— Проверим? Скажи мне, что стоит у меня на столе? Руками не трогай.

— Яблоки и малиновое вино. — без малейшей заминки ответил Дэйо — А еще бумага и гусиное перо.

— А как быть со слухом?

— Вы только что опустили руку. У вас куртка скрипнула. Она кожаная?

— Кожаная. Боюсь, этого недостаточно. Как же проверить твою меткость?

— Повесьте на мишень бубенцы и дайте арбалет. Лучше будет несколько таких мишеней где-нибудь на улице.

— Стрельбище у нас есть. Но враг не будет ходить с бубенцами, знаешь ли.

— Верно. Звук может быть любой — скрип, шорох, звук шагов, звук дыхания.

— Хорошо. Я потолкую со своими ребятами, и проведем испытание для тебя. Что касается девушки…

— Будьте осторожны с ножом для чистки яблок. — неожиданно посоветовала ему Сэни.

— Это к чему вообще? Думаете, я не умею яблоки чистить?

— Конечно, умеете. — обезоруживающе улыбнулась блондинка. Хорошенькая, кстати, девушка.

— Аудиенция закончена. Завтра за вами придут.

Гости ушли. Зойс, задумавшись над этой ситуацией, взял яблоко и нож. Ровные полосы шкурки ловко стекали из-под пальцев на поверхность стола, как вдруг лезвие соскользнуло и вонзилось мужчине в ладонь. Не смертельно, но неприятно.

— Ведьма. — вспомнил он девушку и замотал руку чистой полоской ткани.

Глава 12

«Человеческий род несправедливо считается венцом природы. От животных он мало чем отличается. Все, что не поддается человеческому разуму, клеймится словом «опасно». Страх порождает ненависть. Пугающее уничтожается без раздумий и угрызений совести. Что бы люди ни носили, но умом остались в шкурах. И так было, есть и будет»

Из дневника Йонса Канги.

***

По селению быстро расползались слухи, сея среди местного населения страх. Многие из народа собственными глазами видели испытание пришлого стража: слепой калека ни разу не промахнулся. Не зря Ярда говорила, что все они умрут, если не обманут его, отправив в горы к несуществующему отшельнику, чтобы он погиб по дороге. По углам шептались, будто слепой — колдун. А девчонка, что пришла с ним — ведьма. Все, что она говорила, сбывалось до мельчайших деталей.

Только Зойс как с ума сошел: принял слепого в ряды защитников, да и девку эту пришлую уважать велел. А за что ее уважать-то? Неужто, за то, что начальника стражей окрутила? А народ-то видит, какими глазами на нее смотрит Зойс. Того и гляди, женится, и сваху за пояс заткнет, коли та перечить будет.

Собрание созывалось так, чтобы о нем не пронюхал ни один страж. Все защитники были словно околдованы пришлыми. На собрание были созваны практически все уважаемые лица селения: сваха, начальник складов, главный скотовод, главный пасечник и главный дровосек.

— Что пришлые делают? — сразу же спросили у свахи.

— Зимовать у нас хотят, а по весне уйти.

— Не уйдут. — уверенно заявил пасечник — Стражей наших окрутили, порядки свои наводят.

— Это, какие порядки? — нахмурился дровосек.

— Да мед собирать велели, вино из меда делать, чтоб с нелюдями воевать. Мы же теперь тварей вином должны поить медовым, чтоб выжить.

— Что за ересь? Кто сказал? — поднял удивленно брови начальник складов. Он думал, что все это кривотолки.

— Да слепой и сказал. Мол, в Реске так делают. А кто-нибудь слышал про эту Реску? — пасечник авторитетным жестом поскреб подбородок — Не слышал? Врет он все!

— Сгубить нас хочет. — трагично добавила сваха — А к зиме пришел нарочно, чтоб легче было нас всех извести.

— А что делать будем? К стражам идти нельзя, околдовали их пришлые. — здоровенный, как бык, скотовод откровенно трусил.

— А мы и не пойдем. Мы сами их тихонечко того… — пасечник выразительно провел ребром ладони по горлу.

— Сдурел? Это ж убийцами станем! — главному кладовщику совсем не хотелось никого убивать. К такому повороту беседы он был не готов.

— Лучше уж убийцами, чем убитыми. — понизила голос сваха.

— Дело говоришь. — поддержал ее дровосек — Заманим их в лачугу Ярды, да подожжем.

— А выйдет ли? — засомневался пчеловод — Девчонка, говорят, все знает наперед.

— Нет, так не бывает! — фыркнула сваха — Она нарочно проклинает, чтоб ее слова сбылись. Меня вон прокляла, сказала, что на кухне об котелок обожгусь. И что?

