— Омеги действительно бесполезны.

Мужчина заговорил так неожиданно, что Наруто вздрогнул. Осмотрел высокую фигуру. На мгновение альфа обернулся и, словно в ответ,осмотрев его сверху вниз, усмехнулся. Просканировал молодого равнодушным взглядом жёлтых, так похожих на взгляд змеи и на что-то ещё, глаз, и снова отвернулся. Прядь длинных волос упала вниз, на тёмно-синее кимоно. Спокойно стоящий альфа заговорил и при первых же словах Наруто понял, на что похож этот бездушный взгляд. Вернее, на кого. Или это такая вот горькая шутка, что все нечистоплотные люди, вне зависимости от половой принадлежности, от сущности, с годами приобретают нечто общее? В данном случае змеиные черты? ** И мужчину Намикадзе-младший также узнал. Карано Орочимару, безумный учёный Центра. Более чем безумный, если собрать воедино то, что он уже знал и то, что увидел, пока искал Саске.

— Вижу, передо мной собственной персоной промах Госпожи Харуно?

Тусклые глаза болотного цвета мимолётно мелькнули перед мысленным взором, пропадая. Наруто усмехнулся. Что ж, верно говорят. Ученики зачастую полное отражение своих учителей. Харуно …

— Насколько мне было обещано, с Вами, молодой человек, должны были уже покончить. Вижу, это не так.

Мгновенно вспыхнувший, как порох, Наруто начал сквозь зубы что-то говорить и осёкся. До него дошло, почем̀у Орочимару-сан так спокоен.

Если бы то, что предстало глазам альфы, он увидел более года назад, когда жил спокойной, насыщенной жизнью большого города … вдали от Долины, молодой наследник Намикадзе Минато равнодушно пожал бы плечами. Не поверил. Ведь даже вернувшись в Долину, он долгое время не видел то, что было прямо перед его глазами. Не понимал. Вернее … не принимал. Как не принимал бы то, что начало происходить, любой рационально мыслящий человек. Не отдавая себе в этом отчёта, Наруто сделал шаг, другой. Ноги словно были окутаны цепями, шаги давались с трудом. Бледная рука легла ему на плечо, чуть сжав, и в то же время настойчиво, едва не протыкая плоть. И тогда он ощутил, что на самом деле сумасшедший учёный отнюдь не неподвижен и безмолвен. Орочимару-сан реально находится во власти всепоглощающего ужаса. И, тем не менее, судя по всему, одновременно едва сдерживается, чтобы не продемонстрировать еле сдерживаемый экстаз от «эксперимента», сотворённого собственноручно, во всей красе и палитре эмоций:

— Они только что сражались … Они — подобны Природе, где самка подчиняется только тому, кто сильнее её … Они великолепны, не правда ли?

Наруто дёрнул в отвращении плечом, но ногти, отчего-то покрытые лаком такого же синюшно-фиолетового цвета, как и узкие, раздвинутые в ненормальном оскале губы, с ещё б̀ольшей силой удержали его:

— Если та мощь победит, значит, мои труды не напрасны и я, надеюсь, смогу увидеть, чем всё закончится. Проверить свои гипотезы … И вот ещё что … Не надо мешать чужим брачным играм, Наруто-кун.

И мозг Наруто взорвался. Или он так и не смог подобрать ни одного приличного слова?

— Какого чёрта?! Блять, Вы называете ̀это так?! Так просто?!

Уже вырываясь из захвата, Наруто вынужденно присел на колено и тут раздался ни на что не похожий рык.

Прижавшийся к полу барс рванулся из последних сил, так, что в разные стороны брызнула кровь, там, где его коснулись страшные, искривлённые когти. Того, кто все эти минуты рассматривал свою жертву горящими глазами. Исполинского роста, уродливый монстр. Косматый, бесформенный, неживой, и более чем живой. Низкий стон, похожий на хохот и — одновременно — на рёв. Рычание. У Наруто перехватило дыхание, когда он увидел, как взлетевшее вверх светло-серое, с чёрными пятнами, тело ирбиса медленно превращается в омегу и падает на четвереньки, чтобы удержаться. Саске.

— Саске!

Он бросился вперёд, хладнокровно понимая задним умом, что это он кричит. А оставшийся за его спиной Орочимару-сан полностью опустился на колени и вслух молится, мерно покачиваясь и стукаясь лбом о холодные плиты пола.

