– Старый хрыч насоветовал щенку, что после бунтов поднимутся цены на зерно. Придерживали продать дороже. Тем лучше для нас.

– Сейчас в порту стоят баржи торговцев с юга. Они дают двойную цену.

– Назначьте тройную цену. Согласятся – продавайте, сколько им нужно. Нет, ну и ладно. Все равно потом купят. Никуда не денутся. В Пятигорье и Глазвиле в этом году урожая не будет. Как закончите, сразу отправляйтесь в Скалистый Берег. Пусть срочно распродают запасы зерна и направляют сюда все баржи. Пока восполним наши убытки от участия в бунтах зерном. Скажете, что делать княгине и возвращайтесь обратно. Вы мне здесь нужны.

Я проснулся раньше обычного. Солнце не успело добраться до половины стены. Сев на кровати, я попытался понять, что меня разбудило. В стену справа что-то несильно ударило. Послышался тихий стон.

Мартышка тоже среагировал. Заскулив, пес с недоумением покосился в ту же сторону.

Через стенку была спальня Алана. За его комнатой, в другом конце этажа располагались большие апартаменты Даниэля.

Первой возникшей мыслью стало, что на замок напали и брата убивают. В то же время не верилось. Иначе бы тут стояли другие звуки. Были бы крики, топот, ну и прочее. Скорее всего, ко мне бы ворвались до моего пробуждения. Здесь было что-то другое.

Я вскочил с кровати, на всякий случай схватил с письменного стола кинжал и выглянул в окно. На стенах и башнях дежурили гвардейцы. Все выглядело спокойно. Как обычно.

Стук в стену прекратился, но стоны не стихли.

Невольно подумалось, что Алану снится дурной сон и поэтому он громко стонет. Вот только подобного никогда прежде не было. Из-за этого происходящее начинало беспокоить меня еще больше.

Чем ходить в ночной рубашке, лучше было переодеться, но не хотелось терять драгоценное время. Вдруг с братом случилось что-то серьезное и ему срочно требуется помощь.

Потихоньку открыл дверь и также потихоньку вышел в коридор.

Мартышка тоже чувствовал неладное. Он не стремился бежать сломя голову, навострил уши и тихо крался рядом со мной.

Приблизившись к комнате брата, я приложил ухо к двери. Кровать ходила ходуном, истошно скрипела и надрывалась. Слышались охи-вздохи совсем непохожие на творимое там несчастье.

Да чем Алан там занимается?!

Резко открыл дверь, буквально влетел в комнату… и…

Вместе со мной в комнату забежал Мартышка и оглушительно гавкнул.

– Ой!

– Ай!

– Рей, ты что тут делаешь?!

Я смотрю и не верю своим глазам.

– Ми-и-илли?!..

Ну это же надо, Алан все-таки соблазнил малышку Милли!

Застигнутая врасплох, девушка нервно хихикала и прятала свои прыщики на еще не выросших грудях. Алан спешно укрывал простыней вздернутого червячка.

– …А вы тут… А как же…

– Все, давай быстрей выходи отсюда. Не вздумай ничего сказать матери!

Прикрываю ладонью глаза и в шоке покидаю спальню брата.

Вот именно этого мама опасалась больше всего. Не зря она всех девушек из замка выгнала. Глупая Милли то же хороша. Еще и улыбается. Весело ей, что Алан ее червячком тыкает.

Ужас…

Если мама узнает, сразу выгонит Милли в шею. Алану тоже достанется. Мама сто раз ему говорила, что не позволит твориться дома глядству. И как он посмел? Никогда же такого не делал.

Похоже, скоро в замке останутся одни старухи.

Я вернулся с Мартышкой в свою комнату и первым делом переоделся во вчерашние вещи. Спать уже не хотелось ни в одном глазу. Сцена утреннего разврата снова и снова крутилась перед глазами. Всего охватило нервное волнение.

Попытался понять что меня так взволновало. Это так реагировала ревность или что-то другое? По отношению к Милле у меня никогда не возникала желания делать с ней то, что сделал брат. Да, она мне нравилась. Я воспринимал девушку, наверное, больше другом, нежели кем-то другим. Пусть мы не играли с ней в городки, не бегали по стенам замка и чердакам с крышами (она просто раньше дружила с девчонками, которых мама уже выселила, а после ее сразу взяли в служанки), но она была сестрой моего друга Рилли. И само собой, когда она стала работать служанкой, мы сдружились.

