Дома, приняв душ и разложив на кровати платье, Аня полезла в шкаф и обнаружила, что у нее совсем не осталось красивого нижнего белья. Она смущенно тряхнула головой: что за мысли? Но перед глазами стояла жилка, бьющаяся на шее у Фила, и она снова и снова ощущала его дыхание на шее.

На концерте Громов потерялся где-то в компании других студентов, тоже участников конференции, получивших приглашения, но затем она увидела его в большой преподавательской столовой, оборудованной музыкальной аппаратурой и красиво украшенной для проведения благотворительного бала.

Гости рассаживались за столики. Ане, конечно же, досталось место рядом с Каде. Он спросил ее, почему она не надела его подарок: на улице похолодало, а он рад был бы видеть Аню нарядной. Она замялась, но он наклонился к ней и произнес на ухо:

— У меня есть еще один сюрприз для тебя, Анечка. Уже перед отъездом успел забрать заказ у ювелира.

Аня задохнулась от неловкости и начала судорожно искать глазами Фила. Тот стоял в толпе смеющихся ребят у стойки, за которой была организована продажа напитков и бутербродов. Вечер начался с концерта, подготовленного студентами вуза. Несколько танцев, песен о студенческой жизни, юмористический номер — все было очень мило. Аня даже пожалела, что не подала заявку на отдельное выступление от своей группы. Но ее ребята в любом случае поучаствовали, и она испытывала гордость сопричастности. Фил и Гена Ольховский изображали в сценке систему «Windows». Гена выступал в роли операционки, при «загрузке» кокетливо прикрываясь опахалом из зеленых бумажных листьев, Громов играл наглый вирус. На Филе был парик с дредами, при каждом его появлении звучал хип-хоп и, проходя через сценку, он пинал пониже спины несчастный «антивирусник», Глеба Каравайцева. Глеб играл очень правдоподобно: вид у него был пристыженный и он морщился каждый раз, когда получал пинок. Аня смеялась от души. Каде также снисходительно посмеивался, поглядывая на нее из-под усталых век. Между номерами он принес на стол лимонад и бутерброды. Аня сказала, что не голодна. Герман тоже не стал есть. Он смотрел на выступление, барабаня пальцами по столу. Неловкое молчание затягивалось.

— Мне, конечно, ужасно стыдно, — протяжно произнесла подошедшая к столику Светочка, — но нам придется похитить у вас Анечку, Герман Фридрихович.

— Да, конечно, — Аня с готовностью поднялась.

— Только если не надолго, — ослепительно улыбнулся Каде.

— У вас тоже есть шанс поучаствовать, — сказала замдекана, играя ямочками на нарумяненных щечках.

— Ни в коем случае его не упущу.

— Я тоже буду лотом, — сообщила Светочка со вздохом. — Елена Александровна уговорила. Хорошо, что у меня муж неревнивый.

Девушки-«лоты» уселись за один столик. У Ани к платью на груди был приколот бумажный номерок с цифрой «четыре». Она вымученно улыбнулась лаборантке Кате, вспомнила про розовый шарф — настроение немного упало.

— Анна Сергеевна, — радостно сказала Соколова, — помните вы спрашивали насчет возможности поработать… ну…? — Катя сделала загадочные глаза.

— А, да, — рассеянно сказала Аня и оживилась. — Что, правда, можно?

— Ага, — лаборантка наклонилась к ней, тихо проговорив, — организуем. В следующую субботу вечером, если вам удобно. Только постарайтесь все успеть до двенадцати.

— А что, — не сдержалась Аня, — компьютеры в тыквы превратятся?

— Нет, — Катя хихикнула, — код на замках сменится. Останетесь во дворце и попадете прямо в лапы принцу.

Участники аукциона тем временем собрались в другом конце столовой. Там шел активный «торг». Аня раздумывала, стоит ли поговорить с Каде во время танца. Она была уверена, что «уйдет с молотка» в руки Германа. Поэтому, подняв глаза и увидев перед собой Фила с цифрой «4» на рубашке, растерялась и не сразу поняла, почему Громов стоит перед ней, отставив локоть.

— О! — всплеснула руками Светочка. — Какая прелесть! Вас выиграл ваш студент. Просто разрыв шаблона!

