После лекции он некоторое время бродил по бульвару возле общаги, словно чумной. И вдруг заметил, что наступила самая красивая пора осени. Жизнь наполнилась красками. В этой жизни опять были люди, любимая работа, перспективы, новые места, в которых он хотел побывать… и прекрасная женщина, пока далекая и недоступная, но это пока.

[1] Переделанная цитата из «Антиквария» Вальтера Скотта («Тюлени дремлют на песке, а Гектор наш невдалеке»

Глава 3

Аня

Неожиданно отозвался один из онлайн учеников по 3D-моделированию. Аня очень обрадовалась, оборудовала в комнате уголок с красивой шторкой, цветком и парой безделушек (что сумела отвоевать у Иннокентия), чтобы в камеру не попала убогость обстановки. Девушке-второкурснице из Саратова было все равно, где Аня сейчас преподает, а вот остальные ученики, которым он отправила короткое сообщение об изменении своего местоположения и статуса, до сих пор не отписались. Еще радостнее было от того, что ученица стремилась наверстать упущенное время, записалась на все свободные у преподавательницы часы, и на счет Ани вскоре поступила солидная, по ее нынешним меркам, сумма. Папа прислал еще денег с припиской: «Купи теплую одежду, не жалей денег на обогрев». В комнате и впрямь было холодно. Аня тогда не соврала Филиппу, она действительно не была мерзлячкой, но от долгого громкого говорения у нее начинали воспаляться голосовые связки, и если на это накладывался холодный воздух, она заболевала.

Как всегда, при мысли о дерзком третьекурснике, воображение повело Аню… куда-то не туда. Сколько ему лет? Из какого он города? Есть ли у него девушка? Он ведь говорил, что вылечился от любовного разочарования. Почему она думает о каком-то… мальчишке, если совсем недавно своими руками расстроила перспективные отношения? Ну вот, она уже считает, что причина их разрыва с Новиковым в ней самой. Прав был отец: у нее комплекс без вины виноватой. Но от чего в душе ни капли сожаления о поруганных чувствах? Она сокрушается, лишь когда думает о квартире, которую с такой любовью украшала, о Москве, которую обожала, особенно солнечной осенью, такой, как сейчас, о студентах. Однако она не жалеет о том, что не видит Новикова, совсем по нему не скучает, по нему и компании его друзей. Никто из них, кстати, ей не написал, немудрено: Новиков наверняка сумел убедить приятелей, что виновата в их разрыве Анна, которую все они, что уж скрывать, считали немного надменной. А она просто не вписалась в компанию «золотых отпрысков», ей были скучны разговоры людей, которые сами в жизни никогда ничего не добивались, а получали все на блюдечке. К тому же один из близких друзей Кеши, Денис Гладков, женатый и с маленьким ребенком, никак не оставлял попыток сделать ее своей любовницей. Новиков обожал своих друзей и был слеп (зато не приветствовал дружбу Ани с Юлей и вообще, не хотел, чтобы у Ани были еще подруги, особенно Ника). Аня молчала о приставаниях Гладкова. Впрочем, Кеша все равно бы ей не поверил — Денис был очень хитрым и проделывал свои штучки, только когда был уверен, что не попадется. Может, поэтому Ане сейчас совсем не больно, в душе даже какое-то облегчение. Она с удивлением прислушалась к себе: точно, облегчение. Она ведь втайне знала, к чему все идет, просто боялась себе признаться и была шокирована тем, как грязно закончились их отношения. Но после того, достаточно недавнего, случая…

Кен всегда начинал к ней приставать, когда напивался. Ему было все равно, хочет она или нет. В тот вечер они вернулись с вечеринки, Иннокентий перебрал коньяка и начал тискать ее прямо в коридоре. От него воняло спиртным и острой едой. Ее уговоры и нарастающее возмущение (он был груб и делал ей больно) ни к чему не привели. Аня начала отбиваться, а он взял ее почти силой, даже не пытаясь «завести», как обычно. Иннокентий пыхтел на ней, а она молча ждала его разрядки и смотрела в потолок (на красивую люстру, которую заказывала из Германии), раздумывая, стоит ли ее покой и уют таких… уступок. На следующее утро Новиков вел себя как ни в чем не бывало и окончательно взбесил ее, назвав их секс той ночью «волшебным». Они поругались. (Быть может, именно тогда Кен положил глаз на «барби» Жанну?). У Аня приближались «опасные дни», но все обошлось. После этого она вшила себе противозачаточную капсулу, так как не могла позволить себе нежелательную беременность. Она уже тогда предполагала, что их отношения зависли над пропастью. И еще: отъезд ее был не только попыткой «перезагрузки», но и откровенным бегством. Кеша был мстителен. Она знала, что Новиков-младший все равно добьется ее увольнения из вуза. Разве она забыла, чей он сын? Сейчас, по крайней мере, она не маячит у него перед глазами, провоцируя его на какую-нибудь подлость. Тысячу раз прав был отец: Аня продала душу, приняв ухаживания Иннокентия после окончания университета — уж очень ей хотелось остаться в Москве, преподавать любимый предмет, в котором она была лучшей на курсе.