Нет, мое волнение не было ревностью. Я расстроился за совершенную другом ошибку. Милли не должна была так поступать. Она ведь не распутница, а нормальная девушка. Ей следовало беречь свое целомудрие, а не отдаваться так по глупому Алану.

Я походил по комнате, вышел на балкон, посмотрел по сторонам и понял куда дальше податься. Находиться дальше в комнате мне совершенно не хотелось. Требовалось срочно отвлечься на что-нибудь другое.

Обычно родители встают пораньше. Они сами завтракают. Мы уже позже. Обедаем, как получиться. Всем вместе у нас получается только ужинать.

Я вышел из комнаты и, проходя мимо двери Алана, все-таки остановился. Вновь подумалось о том, как можно было так бездумно поступить, что одному, что второму. Ну приспичило уединиться, уединились бы ночью, тогда никто бы ни о чем не узнал. А сейчас если мама узнает, поднимется целый скандал.

С силой толкнул дверь брата, но она уже была закрыта. Пришлось тарабанить.

Спустя минуту дверь открыл брат. На этот раз он предстал в штанах.

– Ну что тебе?

– Хотел сказать, прекращайте. Уже утро. Мама может услышать.

– Да знаю. Милли уже убежала к себе.

Я с облегчением выдохнул.

В столь ранний час в столовой завтракали мама и Даниэль. Они что-то бурно обсуждали. Мое появление заставило обоих смолкнуть.

– А что ты так рано? – улыбнувшись, спросила мама. Было заметно, она и брат находились в приподнятом настроении.

– Да так, само получилось раньше проснуться…

Даниэль залпом допил кофе и встал из-за стола.

– Все, я ушел. Надо за сегодня все успеть.

– А я сейчас пойду Алана обрадую, – с хитрецой произнесла мама.

Не понял… Они, что ли, в курсе его делишек с Милли или тут что-то другое? Так рано Алана никогда не будили.

Я не смог сдержаться:

– Может пусть еще немного поспит?

– Ему понравятся эти новости… – загадочно ответила мама и вместе с братом вышла из столовой.

Какие такие «эти новости»?..

Кухарка Мари подала кружечку кофе, оладьи, вареное яйцо, горячий сыр, сметану, мед с орехами и запеченную рыбину. Опять получилось слишком много и большие порции. Сколько ни говорил накладывать поменьше, но у мамы одно – ешь сколько хочется. А мне по утрам кроме оладий и кофе никогда не хочется больше.

Мартышка сразу побежал по привычке на кухню. Там Мари кормит его отдельно всякими вкусными косточками.

Я уже заканчивал, когда послышались шаги и ругань мамы. Это заставило напрячься. Оба вошли в столовую и сели за стол. Брат на меня косо взглянул. У меня тут же возникло – неужели Алан обманул, и мама застукала его с Милли!

– И это ж надо, будущий князь Скалистого Берега с утра лежит в кровати и пьет вино?!

– Будущий князь?!.. А как же Даниэль? – в непонимании переспросил Алан.

– Будем надеяться, у отца получится все провернуть. Скоро Даниэль станет князем Мелиссара. Ну а тебе, Алан, потом достанется Скалистый Берег. У отца пока такой план.

– Отец захватил Мелиссар?! – теперь переспрашиваю я, пытаясь как-то сопоставить подслушанный разговор мамы с незнакомцем и сегодняшние новости.

– Не совсем…

Оказалось, прокатившиеся по королевству бунты родились не на пустом месте. Недавно унаследовавший титул и земли после смерти отца молодой князь Мелиссара Реган Бретт решил насолить соседям. Он создал группы людей и направил их делать бунты в соседние княжества Глазвиля и Пятигорья. Ему, видите ли, хотелось ослабить соседей и тем увеличить собственную значимость в королевстве. Заодно он намеревался взвинтить цены на зерно и на этом хорошо заработать.

Отец правильно говорил, князья Мелиссара недалекие и если что-то пытаются затеять, то в силу скупости ума ничего толкового у них не выходит. Теперь вот из-за своей недалекости князь вообще попал в заточение и должен предстать перед судом. Что действительно у него получилось, так это поднять цены на зерно. Они уже повысились вдвое.