— Вот и хорошо! Счастливица вы, Аня! А с кем же еще нам тут танцевать, девочки?! — гаркнула Анфиса Евгеньевна. — Вот чует мое сердце, придется плясать с профессором Потаповым. Оттопчет мне ноги… Потапыч.

Аня медленно поднялась и вложила руку в ладонь Фила. Первое, что она спросила, пройдя за ним в центр зала, было:

— Откуда у тебя деньги?

— А вы не знали? Я хорошо зарабатываю, Анна Сергеевна, — сказал Фил, обнимая ее за талию, — и могу позволить себе пригласить любимую девушку на танец, отбив ее у старых херов…

— Громов! — воскликнула Аня.

На них оглянулись другие танцоры, постепенно заполняющие пустую площадку между столиками. Потух свет, лишь небольшой прожектор пускал в зал цветные лучи. Заиграла какая-то приятная мелодия, что-то из прошлого столетия. Аня нашла глазами Каде. Тот стоял около их столика и смотрел на нее. За столиком сидела Светочка. Спустя несколько минут Герман и Светочка поднялись и пошли танцевать в противоположный угол зала. Замдекана смеялась, откидывая голову, лицо Каде Аня разглядеть не могла, видела лишь, что оба тактично держатся друг от дуга на расстоянии полусогнутых рук. Зато Фил жарко дышал над ухом.

— Подальше, — прошипела Аня. — На нас смотрят.

— Пусть привыкают.

Но Аня покачала головой, и он отодвинулся, состроив вежливо-отстраненную физиономию.

— Ты с ним говорила?

— Завтра на большой перемене.

Фил крутнул ее по танцполу, рядом кто-то одобрительно зааплодировал.

— Что ты ему скажешь? — сказал Филипп, обходя вокруг Ани.

— Что я люблю другого, — задыхаясь, проговорила она.

— Я хочу быть с тобой этой ночью, — шепнул он ей на ухо.

— Ты наглый мальчишка.

— Ты всегда так говоришь. У тебя очень красивое платье. Я тоже тебя люблю.

Они разошлись по углам. После бала Аня ушла в общежитие, а Фил остался помогать в зале. Он приходил поздним вечером — Аня услышала, поворот замка и легкие шаги по коридору. Он просто постоял под дверью. Одному богу было известно, чего ей стоило не открыть. Но впереди был разговор с Германом.

Он выслушал ее молча, стоя у стола, опершись на трость. Аня положила на стол коробочку с кольцом и поставила пакет с шубой. Ее объяснения были такими же высокопарными и искусственными, как и все их общение, начиная с первого дня знакомства. Каде отошел к окну, постоял, отодвинув штору. Аня пролепетала ему в спину очередную виноватую фразу. Герман перебил ее коротким:

— Кто он? Это ведь не Новиков.

— Нет, — Аня покачала головой, хотя Каде на нее не смотрел.

— Кто-то не из вуза, — задумчиво проговорил он. — Иначе я бы знал. Или все-таки…?

— Герман… — начала Аня.

— Я не принимаю твой отказ, — жестко бросил он через плечо, повернув голову. — Ты не понимаешь, от чего отказываешься.

— Понимаю, — твердо сказала Аня.

Она действительно понимала, и сердце начинало тревожно биться, когда она думала, как ее разрыв с Каде может на ней отразиться. Он усмехнулся, повернулся, произнес, кривя рот:

— Лескова, дом сорок, квартира пятьдесят четыре. Я тебя приму и не прогоню. Если ты придешь сегодня ночью, я все забуду… то, что сейчас слышал. Но если ты не придешь… все кончено.

— Я не приду, — сказала Аня и вышла.

Соколова посмотрела на нее круглыми испуганными глазами из-за монитора и перевела глаза на экран, почему-то с выражением ужаса. В ухе у лаборантки были беспроводные наушники. Аня весь день была сама не своя. Еще один поворот калейдоскопа. Стеклышки все те же, но картина совсем другая.

Филипп

Голос Кати был очень встревоженным. Новости были такие, что Филу хотелось прыгать и орать от восторга и при этом бежать в лабораторию и, вопреки благоразумию и тщательно культивируемому все это время терпению, бить Герра Хера, пока хватит стойкости и целых костей.

— Фил, — затараторила Соколова, — Аня с ним порвала. Ваще! Принесла шубку! Мол, люблю другого.

— Это она так сказала? — хрипло спросил Громов.

— Нет, Каде ее спросил, а она не отрицала.