Темно. Ночью в лесу всегда темно, но поздней ночью темнота принимала особую плотность. Я ощущала ее кончиками пальцев, чувствовала ее запах, слышала ее тонкий едва уловимый свист.

– Нужна поляна недалеко от воды. Есть здесь такое место?

Александр задумался.

– Должна. В получасе ходьбы было озеро. Только я не знаю, сумею ли найти в такой темноте.

– Я найду. Только скажи, в каком направлении нужно идти.

Поляну мы нашли, пусть и не через полчаса, а через полтора. В воздухе пахло застоялой водой. Значит, озеро еще существовало, пусть и постепенно превращалось в болото.

Лес молчал: затихли ночные животные, замер ветер в верхушках деревьев, исчез скрип стволов. Лес готовился внимать древнему ритуалу, впитывать нашу кровь, боль, эмоции. А потом, если все пройдет удачно, то и нечто иное.

– Мы на месте, – сказал Александр, разрушая тишину. – Что теперь?

– Раздевайся.

Он не стал уточнять и переспрашивать, сделал то, что велела. Я тоже разделась. И вот мы стояли рядом, обнаженные и дрожащие, я – от волнения, он – от холода.

Я наклонилась и вытащила из рюкзака нож. Тупой, ржавый, но другого не было. Это все, что мне удалось найти в доме.

Сжав зубы, черканула по ладони. Затем протянула руку Александру.

– Пей.

– Но…

– Пей или уходим.

Александр прижался ртом к ране.

– Больше, – велела я. – В тебе должно быть много от меня.

Наконец, посчитав, что выпито достаточно, я отняла руку. Тут из-за облаков вышла луна, осветила поляну и Александра. Он выглядел настоящим дикарем: сам обнаженный, шальной взгляд скользит по мне, кровь стекает с подбородка, капает на грудь.

Поддавшись порыву, шагнула еще ближе и вывела у него на груди руну волка, а потом слизнула собственную кровь с его рта. Он углубил поцелуй, заставив меня на мгновение забыть обо всем.

Лишь на мгновение.

Сегодня мне нужно быть собранной.

– Ложись и молчи.

Александр лег. Возбужденный, прекрасный. На него тоже действовала наша близость, как и на меня.

Все, теперь говорить нельзя, теперь говорить будут только наши тела.

Я распустила волосы и села на него. Медленно-медленно, позволяя себе принять его естество, а ему почувствовать всю меня без остатка. Затем стала двигаться. Быстрее, еще быстрее, чтобы забылся, чтобы раскрылся передо мной и миром, чтобы понял, как сильно его люблю.

Дыханье Александра участилось, глаза закрылись. Он стиснул ладони на моих бедрах, помогая двигаться.

Еще чуть-чуть, и в меня ударило его семя.

Пора.

Размахиваюсь и ударяю измененной рукой ему в грудь. Он распахивает глаза, в них ужас, боль.

Кричит.

Я закрываю ему рот ладонью.

Потерпи, любимый. Нельзя шуметь.

Еще движение, и рана становится страшнее.

Теперь моя очередь.

Себя ранить проще и тяжелее одновременно. И у меня лишь мгновение на раздумье, если я не успею, он умрет.

Бью не жалея.

Горячо.

Какая, оказывается, у меня горячая кровь.

Ощущая, как из тела уходит жизнь, склоняюсь к Александру. Рана к ране, кровь к крови. Одна половина к другой.

Теперь мы одно целое.

Именно так, на грани жизни-смерти и происходит превращение. Ритуал, древний, как сама земля, требует боли, крови, страданий. И если выдержишь, получишь то, что хочешь. Если нет, станешь кормом для других.

Волчья кровь проникает в Александра, обволакивает изнутри, наделяя новыми особыми свойствами. Закрывая страшную рану, давая жизнь.

Его кровь попадает в меня, заживляя, возвращая силу и энергию. И… выжигая ненавистное тавро на лопатке.

Потом, когда едва дыша, мы открываем глаза, волчьи сущности дают о себе знать. Тела вновь рвет на части, чтобы через мгновение слепить из них нечто новое.

Тишину леса разрывает волчий вой.

Я смотрю на Александра и не верю своим глазам. Он прекрасен. Серый, как туман, грозный, как лавина, сильный, как ураган.

