— Ничего нет.

— Лучше смотри. Драгоценности можно засунуть куда угодно.

— Нет.

Меня трясло крупной дрожью. Я обхватила себя руками и открыла глаза: кто посмел возразить хозяйке?

— Что значит «нет»? — в ее голосе звучала угроза.

— Я осмотрел все тщательно, — темноволосый парень наклонился и подал мне куртку. — Держи. Одевайся. Если подождешь меня за воротами пять минут, я тебя отвезу домой.

— Степан, я не поняла, что ты сейчас делаешь?

— Увольняюсь, Анна Анатольевна. Я будто в фильме о войне побывал. Знаете, те кадры, когда эсэсовцы издевались над пленными. Сам себе противен.

Он помог надеть мне кроссовки. Сама бы я не справилась: как ни старалась, не могла засунуть ногу внутрь. Анна Анатольевна тяжело дышала от еле сдерживаемого бешенства.

— Я сделаю так, что тебя ни одно охранное агентства на работу не возьмет! — сквозь зубы процедила она и пошла к машине.

— Да, плевать я хотел на ваши угрозы! Обойдусь!

Он взял меня за руку и потащил к выходу. Я пробежала по инерции несколько шагов, но вырвалась и кинулась к машине, которая уже трогалась с места. Я успела выскочить перед ней и перекрыть дорогу.

— Ты спятила, идиотка? Под колеса хочешь попасть? — крикнула мать Антона, опустив стекло.

— Анна Анатольевна, только два слова. Я вытерпела все гадости, что сделала мне ваша семья, а теперь очень вас прошу: оставьте меня в покое! Мне не нужен ваш сын. Это он ко мне приклеился, как банный лист к заднице.

— Фу, ну и уровень культуры!

— Извините, какой уж есть! Нам, нищенкам из подворотни, негде было нахвататься вежливых манер.

— Ты сейчас издеваешься?

— Что вы, что вы! Просто шучу, — ответила я. — До свидания. Я очень надеюсь, что вы удержите на коротком поводке своего сыночка, иначе…

— Что иначе? Что ты можешь, бездомная нищенка? — спокойствие Анны Анатольевны испарилось.

Ее лицо покрылось красными пятнами, губы в ярости задрожали. От утонченной светской дамы не осталось и следа. Я видела в окно базарную торговку, готовую вцепиться в мою глотку.

— Я ничего не могу, согласна. Это я так, пар выпустить.

— Слышь, Иван, — она посмотрела на водителя и засмеялась, так звонко и весело, что я растерялась: случайно мамочка у Антона не ку-ку? — Ах, Моська! Знать она сильна, раз лает на слона.

— Прощайте, — крикнула я и побежала к воротам, где меня ждал охранник.

На душе стало легко, будто я освободилась от непосильного груза. Уже выбегая из территории особняка, я оглянулась назад: автомобиль так и стоял на аллее. Анна Анатольевна вышла из него и смотрела мне вслед.

В окнах дома зажегся свет. Вот распахнулась входная дверь, и на крыльцо выбежал Антон. К нему кинулся отец и кухарка. Они тянули его назад, он отбивался руками и ногами. Автомобиль хозяйки понесся к крыльцу.

Створки ворот соединились, и картинка исчезла.

— Поехали?

Я оглянулась: рядом стоял охранник и держал открытой дверку джипа. Когда он пригнал машину, я даже не заметила.

— Хорошо.

— Как ты попала в эту заварушку, — поинтересовался он. — Я сразу понял, что хозяйка не позволит тебе встречаться с сыном.

— Случайно попала. Вернее, Антон и его дружки поспорили на меня, вот так все и завертелась.

— Куда тебя отвезти?

Я назвала адрес общежития и закрыла глаза, дав понять, что не хочу разговаривать. Мотор мягко урчал, телефон был выключен, в салоне тихо играла лиричная музыка. Несмотря на пережитый стресс и нервы, я задремала.

Дома я была через час. Степан пожал мне руку на прощание и дал свою визитку.

— Если что, обращайся.

— Куда? Ты же уволился!

— Позвони по номеру на визитке. Я приеду.

Я влетела в общежитие. Дядя Вася высунулся из окна бытовки и укоризненно покачал головой.

— Ну, ты даешь! Первый раз не пришла ночевать. Как Антоха? Могет? — сторож подмигнул мне, а меня передернуло от намека.