Иероглифы, проступившие вокруг рукояти меча, вспыхнули, следуя друг за другом, пока не сложились в одну надпись. «Шинин ва донна ханаши мо шинай». *** Огромная, косматая тварь, нависшая над горной омегой, обернулась. На Наруто пахнуло холодом и смрадом, такой силы, словно он заглянул в пекло смерти, где в вечности покоились разлагающиеся тела тех, кого не приняли ни в Аду, ни в Раю. Сквозь клыки высунулся язык, слизывая гной, лохмотья от кимоно прикрыли места, где вместо шерсти обнажилась кожа то ли человека, то ли зверя. Медленно подняв руку, существо сжало её в кулак, играя мускулами. С отвратительным причмокиванием прикрыло пасть, из которой капала слюна, позволив ещё раз увидеть острые, смахивающие на частокол, зубы. Красные, горящие в вожделении глаза, насмешливо смотрели в упор, из глотки вырвался ни на что не похожий полустон:

— Хочешь занять место рядом со мной, альфа?

В наступившей ненадолго тишине громко прозвучали беспорядочные молитвы Орочимару-сана. В одну секунду, не давая никому опомниться, тварь исчезла из поля зрения Наруто, очутилась около учёного, и со всей силы опустила лапу вниз, буквально впечатав скорченную фигурку того об пол, так, что в разные стороны полетели ошмётки окровавленной плоти. С отвратительным звуком то, что называлось «Карано Орочимару», рухнуло наземь бесформенным кулем, оставив после себя характерный отпечаток. Отвратительно хихикая, кровожадный садист неспешно облизал растопыренные, уродливые пальцы с загнутыми вниз когтями, снова повернулся к Наруто:

— Или ты немного … подождёшь?

— Не думаю, — хрипло произнёс Наруто, замахиваясь.

Мелькнули лохмотья, раздался скрежет металла. Когти чудовища с силой обхватили лезвие, пытаясь отразить атаку. Иероглифы не просто горели, подобно злому, безумному взгляду твари, они пылали, перебираясь с клинка на уродливое, мускулистое тело, постепенно покрывая его дюйм за дюймом. Поняв, что проигрывает, монстр взревел и бросился вперёд. Зловонная глотка распахнулась, целясь в сердце альфы. Лохмотья исчезли, выпуская чудовище. Огромный дымчатый зверь с налитыми кровью глазами встал во весь рост, пригнулся, примеряясь … и тотчас сверху прыгнул собравшийся с силами для этого, последнего, прыжка, его барс. Снежный леопард. Снежная кошка. Его драгоценность. Его Саске …

Прежде чем заклинания окончательно поглотили тварь, и она с отвратительным шипением рассыпалась в зловонный, дымящийся прах, когти с чмоканьем вонзились в грудь хищника, вспарывая её снизу вверх. А потом всё разом закончилось. Остались только маленький, постепенно исчезающий дымок, идущий от останков чудовища и Наруто, бережно придерживающий обмякшее тело ирбиса.

Мыслей не было никаких. Альфа смотрел в глаза, из которых потихоньку уходила жизнь, и отказывался верить в то, что видел. Но окровавленные руки не давали ни на секунду забыть об этом. О том, что он вот-вот потеряет. О том, сколько мгновений он у себя украл, когда был слепым и глухим. Когда не мог догадаться, что великолепный, ироничный «омега из горного округа Нараяма» и «снежный барс» — одно и то же. Один и тот же. Саске… Сглотнув, Наруто зажмурился с такой силой, что перед закрытыми веками вспыхнули оранжево-красные всполохи.

Голос соулмейта прозвучал как никогда вовремя. Когда Наруто всерьёз размышлял, какая хорошая традиция, это синдзю. ****

«Я не буду уговаривать тебя, доказывать, что ты охренел и тронулся умом».

— Гаара.

Намикадзе медленно открыл глаза. Красноволосый омега словно во плоти встал перед ним, несмотря на то, что всё вокруг по-прежнему было в ядовитой дымке. То ли разбились какие-то склянки с химикатами, то ли прах твари был столь ядовит, Наруто впал в оцепенение и не реагировал на окружающее. Возможно, если бы задохнулся прямо сейчас, было бы здорово.