Баллада о моём художнике А мой художник – Рубенс. Дивитесь на него, Нептуновский трезубец, Вот – это кисть его. Не пишет он, а пышет, В избытке сил своих, Наяд и прочих пышек, Прекрасных и нагих. То пляской козлоногой Весь испестрит ковёр. А то молитвой строгой Потупит женский взор. Трубящие Тритоны Едва не рвут холста. Вдруг тихий плач и стоны, И «Снятие с креста». Где тонко, там и рвётся. Вот маленький портрет. Здесь девочка смеётся, А смеха вовсе нет. Кровь живо озаряет И щёки ей и лоб. Не слишком ли? Кто знает! Но чувствуешь озноб. Не жизнь с её игрою, — Тут близко к бытию: Он в кровь своих героев Подмешивал свою. На губы словно вишни Упало забытьё. Ей в кровь попал излишек, Смертельный для неё. Не потому ль под шляпой, Уж если брать с аза, Не ум он хитрый прятал, А грустные глаза. Он дочь назвал Сиреной, Она и уплыла, С морской смешалась пеной Сиреневая мгла. Прощай, малышка Клара! И Вакх фламандских грёз Не избежал угара От настоящих слёз. Ушли в хмельной обиде Волхвы и короли, Оставив в чистом виде Пейзаж родной земли. Ни королевских лоджий, Ни голых сатиресс, — Рисует мой художник Осенний свет небес. Нам холодно. Но шутка Даруется судьбой. И меховая «Шубка» Согреет нас с тобой. 2014 Гимн Новороссии В веках Новороссия крепла Надёжностью рук трудовых. Едина со славою предков Бессмертная доблесть живых. Виват, Новороссия наша! Народ Новоросский, виват! Гвардейскою лентой украшен Крылатой Победы наряд. Проходит она, как царица, И души погибших в боях Снопами созревшей пшеницы Лежат у неё на руках. Мы тризну по ним совершили С молитвой за волю и труд. И вот мы стоим на вершине, Знамёна свои развернув. Да здравствует честь и отвага, Чтоб реял над нами окрест, На поле багряного стяга Священный Андреевский Крест. 2014 «Плач стихнул, откричался…» Плач стихнул, откричался, Как ворон на трубе. А чёрный плащ остался На память о тебе. Тем явственней кручина В отсутствии твоём, — Всё время различима Твоя фигура в нём. Его старались спрятать И даже потерять. Но всё равно обратно Он приходил опять. Он шёл твоей походкой И в складках поперёк С напористостью кроткой Читался твой упрёк. Но так же, как в начале, Я видеть не готов Обвисших от печали Не нужных рукавов. 2014 «Вот кульбит, от которого…» Вот кульбит, от которого Сводит конечности. Расставались – до скорого. Расстались – до вечности. Чувство, близкое к панике, Не даёт и опомниться. Что останется в памяти Кроме этой бессонницы? Всё равно несказанны И бессмертны, наверное, — Золотые фазаны, Фазаны серебряные. Ты и сам был сначала Оленёнком волшебным. Повзрослел и умчался Без оглядки, бесследно. Разве были предчувствия Или знаменья? Всё равно отыщу тебя, — Человека, оленя… 2014 «Как бы ни украсить скромно…» Как бы ни украсить скромно, Где б ни притулить её, Ёлка – целый мир огромный, Вольно нам вокруг неё. Здесь вчера казалось тесно, Угол – сразу от окна. А сегодня: сколько места Подарила нам она! Мы под ней затеем прятки. Да смотрите, не дремать: Вдруг от волка без оглядки Нам придётся убегать! Дед Мороз без разговоров, Вслед за стрелкой на часах, Ёлку обошёл дозором И сказал о чудесах. Он в узорных рукавицах Вьёт метельный серпантин И зовёт нас прокатиться Аж до самых до вершин. Здесь от пола до верхушки, Коль удержишься в санях, То увидишь все игрушки Под ветвями, на ветвях. И прокатишься с размахом, И разведаешь к тому ж, — Как звенят в еловых лапах Отголоски наших душ. То не ватные пушинки! То упали, засверкав, Настоящие снежинки На Снегурочкин рукав. 2015 |