Из Москвы вернулся Герман Каде. Он тихо вошел в аудиторию, когда Анна уже начала лекцию, и прошел наверх, прихрамывая, кивая и здороваясь. Студенты оживились, Аня занервничала. Пристальный взгляд завлабораторией ее смущал. Им предстояло работать вместе, и первое впечатление могло оказаться очень важным. А тут еще Громов отколол номер: сел на первый ряд, где почти все столы были свободны, и начал на нее смотреть со своей улыбкой. Аня собралась и продолжила лекцию. В материале она была полностью уверена. А вот в своей реакции на Громова — нет, хотя почти убедила себя в том, что парень начинает ее раздражать.

Студенты почти не шумели и старательно записывали. Аня с досадой вспомнила, какой галдеж стоял на ее первых лекциях. А вот при Каде все тише воды, ниже травы. Впрочем, она тоже кое-чего добилась в поддержании дисциплины, пришлось правда немного покарать некоторых особо ретивых болтунов. Вот и Мехрин чуть не заработал отстранение.

— Так, по поводу проекта. Кто готов выступить?

Аудитория ответила ей недоуменными и растерянными взглядами.

— Домашнее задание, — напомнила Аня, чувствуя, как пересыхает в горле. — Было в электронном журнале. Кто выступит?

Только не сегодня! Кто-нибудь! Они забыли или проигнорировали? Конец ее авторитету, полный провал!

Взгляд Ани невольно переместился на Громова. Медленно, не отрывая от нее глаз, Филипп поднял руку.

— Громов? Готовы представить проект?

— Конечно, Анна Сергеевна.

— Прошу.

Чувствуя, как бьется сердце, и после облегчения опять накатывает тревога, Аня отошла к кафедре и встала, скрестив руки на груди.

— У меня тут флэшка, — радостно сообщил Громов, выходя к проектору.

— Подключайте, — сухо сказала Аня. Клоун.

Филипп завозился у проектора, выведя изображение на небольшой настольный монитор, а не на экран.

— Анна Сергеевна, вы не могли бы помочь? Порядок слайдов… и, мне кажется, вот тут…

Аня подошла, наклонилась к экрану. Громов встал рядом, и спрятавшись за монитор, сказал шепотом:

— Поцелуй.

— Что? — прошипела Аня, не веря своим ушам и растерянно двигая мышкой.

— Один поцелуй. Иначе, флэшка вдруг окажется битой. Или я что-нибудь накосячу со слайдами. Герр Хер не любит нерадивых студентов. А кроме меня, никто не подготовился.

— Ты это подстроил? — Аня старательно делала вид, что тихо обсуждает со студентом презентацию и даже потыкала в экран.

— Один поцелуй. У меня хороший проект.

Аня молчала. Он издевается, этот мальчишка? Громов прокашлялся и громко сказал:

— Анна Сергеевна, боюсь, что материал требует доработки. Я, пожалуй…

— Нет, нет! — деловито и строго сказала Аня. — Начинайте. Я согласна… принимаю ваш проект. Вижу, что в качестве темы вы выбрали…

— Основные виды баз данных, — мягко продолжил Громов. — У меня с картинками.

— Приступайте.

Громов выдернул из проектора свою флэшку, быстро подключил свой планшет (Аня видела такие только у профессиональных разработчиков компьютерных программ) и заговорил. Она изумленно слушала третьекурсника и привычно быстро отслеживала слайды. Филипп многое пропускал, на экране было гораздо больше, чем он озвучивал — половину из его проекта студенты в зале не поняли бы по причине неподготовленности, это был материал специалитета. Где-то на последних слайдах Герман Фридрихович поднялся и вышел из лекционной аудитории, одобрительно кивнув Анне. Она ответила кивком и перевела взгляд на Громова, удивляясь тому, что парень вдруг прервался посреди фразы. Аня с тревогой смотрела на Филиппа — в колючем взоре студента, направленном в спину Каде, была почти откровенная ненависть.