— Дядя Вася, я вас очень прошу, больше ни Антона, ни его маму не пропускайте в общежитие. Понятно?

— Поссорились? Не переживай. Дело молодое, помиритесь.

— Дядя Вася! — я уже чуть не плакала. — Вы хоть душу не рвите!

Я вбежала в комнату и с размаху упала животом на кровать. Больше не надо было сдерживаться и терпеть. Слезы и сопли потекли ручьем.

— Ритка, ты чего? — услышала я над головой испуганный голос Анжелы.

— Оставьте меня все в покое! Я больше так не могу!

Я вскочила с кровати, схватила полотенце и халат и бросилась в душевую. Только здесь я могу побыть одна и полностью отдаться своему горю. Сердце болело и рвалось на части. Я включила душ на всю мощность, залезла под горячие струи и завыла. Прямо так, по-собачьи. Задрала голову к потолку и завыла.

В дверь несмело постучали, но я никак не могла остановиться. Только зубы сжала, чтобы ослабить звук, и все.

— Ритка, открой! Я дверь выломаю! Открой, тебе говорят!

— Я сейчас выйду. Подожди немного.

— Так, Иванова. Слушай меня! — кричала за дверью Анжела. — Плюнь на все. Помнишь, в каком-то фильме говорили: «Мы бодры и веселы»? Повторяй за мной! Мы бодры и веселы!

— Отстань!

— Повторяй!

— Мы бодры и веселы! — тихо выдавила из себя я.

— Громче! Не слышу тебя!

— Мы бодры и веселы!

— Дура, воду выключи. Я не слышу.

Я дотянулась рукой до крана. Неожиданно наступила тишина, и я повторила:

— Мы бодры и веселы!

— Так, молодец, а теперь открой дверь.

Я, шатаясь, вылезла из душевой кабины и отодвинула защелку. Анжела ворвалась в ванную, как ураган и подозрительно уставилась на меня.

— Все нормально, — успокоила я ее. — Я не собираюсь резать себе вены.

— Вот дуреха! — соседка схватила полотенце и стала вытирать мне волосы. — знаешь, как ты меня напугала? Я думала, сердце остановится от страха. Рассказывай, что случилось. Вместе придумаем, как дальше быть.

Мы вернулись в комнату. Анжела вскипятила воду и сделала чай. Мне действительно было легче, будто со слезами я выплеснула и часть своего груза. Незаметно для себя я рассказала Анжеле обо всем случившемся.

— Вот козлы козлодоевичи! — ругалась она. — Как можно? Неужели все богатеи такие? Мне показалось, что Антон нормальный.

— Мне тоже. А теперь уже не знаю. Анжела! — вырвалось у меня, и соседка испуганно подпрыгнула. — Что мне делать? Как забыть?

— Жить дальше. Время лечит, слышала о таком?

— Ох, не говори банальщину! — вздохнула я. — Это все хорошо в теории.

Анжела вскочила, убрала чашки на поднос и стала переодеваться. Я вытащила телефон и только тут заметила, что он у меня выключен. Я нажала на кнопку и напряженно ждала, пока он загрузится. Мобильник мелодично высветил экран. Я дрожащим пальцем нажала на журнал вызовов: двадцать пропущенных звонков и с десяток смс.

Анжела заглянула из-за моего плеча и присвистнула:

— Во дает, мажор. Ритка, да ты свела с ума парня.

— Не говори ерунды!

— Точно-точно! Слушай, а если и вправду наказать эту Анну Анатольевну?

— Как? Я не смела даже глаза на нее поднять. Стояла и тряслась.

— Выйди за ее сына замуж. Он же предложил, вот и воспользуйся. Парни хотели довести дело до свадьбы, что ж организуем ее, только по-настоящему. Как на это смотришь?

Я опустилась на стул и задумалась.

Когда я понял, что Риты нет в комнате, сначала растерялся, потом сообразил: она же хотела пить. Кубарем скатился с лестницы и наткнулся на Арину Ивановну. Она бежала в мониторную комнату к охране. Что-то такое было в ее лице, что ударило меня по сердцу.

— Стойте! — я схватил кухарку за руку. — Что случилось?

— Рита…

— Что с Ритой?

— Анна Анатольевна…

— Где?

Больше расспрашивать не было смысла. Я оттолкнул ее и бросился к охране. На первом же мониторе увидел автомобиль матери, раздетую Риту, стоящую под дубом, и Степана, который обшаривал ее карманы.