Уходит на кухню.

Алекс: А у нас Натали член семьи. Она как тётя или двоюродная бабушка. Она была дедушкиным помощником, когда даже папы на свете не было, и помогала воспитывать папу. А потом она стала маминым помощником и помогала воспитывать нас. Нам с ней вовсе не одиноко, и ей с нами тоже. Мы — её семья.

Аньес: У нас всё не так. У папиных ассистентов свои семьи. Поэтому я часто-часто остаюсь одна.

Алекс: Может, у них есть дети? Ты могла бы попросить разрешения поиграть с ними. Может, вы бы подружились!

Аньес: Может. Но я очень хочу, чтобы всё было как раньше, когда я была совсем маленькая. Чтобы мы обедали все вместе, смотрели мультфильмы, читали сказки. Чтобы ездили в гости к бабушке с дедушкой. У них был дом и красивый сад, а ещё свой виноградник.

Алекс: Ты говоришь про дедушку Андре или про дедушку Жоржа?

Аньес: Про дедушку Жоржа. Только как раньше уже не будет.

Алекс: У дедушки Жоржа больше нет дома с виноградником?

Аньес: У меня нет больше дедушки Жоржа. И дедушки Андре тоже нет.

Плачет. Эмили возвращается с печеньем и вместе с Алексом бросается обнимать Аньес.

Алекс: Не плачь, Аньес. У тебя есть мы. Мы твои друзья. И мы никогда тебя не бросим.

Эмили: Что случилось?

Алекс: Она вспомнила своих дедушек.

Эмили: Мы очень сожалеем, Аньес.

Аньес: (всхлипывает) Чем я старше, тем меньше времени на меня остаётся. Родители отдали меня учителям и тренерам, и теперь я не могу попросить маму поиграть со мной. А папу, видимо, уже никогда не увижу, кроме как в газетах и в телевизоре.

Алекс: Ты не одна. Ты всегда можешь позвонить или прийти. Здесь тебе всегда рады. И мы, и родители. Ты это знаешь.

Эмили приносит воды и предлагает печенье. Аньес отказывается.

Алекс: Не плачь, угощайся!

Аньес: Не хочу…

Эмили: Это необычное печенье. Оно умеет исполнять желания.

Аньес: Ты всё шутишь. Оно не заставит папу чаще видеться со мной.

Эмили: Скорее всего, нет. Но зато оно помогает супергероям поддерживать хорошее настроение и спасает их, когда надо подзарядить свои суперсилы.

Аньес: Супергероям?

Эмили: Да, ты же так хотела быть супергероем! Неужели забыла?

Аньес: (берёт печенье) Нет, не забыла. Я пробовала играть с йо-йо, чтобы научиться сражаться, как Леди Баг, и разбила две вазы. Мама меня наказала и велела забыть о супергеройстве.

Алекс: Наверное, существует особый тренер для супергероев, который учит их правильно сражаться. (Подмигивает Эмили.) А может, и несколько тренеров разных.

Эмили: Возможно, твои суперспособности будут проявляться иначе, чем у Леди Баг. Тогда тебе нужно будет сражаться не с йо-йо, а с чем-нибудь другим. И вообще, личность супергероя должна быть тайной даже для родителей. Если, конечно, это не семья, где у всех какие-нибудь способности. Как в «Суперсемейке», например.

Аньес: И как же я найду такого тренера? Он же тоже секретный, правда?

Эмили: Мы не знаем. Не имеем отношения к супергероям. Но, полагаю, если он и существует в действительности, то сам тебя найдёт, если увидит, что ты подходишь для этого, когда наступит нужное время.

Аньес: Когда он меня найдёт, я его попрошу, чтобы вы тоже стали супергероями. Будем сражаться со злом в одной команде.

Эмили: Не уверена, что вижу себя в такой роли. Хотя если зло наступает, то бездействовать, конечно, нельзя.

Алекс: Пошли опять в комнату! У нас можно играть в супергероев сколько захочется! Все вазы мама давным-давно спрятала от нас подальше!

Поднимаются по лестнице. Спускается Эдриан. Входная дверь открывается без звонка, входит Маринетт.

Эдриан: Привет, милая.

Маринетт: (целует Эдриана) Прости, что задержалась. Грабили девушку. Почти ребёнок, а её тащили в какой-то проулок. Твари.

Эдриан: Ты в порядке? Они были вооружены?

Маринетт: (снимает пальто) Один нож на троих. Это было нетрудно.

Эдриан: (облегчённо вздыхает) Ну и славно. А у нас в гостях Огюстен и Аньес.

