Рамо улыбается, принимает пакет с печеньем и берёт Аньес за руку.
Габриэль: Помните, месье Рамо, что я вам сказал. Успех и слава могут отнять у вас то, что вам поистине дорого. Не повторяйте мою ошибку. Не упускайте возможность быть со своей семьёй, пока дети ещё не выросли, а вы не состарились. Годы, проведённые без родных, вам никто не вернёт.
Рамо: Благодарю, месье Агрест. Эдриан, Маринетт.
Аньес: До свидания!
Рамо и Аньес уходят.
Габриэль: Любопытно взглянуть на себя молодого со стороны. А решение Маринетт было более чем взвешенное. Я и сам был поражён.
Маринетт: Месье, пора на тренировку.
Габриэль: Да. Юные герои должны попробовать себя в схватке без талисманов. Когда каникулы кончатся, купите ещё один сейф для камней чудес. Наши сейфы уже почти устарели.
Втроём поднимаются по лестнице.
СЦЕНА 2
Вечер. Гостиная. В креслах сидят Эдриан, Маринетт, Габриэль, Эмили и Алекс. Маринетт читает вслух «Маленького принца». Закончив главу про Лиса, она закрывает книгу.
Маринетт: Дети, пора по кроватям. Время позднее.
Эмили: Ещё не очень! Мы хотим пободрствовать!
Алекс: Пожалуйста! Мы совершенно не устали!
Эдриан: Нет, котята. Давайте ложиться спать.
Эмили: Ну, папа!
Эдриан: (строго) В кровать.
Алекс: Мы так хорошо сидели… Все вместе…
Габриэль: Полагаю, нам всем нужно хорошо выспаться. (Встаёт и целует внуков.) Спокойной ночи, Эмили. Спокойной ночи, Алекс.
Эмили и Алекс: Спокойной ночи, дедушка. Спокойной ночи, мама и папа.
Печально уходят в холл.
Габриэль: Пойду-ка и я спать. За день утомился, хотя вечер был вправду дивный. Спокойной ночи.
Эдриан: Доброй ночи, папа.
Маринетт: Доброй ночи, месье.
Габриэль уходит в гостевую спальню.
Эдриан: Ну что, время действительно ещё не самое позднее.
Маринетт: (улыбается) Да, пожалуй.
Целуются. Эдриан подхватывает Маринетт на руки и кружит её, Маринетт негромко смеётся. За окном раздаётся звук сирены полицейской машины. Эдриан и Маринетт замирают, вглядываясь в окно, и вздыхают. Эдриан опускает Маринетт, они выбегают из гостиной.
Голос Маринетт: Тикки, давай!
Голос Эдриана: Плагг, когти!
Наступает тишина. Спустя некоторое время из холла заходит Натали в ночной рубашке, закрывает дверь и бесшумно проходит в спальню Габриэля. На время вновь воцаряется тишина, прерванная звуком открытия и закрытия входной двери в холле. Через гостиную в кухню прокрадываются Тикки и Плагг. Вскоре после этого из спальни Габриэля выходит Натали. Она раздражённо захлопывает дверь, но злость на её лице довольно быстро сменяется грустью вперемешку с отчаянием. Закусывая губы, она пытается не плакать, и медленно направляется к двери в холл, но тут из кухни выходит Маринетт в ночной рубашке.
Маринетт: (далее вполголоса) Натали?
Натали: (далее вполголоса) Мадам?
Маринетт: На вас лица нет. Что случилось?
Натали: (подавляя всхлипы) А… а у вас всё… хорошо? Почему вы… ещё… не спите?
Маринетт: Захотелось попить воды. Натали?
Подходит к Натали и обнимает её. Натали напугана. Из кухни возвращаются Тикки и Плагг с сыром и печеньем и, не замеченные Натали, выскальзывают в холл.
Натали: (делая голос обычным) Со мной всё хорошо, мадам Маринетт. Идите спать, я тоже пойду спать.
Маринетт: Натали?
Натали: Я правда в порядке.
Маринетт: Можно задать вам личный вопрос, Натали?
Натали: Конечно, мадам. Задавайте.
Маринетт: Я всегда знала, как сильно он любил маму Эдриана. Но с тех пор, как она ушла, прошло много лет… он — мужчина, а вы — женщина…
Натали: (вздыхает) Да, мадам. Вы правильно догадались. (Пауза.) Как давно вы об этом знаете?
Маринетт: Примерно с тех пор, как оказалась в этом доме. Вы красивая, умна, сильная женщина, интересный собеседник, вы элегантная и стильная… И за тринадцать лет не искали ни одного мужчину, не пытались создать свою семью. Отдельно от нас.
