— Дура! — кровь бросилась к щекам Хельги, и советница вскинула подбородок: — Я именно потому и говорю тебе это, потому что понимаю тебя, как никто другой! И я повторяю — ни один пришлый не достоин любви, которую может подарить ему женщина-давняя!

— Знаешь, что? — блондинка прищурилась и, сложив руки на груди, презрительно смерила взглядом советницу. — Не нужно обо всём судить по себе. И обо всех. Мой Сианн — это настоящий элвилин! Он нежен, страстен, благороден и изыскан! А еще он безумно талантлив, как все представители его расы. Пойми меня правильно, Хельга, я не имею в виду ренегатов, предавших свой народ и…

Советница сначала сама не поняла, что именно произошло. Словно со стороны она увидела, как ее собственная ладонь взлетает в воздух и наотмашь бьет сестру по щеке. Джоанна, отлетая вбок, хватается за щеку и кричит, распахнув огромные фиалковые глаза, в которых внезапно начинают отражаться зеленоватые всполохи. Потом Хельга сообразила, что свечение идет откуда-то из-за спины, и медленно, точно в кошмарном сне, обернувшись, увидела, что посреди железной двери ярким светом разгорается пятиконечная звезда.

Дверь отлетела в сторону, загрохотав о каменную стену и чуть не сорвавшись с петель, и в проеме возникла высокая фигура. В коридоре, кажется, был кто-то еще, но волшебнице в тот момент всё показалось неважным. Всё, кроме мужчины, стоявшего на пороге. Света в камере оказалось достаточно, чтобы Хельга смогла сразу же разглядеть знакомые, почти белые глаза.

«Мидес, ну конечно, как же я сразу не догадалась!» — промелькнула в голове удивленная мысль, а потом пришла паника. А что, если он здесь из-за нее? Может быть, жажда справедливости в нем стала выше здравого смысла, и Салзар явился мстить? Хельга неосознанно выбросила вперед руку и попыталась кинуть в лоб некроманту огненный шар. Сила внутри нее заколыхалась, забурлила, взметнулась, стремясь выйти наружу, но вдруг резко остановилась, точно натолкнувшись на невидимую преграду, и волшебнице показалось, что в висках вспыхнул костер. Застонав и схватившись за голову, она кулем осела на пол, поздно вспомнив о том, что помещение защищено от магии. Словно сквозь розовый туман, советница увидела, как Мидес, быстро войдя, подал ошеломленной Джоанне руку, как рывком поставил ее на ноги, а подбежавший следом светловолосый мужчина зачем-то вскинул девушку на плечо. Некромант начал что-то втолковывать блондину, отчаянно жестикулируя, но Хельга, как ни старалась, не могла понять, что именно — звон в ушах перекрывал все окружающие звуки. Незнакомец, наконец, развернулся и трусцой побежал к выходу, а черноволосый, пристально уставившись на Хельгу, что-то сказал ей и шагнул вперед. Волшебница посмотрела на него снизу вверх и со странным спокойствием отметила, что, став старше, Салзар сделался интереснее — в лице его теперь читалось не только врожденное благородство и аристократичность, но и незнакомые ей доселе мужественность и холодность. Потом внимание ее привлекло кольцо, надетое на правую руку Мидеса — камень в нем пылал мрачным красновато-бордовым цветом. Хельга ухмыльнулась — получается, что некромант отыскал-таки, что хотел. И вот почему его волшба творилась так просто и свободно даже в защищенном от магии подвале… А потом на бархатных лапах пришла благословенная темнота и, точно теплая вода солейлского целебного источника, мягко сомкнулась над головой леди Блэкмунд.

Очнулась Хельга оттого, что ласковые руки осторожно вытирали ей лоб чем-то прохладным и мокрым. По виску потекла холодная капля, волшебница поморщилась и раздраженно отерла скулу.

— Госпожа, вы очнулись? — на нее смотрела миловидная девушка лет пятнадцати, одетая в светлое платье в меленький цветочек и сияющий белизной чепец. Она была румяная, светлобровая и вся такая пригожая и опрятная, что леди Блэкмунд показалось, проведи рукой по щеке девушки — та аж заскрипит от чистоты.

— Ты кто? — хрипло спросила волшебница, закашлялась и попыталась сесть.

