— Если под рубашкой на тебе больше ничего нет — то не против, — вопросительно подняв бровь, заинтересованно смотрит на меня.

Мои щеки заливаются еще большим румянцем.

— Эмм… На самом деле, ничего нет, поскольку мое белье сейчас сохнет на батарее после стирки. Сменной одежды, как ты понимаешь, я с собой не брала.

— Вы посмотрите–ка! Кто это у нас тут краснеет? А куда же делась та дерзкая девчонка, еще минуту назад обещающая трахнуть меня на кухне? — он громко смеется. Потом подходит ко мне, становится на колени и мягко разводит мои ноги в стороны, нежно поглаживая их пальцами. Благодаря тому, что его рубашка достаточно длинная, она закрывает мои интимные места. Когда он наклоняется ближе, понижая голос до шепота, по моему телу пробегают мурашки. — Потому что я был бы не против ей отдаться…

Я беру его лицо в ладони, наклоняюсь и целую. Ничего не могу с собой поделать, когда он такой милый. Его пальцы сильнее сжимают мои бедра, притягивая к себе, и я оборачиваю свои ноги вокруг его тела, прижимаясь ближе. Доминик с тяжелым вздохом отрывается от меня, и говорит:

— Завтрак остывает. Тебе нужно набраться сил после сегодняшней ночи. А потом я обещаю тебе интересный десерт.

Я неохотно опускаю свои ноги на пол, и поворачиваюсь к столу.

Ник ставит тарелки на поверхность, и садится напротив.

— Господи, ты что, учился на шеф–повара? — мычу я, когда пробую омлет. — Это же омлет! Как ты мог сделать его таким вкусным?

Он слегка закашливается, когда я блаженно закатываю глаза и стону от удовольствия. Вкус просто божественный.

— Если продолжишь так сексуально стонать, боюсь, что ты не сможешь его доесть, — говорит Ник.

— Прости, но это же восхитительно! В жизни не пробовала ничего вкуснее! — пытаюсь сказать с набитым ртом. И он смеется.

— Мне очень приятно, что сумел тебе угодить, — довольно отвечает Ник, и быстро доедает, запивая все соком.

Я растягиваю удовольствие, наблюдая, как Доминик нетерпеливо ждет меня, постукивая пальцами по столу. Как только последние крошки были сьедены, он тут же встает и убирает тарелки. Вместо них на столе появляется тарелка с клубникой, обильно политая шоколадным соусом.

— Настало время десерта, — рычит он мне на ухо, и по моему телу проходит электрический разряд.

— Но тарелка только одна… — недоумеваю я.

— Я в курсе, — шепчет Ник, и ставит на стол баночку с шоколадным соусом.

Мои глаза понимающе округляются, когда он берет меня за руку, поднимает и садит на стол.

— Что ты собираешься… — начинаю я, когда он капает немного жидкого шоколада себе на палец, и замолкаю, когда подносит его к моим губам.

Не раздумывая ни секунды, я всасываю его в рот, облизывая языком. С чмокающим звуком отпускаю палец ожидая добавки, но Ник берет клубнику, и специально капает шоколадом на мою грудь. Я беспомощно смотрю на коричневое пятно на белоснежной рубашке от Армани, которое вряд ли отстирается, а Ник наклоняет голову и всасывает мой сосок сквозь ткань. Он слегка прикусывает его зубами и тянет на себя, и у меня пропадают все мысли в голове. Кроме одной. Я. Ник. Этот стол и клубника.

Доминик кладет ягоду в мой рот и страстно целует. Я чуть не давлюсь, но он вовремя отстраняется и толкает меня на поверхность стола. Я ложусь и послушно раздвигаю перед ним ноги в стороны.

Она садится на стул, моя киска как раз напротив его лица.

— Я мечтал об этом с тех пор, как ты пришла ко мне в офис, — говорит он, и мои глаза округляются.

— Что? — не понимаю я. — Что я там делала? — мне чертовски стыдно, что я ничего не помню, но я просто обязана спросить. Я должна знать, что я, черт возьми, там делала.

— А ты не помнишь? — он капает шоколад, и растирает его пальцами по моим складочкам.

— Прости, но нет, — я закрываю лицо ладонями, мечтая провалиться сквозь землю.

— Ммм… — мурчит Ник, лизнув мою киску. — Я продемонстрирую тебе сейчас.

И потом начинается самое интересное. Он ласкает меня, поливает шоколадом, кормит клубникой и трахает языком и пальцами. Я послушно извиваюсь под ним и мои стоны раздаются на всю квартиру. Так приятно мне еще никогда в жизни не было. Что бы я там ни делала пьяная у него в офисе, я готова делать это хоть каждый день, если потом последует то, что сейчас делает Доминик.

В итоге рубашка безнадежно испачкана шоколадом и клубничным соком, я лежу обессиленная на столе, не в состоянии пошевелить даже пальцем на ноге, а Ник довольно доедает клубнику, которую я не осилила.

— Вот примерно то же самое ты и делала, только вместо моего языка были твои руки, — довольно тянет он, и я улыбаюсь.

— Значит, все правильно сделала, — шепчу на выдохе, и приподнимаюсь на локтях.

— Ты не забыла, что на вечер у нас запланирован ресторан? — потершись носом о мое бедро, спрашивает Ник.

— Забыла, если честно, — я смотрю на часы — два часа дня.

— Столик заказан на пять вечера.

— Оу. Тогда мне надо будет сьездить домой и переодеться. — Пытаюсь встать, но Ник стягивает меня к себе на колени и крепко обнимает.

Я утыкаюсь носом ему в шею и вдыхаю запах. Он пахнет клубникой и сексом.

— Я отвезу тебя. Но для начала мне нужно собраться самому. Ты пока можешь принять душ, а я уберусь на кухне.

Я киваю и встаю, но потом решаю помочь ему с уборкой. Убираю тарелки в посудомойку, в то время, как он снимает скатерть со стола и бросает ее в стирку.

Когда я наклоняюсь за упавшей на серую плитку вилкой, рубашка ползет вверх, обнажая мою кожу. Ник подходит сзади, и хрипло говорит.

— Может к черту ресторан? Давай проведем выходные в постели?

Я выпрямляюсь и поправляю задравшуюся рубашку.

— Дай мне короткий перерыв. Иначе я точно не смогу ходить самостоятельно. Я серьезно.

Ник недовольно бурчит, и отходит от меня на пару шагов.

— Значит в душ пойдем по очереди, иначе я за себя не ручаюсь!

Я смеюсь и киваю головой.

— Согласна.

Потом посылаю ему воздушный поцелуй и скрываюсь за дверью ванной.

***

В полчетвертого мы подьезжаем к моему дому. И тут начинается стресс. Всего за какой–то час мне нужно переодеться, сделать прическу и макияж. Я залетаю в квартиру, затаскивая за собой Ника, и толкаю его в гостиную на диван.

— Располагайся, чувствуй себя как дома.