– Ух и перегар от тебя, Олег, бросал бы ты. Вот муж мой от водки помер, помнишь?
Олег лишь одобрительно помычал в ответ, размышляя о том, чем он заслужил такое мучение.
– А вы, молодые, не хотите учиться на ошибках старшего поколения… Эх ты, Олег, такой хороший мальчик! Жениться тебе надо! Жениться! – Все не унималась старушка.
Голова раскалывалась от каждого слова, и Олег уже всем сердцем ненавидел своего мучителя. Наконец послышался легкий свист, ознаменовавший долгожданное прибытие на первый этаж. Лифт легонько трухнуло, от чего Олег почувствовал каждый внутренний орган. Как только двери открылись, он тут же ломанулся к спасению. Холодный, влажный воздух ударил в лицо, моментально облегчив страдания. Рука рефлекторно потянулась к карману за сигаретами, но Олег одернул себя – такого удара его организм сейчас бы не вынес. Забравшись в машину, он мельком увидел свое лицо в салонном зеркале и с омерзением скривился: оттуда на него глядел пропитый, привокзальный бомж. Дорогу до места происшествия он практически не помнил – алкоголь, бодро циркулирующий по артериям пару раз, чуть было не усыпил его, а вездесущий туман сводил видимость к нулю. На удивление оперативника на месте не было никого: ни обычных зевак, ни свидетелей. Стояла глухая тишина, прерываемая лишь легким завыванием ветра и обрывистыми криками ворон. Вывалившись из машины, Олег приметил Виктора Михайловича, тот был ещё более бледен чем обычно, дрожь в руках можно было заметить уже с пары десятков шагов. Прибытие Олега осталось для него незамеченным. Следователь был погружен в размышления, нервно куря сигарету, порою от тремора, не попадая ею в рот.
– Что там у нас? – Оперативник вывел из ступора своего коллегу, от чего тот чуть было не проглотил сигарету.
Следователь мельком взглянул на Олега и снова отвел глаза, заполнив легкие едким дымом и наконец заговорил, извергая дым, словно средневековый дракон:
– Знаешь, Олег… Мы многое с тобой повидали… Помнишь того педофила? Который прямо в подъезде пацана пытался растлить? Как его соседи тогда изувечили?
– Помню, конечно… такое тяжело забыть… – Олег был в замешательстве, он никогда не видел, что бы стальные нервы следователя хоть однажды давали слабину.
– Я тогда тебе сказал, что такой жестокости никогда не видел. В той скотине, под слоем гематом и крови, человека можно было с трудом узнать… Знаешь, мне его жаль было тогда… Всем нутром понимаешь, что за мразь перед тобой, но инстинктивно жалеешь, зная, что нельзя так мучить кого-то живого…
– Вот сейчас ты меня пугаешь, к чему ты ведешь-то? – От такого состояния коллеги, Олег уже протрезвел.
– К тому, что все это детский лепет, по сравнению с тем, что сейчас там за гаражами. – Виктор в упор уставился на Олега и рукой указал за угол.
– У тебя сигарета истлела уже…
Следователь, не выбрасывая сигареты, поднес руку к лицу и с маниакальной концентрацией начал рассматривать догорающий окурок. На пальцах, от ожога, уже начали образовываться мелкие пузырьки. Он разжал пальцы и окурок медленно соскользнул, боли не было:
– Пойдем. – Виктор зазывающе махнул рукой и пошел к проходу в гаражи.
Фантазия Олега, разбушевавшись, рисовала жуткие картины, большей частью видимые им в зарубежных фильмах ужасов, но увиденное оказалось страшнее. Еще на подходе в нос ударил тошнотворный, сладковатый с металлическими нотками запах крови. Олег сразу признал его, когда-то в глубоком детстве, он жил не далеко от скотобойни, и эта вонь запомнилась ему на всю жизнь. Завернув за угол, Олег увидел, что небольшой пяточек, где летом местные, прячась от жары, собирались поиграть в домино и просто поболтать, был обагрен кровью. Земля, превратившаяся в кашу из почвы и крови, с чавкающим звуком налипала на обувь, казалось, что её монотонно и скрупулёзно пропитали красным, стараясь не пропустить ни единой травинки или камешка. Тел, как таковых, не было. Куски плоти лишь очертаниями напоминали человека: тела были превращены в подобие решета. Обе жертвы были уложены рядом друг с другом, словно женатая пара, спящая в постели, мужчина был обезглавлен, а у женщины была отсечена рука чуть пониже локтя. На побеленной и уже порядком осыпавшейся стене одного из гаражей, красовалось выведенное кровью: «НЕ ТОТ, ЗНАЧИТ БУДЕТ БОЛЬШЕ» Рядом лежала женская рука, служившая извергу импровизированной кистью. Олег аккуратно шагал, стараясь не наступить на разбросанные всюду останки: то и дело можно было заметить отрезанные пальцы, кусочки мяса, не поддающиеся опознанию – здесь словно побывал разъяренный голодный хищник. С трудом верилось, что подобное может сотворить человек. Но больше всего в его память врезались два мешочка кожи, аккуратно сложенные поодаль от трупов, и лишь по волосам он смог понять, что некогда это были лица убитых. Зверь скальпировал своих жертв.
