истории, расскажу только чем все закончилось, — тяжело вздохнув, начинаю свой рассказ. — Три года назад у меня была дочь. Маленькая белокурая девочка по имени Ванесса, — глаза Кэт от удивления расширяются. — Я любил ее больше жизни, но Мари безумно ревновала меня к ней. Она постоянно отдавала ребенка няням, пытаясь все мое свободное время присвоить себе, но таким образом отдаляя нас на еще большее расстояние друг от друга. Потом, когда ее действия не увенчались успехом, начала пропадать сама. Каждый раз забирая с собой Несси. В один из дней, она позвонила мне из телефона–автомата одного из неблагополучных районов, и сказала, что у нее угнали машину, в которой сидела Ванесса. Я помню тот день до мельчайших подробностей...

Закрываю глаза, чувствуя, как снова переношусь туда. Мой пульс зашкаливает, вены на руках вздулись, а взор затуманен воспоминаниями. Мне больно, хочется закричать вслух, но я готов переживать этот день еще и еще, как день сурка, лишь бы она простила мою ложь.

— Тот день запечатлен как один из худших в моей жизни. Полиция нашла полностью сгоревшую машину через два часа на одной из городских свалок. К счастью, Ванессы в ней не оказалось, что дало мне надежду, что моя девочка жива.

Я замолкаю и делаю небольшую паузу, чтобы перевести дыхание, потому что с каждым последующим словом становится все труднее. Смотрю на Кэтрин, она впилась в меня немигающим взглядом, явно понимая, к чему я веду. По ее щекам не переставая льются слезы, она даже не пытается их скрыть.