— Ой, лежите, лежите, — засуетилась служанка и, положив пухлые руки на плечи Хельге, мягко, но неожиданно сильно заставила ту улечься обратно. — Не надо вам вставать так резко… Марта я… Отец Якуб сказал, что вы сильно пострадали. Это вас колдун, небось, покалечил, да? — голубые пуговки на миленьком личике загорелись любопытством.

— Отец Якуб еще и не то скажет, — поморщилась советница и огляделась. Она лежала на высокой постели с балдахином в небольшой, плохо освещенной комнате. Неподалеку, на высокой кованой подставке, горело несколько свечей, отражаясь огненными лепестками в узких стрельчатых окнах. За окнами был, должно быть, тот самый сад, который волшебница видела по приезде, во всяком случае, какая-то ветка размеренно стучала в стекло, клонясь от сильного ветра. У противоположной стены наполовину выныривал из темноты огромный дубовый стол с резными ножками, угадывались силуэты пары шкафов, похоже, книжных. Ближе к середине комнаты несколько небольших сундуков матово поблескивали чеканкой, отражая неровное пламя свечей. Сундуки показались женщине смутно знакомыми — должно быть, багаж, тянущийся за ней на подводах из самой столицы, наконец-то догнал хозяйку.

Леди Блэкмунд сняла с мокрой щеки паутину прилипших волос и вдруг поняла, что за монотонный звук висел в воздухе, постепенно заполняя растревоженную душу спокойствием. По листьям за окном во всю хлестал дождь, а где-то очень далеко, почти на краю слуха, время от времени угрюмо шевелился гром.

— А что, дождь давно начался? — волшебница осторожно села в постели, раздраженно отпихнув от себя протестующую девичью руку.

— Ой, как ввечеру припустил, так все и льет, точно из ведра, — служанка перечеркнула лоб, — да и неудивительно это, сегодня, чай, не простая ночь наступает, а рябиновая. Говорят, короеды в эту пору костры жгут высокие да поджаривают на тех кострах младенцев человеческих, дабы потом весь год запас свежего мяса иметь.

— Марта… — простонала Хельга и заозиралась по сторонам в поисках чего-нибудь, чем можно было бы смочить пересохшее горло, — ну ты подумай сама, ну какие костры под ливнем, а?

— Отец Якуб говорил — значицца, есть, — непримиримо сказала Марта и проследила за взглядом Хельги, — вы чавой-то ищете?

— Попить принеси, — отрезала советница, мрачно глядя, как девушка порскнула в другой конец комнаты. Огромная тень черной птицей метнулась по стене, и служанка стала наливать из кувшина что-то восхитительно булькающее. Хельга сглотнула. — Постой, так это значит, сколько времени я тут провалялась?

— Ну, коли вас утром приложили, — служанка покосилась в окно, — а сейчас уж, поди, солнышко зашло, то… — подходя обратно к постели с кружкой в руках, Марта задумалась, очевидно, производя в уме сложные арифметические вычисления, — день-то он как, сложится? Или тут токмо по часам считать надобно?

— Уже стемнело? — удивилась советница и протянула руку. — Дай сюда.

Отняла у служанки кружку и жадно припала к пахнувшему яблоками краю. Внутри оказалось холодное свежее молоко, и Хельга зажмурилась от удовольствия.

— Ну, так тучи, поди, какие, — пожала плечами девица, наблюдая за волшебницей.

— Поймали беглецов, не слыхала? — леди Блэкмунд вытерла длинным рукавом рубашки молочные усы и напряженно уставилась на Марту.

— Ой, да откуда ж! — голубые глаза служанки внезапно сделались огромными, точно две медные монеты. — Как полезла вся энта нечисть из стен, да из подпола, тут такое началось! В стенах-то этих, поди, сколько народу перемерло? Так он их всех, как есть поднял, чернокнижник проклятый! Микола, тот, что с кухни, головой своей клялся, что лично видел среди призраков дядюшку троюродного, который того года томился здеся по причине несдержанности натуры, да по ней же и отбыл к Судие… Конечно, поди, кому из господ лыцарей понравится, коли по поводу его достопочтимой матушки простой конюх выражаться начнет…

— Слушай, давай сделаем так, — советница наклонила набок голову, — ну-ка, возьми вон там стул, присядь рядом да расскажи все, что знаешь.