Мой.

Волчица льнет к нему, лижет морду, трется телом. Припадает к земле, зовет, соблазняет. И волк поддается инстинкту…

Обернулись мы лишь тогда, когда встало солнце. Выглядели, мягко говоря, не очень. Все в крови, грязи, у меня в волосах щепки, хвоя, тонкие веточки.

– Будем одеваться? – с сомнением спросил Александр.

– Неа, вначале мыться! – воскликнула я и с гиканьем понеслась к озеру.

– В ноябре? Паулина, ты сошла с ума!

– Ага! Догоняй, тебе понравится!

У берега еще не растаял тонкий ночной ледок, но мне натерпелось окунуться. После всего случившегося тело горело, энергия лилась через край.

– Ух! – воскликнула я и вбежала в воду. Зажала нос пальцами и окунулась с головой.

Красота!

– Чокнутая волчица! – крикнул Александр. – Мы заболеем и умрем!

– Нет! Ты только попробуй!

И он попробовал, с разбега нырнув в озеро. Проплыл некоторое время под водой и вынырнул рядом со мной.

– Ненормальная, – прошептал он. – Моя ненормальная женщина.

– Твоя…

Оказывается, в холодной воде поцелуи очень горячи. Так горячи, что я закипаю…

Мы выбрались на берег тогда, когда у обоих посинели губы. Александр сорвал осоку и погнал меня из воды.

– Нужно возвращаться? – спросил он одевшись.

– Пора.

– Это самая безумная, одновременно ужасная и прекрасная ночь в моей жизни.

Я ничего не сказала, прижалась к нему и на мгновение закрыла глаза.

Как хорошо!

Вот так бы стоять рядом, слушать биение сердец друг друга и ни о чем не думать. Ничего и никого не бояться.

– Пойдем, – вздохнул Александр. – Дарья может запаниковать.

Дарья не запаниковала. Нет и еще раз нет. Но лучше бы сходила с ума от страха за отца, чем так.

Дом встречал нас открытой дверью.

Дом встречал нас клубами черного дыма, выходящими из оконных проемов, лишившихся стекол.

Дом встречал нас треском горящего дерева.

– Дашка! – закричал Александр, вбегая внутрь. – Я сейчас! Подожди!

– Нельзя! – крикнула я и повисла на нем всем телом. – Не входи! Там могут быть подарки!

– Пусти! – орал он. – Там моя дочь!

– Дом пуст! Он забрал их! Юрьев! Всех троих!

Плечи мужчины поникли.

– Ты уверена?

– А разве ты не чуешь?

Он глубоко вздохнул и чихнул.

– Нет! Только дым и горящее дерево!

– Пробуй ниже. На уровне земли.

Александр упал на колени и чуть ли не воткнулся носом в землю. Как ищейка.

Любимый, сколько тебе еще нужно узнать. Только есть ли у нас на это время? Не знаю.

– Что делать?

Он так и не встал с колен, смотрел на меня снизу вверх. Та радость в глазах, которой я любовалась еще недавно, пропала. На ее место пришла боль. Боль и отчаяние.

– Скажи, Паулина, как вырвать дочь из лап чертова колдуна?

Я глубоко вздохнула, будто перед прыжком в воду, и сказала:

– Мы бросим ему вызов. Официально. Он не сможет отказаться. И тогда, либо спасем их всех, либо умрем.

Александр думал недолго. Резко поднялся с колен и встал рядом.

– Я согласен.

– Тогда не стоит терять время. Поехали.

Он гнал машину, не жалея ни ее, ни нас. Мне пришлось чуть ли не силой заставлять его остановиться. Выйти наружу, размять ноги, поесть. Есть Александр не хотел, говорил, что нет аппетита. Я заставила, предварительно со всей силы ударив по щеке.

Теперь не страшно, теперь он гораздо крепче меня.

– Включи мозг, Волков! Если ты сейчас положишь все силы и нервы на дорогу, как будешь сражаться с Юрьевым? Поверь, он с удовольствием размажет тебя на глазах Дашки и других колдунов. Чтобы еще больше усилить свое положение. Показать всем, что бывает с теми, кто идет против него. Ты понимаешь?