Натали: Благодарю, мадам Маринетт. Ваши слова согрели мне сердце.
Маринетт: Должно быть, глупо, что я за столько лет так и не подняла эту тему. Возможно, недосказанность была для вас мучительна.
Натали: Что ж, может быть. Невозможность открыться до конца действительно сковывает. Кому, как не вам, знать. (Маринетт вопросительно смотрит на Натали.) Ведь я тоже догадалась про вашу тайну.
Маринетт: Которую из моих тайн, Натали?
Натали: Вы Леди Баг.
Молчание.
Натали: Это было трудно. Хотя вы вместе с месье Эдрианом регулярно пропадали именно тогда, когда Леди Баг и Супер-Кот спасали Париж. Но я догадалась.
Маринетт: Когда же вы догадались?
Натали: В ту ночь.
Молчание. Маринетт садится за стол.
Натали: В Сочельник вы решили принести к месье Агресту полугодовалого внука. А на обратном пути на вас напали. Вы перевоплотились и отбили у злодеев Алекса. Только сражаться с ребёнком на руках не могли, и оставить его было негде, кроме как у его дедушки. Тогда вы разрушили стену.
Маринетт: (едва слышно) Нет. Мы не собирались, это было случайно. Эдриан уходил от удара и неточно рассчитал прыжок. Он сам тоже мог погибнуть, потому что взрыв произошёл совсем рядом. Чудо, что он и Алекс остались невредимы.
Натали: Именно тогда у вас пропало молоко. Вы не могли кормить ребёнка. Вы бы сидели целые дни в больнице, у палаты Габриэля, если бы не дети. Это было не просто волнение о свёкре, члене семьи. Это была вина за то, что вы не сумели спасти и его, хотя были рядом.
Маринетт: Я была абсолютно не в форме после родов. Это объяснение, но не оправдание. Если бы месье Агрест не укрыл собой Алекса…
Натали: Разумеется, невозможно было требовать от вас всей… техничности. Да ещё и с ребёнком на руках.
Маринетт: Нет, Натали! Неважно, что происходит в нашей жизни, Париж всегда в опасности. В любой момент мы должны быть готовы защитить чужие жизни. Цена наших ошибок слишком высока.
Натали: Но, может, нельзя было избежать того несчастья! Может, во всех других случаях исход был бы куда более ужасным. А вы терзали себя…
Маринетт: (перебивает) Мы могли, Натали. Самое страшное, что мы могли этого избежать. (Пауза.) Нам пришлось дважды использовать суперсилы, для этого нужен был перерыв. Мы могли закончить его раньше и раньше переместиться на соседнюю улицу. Тогда можно было бы их удержать, не дать им пустить в ход взрывчатку. И я не знаю, было бы страшнее, если бы вместо месье Агреста пострадал кто-то другой. Месье Агрест уже расплачивался за нашу глупость. За то, что я не додумалась снять талисман Бражника вне зоны видимости камер «Republic Palace». Мы причинили столько боли любимому человеку… Я твёрдо решила, что он больше никогда не будет страдать из-за нас. И он пострадал.
Натали: Он спас внука. Он показал всем, что он не злодей, что в его сердце живёт любовь, приняв мальчика и защитив его.
Маринетт: Да, он защитил. И вместо наших объятий его ждал холодный пол камеры, припорошенный снегом. А потом восемь лет комы.
Маринетт опускает голову на стол. Натали подходит ближе.
Маринетт: (не поднимая головы) Реабилитация. Ожесточённое противостояние собственной слабости. И слепота.
Натали: Мадам, вы отказались отключать аппараты искусственного жизнеобеспечения, чтобы оставить ему шанс выжить и вернуться. И он вернулся. Он почти сразу всё вспомнил, он заново выучился ходить за год. Это победа, в которую никто не верил и которая наполнит любое сердце счастьем.
Маринетт: Да, Натали, я счастлива. Но разве это избавляет от того стыда, с которым мы впервые подходили к его кровати? Стыда, от которого боишься взглянуть в глаза… И одновременно мечтать о том, чтобы было куда смотреть, пока стыд прожигает тебя насквозь!..
Поднимает голову, её глаза влажные.
Натали: Он любит вас больше всего на свете. Он никогда бы вас не прогнал.
Маринетт: Я знаю. (Всхлипывает.) Я была готова к тому, что он будет зол или обижен на нас. Станет ругаться самыми скверными словами, орать…
