— Ты бы почувствовала, если бы с ними что-то случилось? — не отставала Лирна. — Да ведь?

— Возможно, не могу сказать определённо, но, думаю, да. Так что не волнуйся.

Она действительно не была уверена, но надеялась, что поняла бы, если бы что-то случилось. С тех пор, как они встретились на Атоллоне, даже раньше — с тех пор, как она впервые ощутила зов Силы, приведший её туда, она чувствовала связь с ними, особенно с Кейнаном, и думала, что он тоже её чувствует. Он обещал позаботиться в случае чего о Лирне, и Тора надеялась, что, будь такая необходимость, в последний момент у неё хватит сил дать ему знать о том, что его помощь нужна. Возможно, он думал так же и о себе. Она прислушивалась к своим ощущениям, пытаясь уловить, не изменились ли они, и не находила перемен.

— Всё в порядке, — сказала она вечером Лирне. — Я уверена, с ними всё в порядке.

Робин время от времени упоминал и Империю, и Сопротивление, никогда не требовал у Торы напрямую высказать своё мнение и не высказывался резко сам, но определённо создавал впечатление человека, не обременённого патриотическими чувствами. Но как бы он ни был хитёр, вот уж это было качеством, в котором Тора ему не уступала, поэтому, если он хотел сделать вид, что ничего не разнюхивает, ему не стоило упоминать Империю больше двух раз. К третьей истории о «слухах» Тора уже была уверена, что каждое слово, сказанное Робином, тщательно обдумано и каждую свою историю он рассказывает не с целью дать информацию, а с целью её получить. Но в итоге он всё равно её удивил.

— Смею предположить, что юная Лирна Мар-Гедор вам не дочь, хотя должен отметить ваше сходство, не внешнее, но скорее внутреннее, — сказал он как-то, когда они зашли к нему в середине дня. Он любезно предложил им заглядывать к нему во время обеда, когда лавка закрывается на полтора-два часа. Он, мол, будет рад разделить пищу с приятными собеседниками. Уже пару раз они пользовались этим приглашением. У него жила небольшая ручная птичка пёстрой расцветки, с оранжевым хохолком, сине-зелёными крыльями, отливавшими металлическим блеском, и длинным хвостом, величественно покачивавшимся, когда она сидела на своей жёрдочке, и распускавшимся веером, когда она была довольна. Лирна обожала птицу, и та платила ей взаимностью, поэтому при удобном случае Лирна упрашивала Тору пойти «пообедать с птичкой».

— Вы наблюдательны, — не без иронии ответила Тора. — Я присматриваю за ней, у неё никого не осталось.

Лирна жевала лепёшку, воркуя с птичкой, и ничего не слышала. Робин с Торой расположились в дальнем конце лавки, он — в своём старом потёртом кресле, укрытом цветастым гобеленом, а она присела на краешек массивного деревянного стола напротив.

— Смею предположить, — повторил он, и что-то в его голосе изменилось, стало мягче и словно бы почтительнее, — что ваша задача не ограничивается только присмотром за сиротой, мастер.

Тора замерла, пристально глядя ему в глаза, и ответила, спокойно и ровно:

— Вряд ли я понимаю, о чём вы, Робин.

Мгновение он так же пристально смотрел на неё в ответ, сложив ладони на животе и чуть склонив голову, а потом поднялся, коротко поклонился, улыбнулся шире, чем обычно, и сказал:

— Я достаточно стар, чтобы узнать учителя и его падавана, мастер джедай.

Вот так, подумала Тора, пытаясь скрыть досаду и удивление. Ты переживаешь Приказ 66 и охоту на джедаев, годами успешно скрываешься от инквизиторов и лорда ситхов, несколько лет уберегаешь от них своего падавана, находишь самую дальнюю планету в галактике, живёшь на ней полгода тише мыши — и в результате тебя на раз-два палит старый лавочник, торгующий свечками и мандалорской бронёй. Вот на броне-то можно было и насторожиться, и не ходить больше к этому умнику. Но Лирне, понимаете, приглянулась птичка. Больше никаких падаванов, эту бы вырастить, не оповестив всю галактику о её существовании.

Секунду Тора думала возразить, но отбросила эту мысль. Человек, который сделал настолько смелый вывод, определённо хорошо его обдумал.