— Что? — кладовщик не хотел верить в бабьи сплетни.

— Обожглась. Вот, глядите. — она вытянула руку, демонстрируя вздувшийся пузырь от ожога.

— Этак, ежели она скажет, что умрет кто, то так и будет? — с ужасом спросил скотовод.

— Будет. — подтвердила сваха — Ни разу еще она не промахнулась. Ведьма.

— А ежели не захотят к Ярде пойти? — спросил пасечник.

— Потравим. — уверенно сказал дровосек.

— А ежели и есть не станут? — поинтересовался кладовщик. Так, ради любопытства. Участвовать в этом безумии он не собирался, и так проблем хватало.

— Что вы все ежели, да ежели! — передразнил их дровосек — Ввалимся всей толпой да на вилы насадим.

Сэни распахнула глаза, с полдиины приходила в себя, а после разбудила стрелка:

— Дэйо, нас собираются убить.

***

Утром на землю лег густой снег, его было так много, что ноги тонули в сугробах выше колена. И это только первый бэкай зимы. Теперь день длился чуть меньше шести ин, а твари еженощно бродили вокруг стен селения, ища лазейку, чтобы добраться до людей.

Рэнст из сил выбился, вдалбливая в бестолковые головы своих подчиненных, чтобы экономили оружие, иначе до весны не доживет никто. Запасы меда не бесконечны, а твари так и будут бродить вокруг стен до самой весны. И до самой весны Рэнст не посмеет даже подумать об отдыхе. Зимой все общественные вопросы всегда решает глава стражей, и никто не посмеет и шагу ступить без его позволения. Все понимают, что от этого зависят их жизни. Рэнст даже спать толком не мог: груз ответственности давил на плечи. А тут еще рассорившаяся с головой Зиона ломится в его кабинет каждый день, предлагая версии одна безумнее другой. Бедный страж был вынужден поставить за дверями охрану с единственной просьбой: не пускать к нему Зиону.

И стоило только мысленно помянуть ее нехорошим словечком, как за дверью послышалась возня, а следом крик. По голосу он узнал Зиону. Опять она явилась. Рэнсту оставалось только надеяться, что без ведра, как выразился Хоки, «отходов коровьей жизнедеятельности».

— Ах ты тварь проклятая!

А это она кому? Неужели ему, чтобы услышал «правду»?

Дверь открылась. Рэнст даже вздрогнул, собираясь в любой момент спрятаться под стол, лишь бы не слушать фантастических рассказов про Хоки. Слепой арбалетчик ему скоро сниться в кошмарах начнет, после визитов Зионы. Но, вместо ожидаемой Зионы, в кабинет вошла самая младшая из учеников. Маленькая ведьма, не сбавляя темпа, решительно подошла к его столу и, повиснув на столешнице, заявила:

— Откройте ворота, учитель. Я хочу уйти.

— Что? Куда? — слова у стража закончились.

— Долго объяснять. Думаю, кое-кому понадобится помощь.

— Зима на дворе, Хиора! — взорвался Рэнст — Можешь хоть объяснить, что случилось? Что еще за тайны от своего учителя? И кому это ты собралась помогать?

— Дэйо и Сэни. Их хотят убить.

— А как ты успеешь, а? Они далеко, а ты тут!

— Они ближе, чем вы думаете. Я знаю, как срезать путь.

Рэнст тяжело вздохнул, успокаиваясь, и подпер голову руками, принявшись терпеливо объяснять:

— Послушай, что я скажу, девочка моя. Ты хороший, добрый ребенок и преданный друг, но, как бы тебе этого ни хотелось, ты не сможешь им помочь. Даже если я дам тебе самого лучшего скакуна, он не пройдет по таким сугробам быстро. А еще скакуну надо кушать, и придется брать с собой корм для него, а лошади кушают много. В попутных селениях, если таковые будут, никто не откроет тебе ворота, люди живут в страхе перед зимой. Да еще и долгие зимние ночи нужно пересидеть где-то так, чтобы не погибнуть. Даже если сможешь добраться до своих друзей, они к тому времени уже будут мертвы. Ты должна это понимать. А еще ты должна понимать, что Дэйо — страж. Ты будешь бросать все и бежать к нему всякий раз, когда ему будет грозить смерть? Стражи живут бок о бок со смертью, и рано или поздно все равно гибнут. Это война, Хиора, на войне солдаты гибнут. Этого не изменить даже одаренным. И последнее. Ты нужна здесь. Помоги тем, кто находится рядом с тобой.