Его товарищи сбились в небольшую стайку и редко перекидывались обрывками фраз, стараясь не смотреть в сторону бойни. Олег не стал здороваться, это было не уместно. Виктор, остановившись поодаль от всех, снова нервно закурил. Мельком посмотрев в их лица, Олег увидел застывшую мину страха и стеклянные глаза, сейчас гримаса ужаса сделала их похожими, словно братьев-близнецов. Оперативник подметил, что испуг сделал его некогда буйных и дерзких товарищей, кроткими словно овечки. Лишь Диана, каким-то чудом, сохранившая хладнокровие, по крайне мере ему так показалось, внимательно осматривала нечто на земле, сидя на корточках, спиной к остальным. Медленно и бесшумно он подошел к ней:
– Знаешь, очень глупо в такие моменты подкрадываться. – Не обернувшись, остановила она его.
– Не хотел отвлекать и вступить во что-нибудь…
– Во что-нибудь? – Диана повернулась, и он увидел на ее пальто большое кровавое пятно, лицо ее было перекошено от ужаса и злобы. – Это «что-нибудь» – части тел этих бедолаг.
– Как это случилось? – Он абсолютно бестактно ткнул в пятно пальцем.
– А, это… Эта площадка еще не все место преступления. Вон, за тем гаражом, есть узкий проход, я решила осмотреть его и не увидела веревку, свисающую с ветви. Эта тварь подвесила голову бедолаги ровно так, чтобы ее не было видно до тех пор, пока не наткнешься на нее. Эдакий импровизированный сюрприз для нас. Слышал бы ты мой крик, я поскользнулась, хорошо Андрей стоял недалеко и успел меня подхватить…
– Я не пойму, зачем он отрезал пальцы и освежевал лица?
– Это еще не все. У каждого ножевых эдак сто. Тела, по сути, в фарш превратились, а те части, что отрезал – разбросал так, будто их рвал дикий зверь… Этот ублюдок тут целый процесс затеял, тела разложил, расчленил, запись на стене… Да на это не меньше часа ушло… Маньяки себя так не ведут, они осторожны очень, а тут в ста метрах, считай, многоэтажка, он ничего не боялся. Был уверен, что его на месте не застукают.
– Кто тело обнаружил, почему нет ни одного свидетеля?
– А не было никаких свидетелей. В отдел позвонили и в точности описали где нужно быть, чтобы получить «сюрприз». Дежурному хватило ума позвонить Виктору Михайловичу. Он-то и увидел все это. Было еще совсем темно, я даже представить не могу, каково это – светом фонарика выхватывать из темноты такие картины…
– Ты думаешь, что это был тот же кто расправился со вчерашней девкой?
– Естественно, больше некому, сейчас пытаются отследить звонок, но я боюсь, что ничего путного из этого не выйдет.
– Ты закончила? Тебе бы одежду сменить… Давай подброшу.
– Да все уж давно, мы скорую уже двадцать минут ждем, парни из отдела отгоняют всех местных, не нужно им такое видеть… Не откажусь переодеться, конечно…
Телефон в кармане джинс Олега завибрировал и пронзительно запищал, оповещая о звонке. Оперативник немного вздрогнул, он был на взводе, как никогда, об алкогольном опьянении теперь напоминал лишь стойкий запах перегара.
– Да, слушаю.
– Олег, тут к нам в отдел бабка пришла, лепечет какую-то ахинею о маньяке, мы ее выгнать пытались, а она никак не уходит! Девушку какую-то требует!