Маринетт: Огюстен? Что ему нужно?

Эдриан: Приехал поговорить с отцом.

Маринетт: Что ж, это хорошо. Наверное.

Эдриан: Дадим им с собой печенья.

Маринетт: Хорошо. Девочка одна, родителей почти не видит, надо, чтобы она чувствовала заботу о себе.

Вдвоём уходят на кухню. По лестнице спускаются Габриэль и Рамо.

Габриэль: Благодарю за визит, месье Рамо. Мне было очень приятно с вами пообщаться.

Рамо: Взаимно, месье Агрест. Должен сказать, отношение к вам граждан не лишено предвзятости.

Габриэль: Вполне объяснимо. Я не жду иного.

Рамо: Но оснований для этого уже нет.

Габриэль: Не для всех поступков и решений можно подобрать основание. Так, один поступок вашего отца до сих пор приводит меня в недоумение, смешанное с негодованием.

Рамо: (опускает взгляд) Да-да, прискорбный случай. Мы так и не извинились перед мадам Маринетт за тот вечер. Всякий раз, когда я пытался завести этот разговор, она очень старательно делала вид, будто бы ничего не произошло.

Габриэль: Как Жоржу могла прийти в голову такая жуткая идея?

Рамо: Как он сам объяснял, это был верный способ разжечь скандал. Дом моды Агрест разорвал бы контракт, подписанный с ним, и тогда отец, не связанный никакими обязательствами, мог в открытую играть против мадам Маринетт. Финансовое положение дома моды стало бы шатким, а репутация главного дизайнера подпорченной.

Габриэль: Я позволю себе судить о его плане как злодей. Подавая моей невестке вино с подмешанным афродизиаком, вы не удосужились предложить ей закуску. Даже если бы она хотела испробовать вино, созданное в вашем винограднике, она могла бы заметить этот подвох. Но она не брала в рот ни капли алкоголя и, чтобы не оскорблять радушие хозяев, притворилась, что всё выпила. Это тоже довольно грубый просчёт — незнание принципов своего противника.

Рамо: Мы узнали о плане отца, только когда он добрался до дома со сломанным носом и всё рассказал. Я сам был в шоке и понимал, что мадам Маринетт не возьмётся за платье для моей матери, о котором я попросил её в тот вечер. А когда она пришла к нам в мамин день рождения и принесла свою чудесную работу, я был в полном недоумении.

Габриэль: Жорж, стало быть, считал юную мадемуазель неопытным существом, которое можно вот так просто вытолкнуть из большого бизнеса. Ни способностей к самообороне, ни ума, чтобы понять его мотивы, ни силы воли, чтобы обыграть всё без скандала против собственных эмоций, он в ней не видел…

Рамо: Мне очень стыдно за этот поступок моего отца. Простите, месье Агрест.

Габриэль: Прощения просите у неё.

Из кухни выходят Маринетт и Эдриан.

Рамо: Добрый день, Маринетт.

Маринетт: Добрый день, Огюстен. Как поживает мама?

Рамо: Всё так же. Мы редко с ней видимся. Но она до сих пор надевает на праздники твоё платье в виде бутылки любимого папиного вина.

Маринетт: Рада, что смогла угадать свою клиентку. Вино, что с годами становится лишь лучше. Это было сильное вдохновение.

Рамо: Прошу прощения за тот вечер.

Маринетт: Не нужно извинений, Огюстен.

Рамо: Мне до сих пор стыдно.

Маринетт: (протягивает печенье) Полагаю, тебе стоит отпустить это. Жить дальше.

Рамо: (берёт печенье, подносит ко рту и останавливается) Стоп! В нём что-то подмешано, да?

Маринетт: (смеётся) Нет, ничего.

Эдриан: (шутливо) Ничего особенного… Так, слабительное…

Все смеются.

Маринетт: Эдриан, ну не надо.

Рамо: Жаль, что не смогу побыть здесь ещё. Давным-давно не общались по душам. Но надо идти. (Поворачивается к лестнице.) Аньес! Пора уходить!

Спускается Аньес.

Аньес: Мне ведь можно будет прийти поиграть на следующей неделе?

Рамо: Можно.

Маринетт: (протягивает Аньес пакет с печеньем) Держи. Угощайся.

Аньес: Спасибо, но меня Алекс уже угостил.

Эдриан: А ты ещё возьми. Потом съешь.

Аньес: Правда? Спасибо огромное, месье Агрест!

Эдриан: На здоровье, Аньес.