— Как вы поняли? — только спросила она.

Робин развёл руками.

— Чутьё, мастер-джедай. И возраст. Когда-то я видел много таких, как вы. Мне довелось пожить на самом Корусанте, когда ваш Орден процветал. Довелось иметь дела с джедаями, встречать вас в других местах галактики, пережить Войны клонов. Как я уже сказал — я просто достаточно стар для этого.

Тора улыбнулась.

— Это скромно. Вы уже выдали, что умней, чем даже я предполагала. Что выдало нас?

— Ничего, — искренне ответил Робин. — Ничего такого, что заметил бы кто-то менее наблюдательный, чем я. Ну, разве что… — он помялся немного, потом вдруг подмигнул и закончил заговорщицки: — может быть, чуть меньше уклончивых ответов бы помогло, мастер-джедай. Чуть больше прямых.

Тора рассмеялась, Лирна бросила на них быстрый взгляд, куснула лепёшку и вернулась обратно к своей птице.

Он ей нравился, этот хитрый старик с весёлыми синими глазами, седой бородой и волосами, собранными в короткую косу. Нравились его широкие, пёстрые, уютные накидки, под которыми он скрывал практичную крепкую одежду с тысячью карманов и небольшой маломощный станер на поясе. Ей нравилось играть в его игру «не скажи лишнего», слушать его рассказы о внешнем мире и истории, которые он рассказывал Лирне. Перебирать десятки нужных и ненужных вещей, сидеть в прохладе и полутьме закрытой в середине дня лавки и смотреть, как Лирна осторожно водит пальцем по тонкой сизой шее пёстрой птички, а та распускает хвост от удовольствия. И ей было жаль расставаться с этим.

— Мы не хотим никаких проблем, — сказала Тора и подняла руку, но Робин отшатнулся, выставил ладони перед собой, зажмурился и торопливо заговорил раньше, чем она успела что-то сделать:

— Нет, прошу вас, не утруждайтесь внушать мне, что я вас никогда не видел. Подождите. Я не собираюсь вас выдавать, и, помимо этого, я вообще не уверен, что у вас получится. Неужели думаете, я стал бы говорить, понимая, что вы можете просто убедить меня, что это не так?

Тора остановилась в нерешительности. Он был прав в одном: она тоже не была уверена, что получится. Техника, работавшая на слабых умах, могла не сработать на таком, как этот старик. Он был умён, а опыт и возраст придали твёрдости его разуму. Тора уже не раз замечала, что внушение легче даётся на молодых — или на стариках, утративших вкус к жизни. Но такие, как Робин Мерелл, видели, пережили и впитали так много, смотрели на мир так ясно и уверенно, в то же время сохраняя способность воспринимать его живо, что повлиять на их разум было непросто. Может быть, джедай посильней, какой-нибудь Скайуокер, и справился бы, но в себе Тора не была так уверена. Она помедлила ещё немного, вздохнула и опустила руку.

— Можете открыть глаза, Робин, — сказала она. — Кстати, это бы не помогло.

— Уф, — выдохнул Робин. — Я всё ж таки не был совершенно уверен, что не сработает.

— А я ещё могу проверить, — напомнила Тора, и он снова заулыбался.

— Не будет необходимости, мастер-джедай, я вам не враг.

В тот день они задержались у Робина почти до вечера. Лирна сначала растерялась и посматривала на него с недоверием, но быстро расслабилась, увидев, что Тора спокойна. Сама Тора рассудила, что если бы Робин хотел их сдать, не было бы никакого смысла сначала сообщать им, что он их раскрыл. И в любом случае чем больше они говорили, тем больше она ему верила. Этот старик многое скрывал, но она не чувствовала в нём угрозы. И она была рада просто сидеть и говорить с тем, от кого не надо прятать свою суть и кто помнит мир таким, какой он был.

Робин рассказал, что несмотря на все усилия Империи много где всё ещё ходят слухи об открытом появлении джедая и его битве с инквизитором. Лирна была в восторге и засыпала его вопросами. И, пока он пересказывал, поминутно спрашивала Тору: «Так и было?» — «Нет», — как правило, отвечала Тора, потому что история, конечно, уже обросла фантастическими подробностями. Но это было неважно.