Клятва стать джедаем побуждала её не только тренироваться, но и делать то, для чего был предназначен Орден: служить. Она старалась помогать тем, кто нуждался в помощи, защищать слабых, быть джедаем в мире без джедаев. Рыцарем без Ордена. Тем, кто приходит на помощь и уходит, не ожидая благодарности. Благодарность она всё же принимала, и это давало ей кров, пищу и одежду. Все последние годы она так и жила — с планеты на планету, из города в город; Сила приводила её туда, где нужна была её помощь, или давала ей работу, которая не противоречила её правилам. И несколько лет назад она надолго задержалась в одном месте, потеряв осторожность. Она уже почти забыла, как всё было в те, первые месяцы и годы после Приказа 66. Как она пряталась по углам, стараясь не дышать, как жила в кладовке у доброй женщины, давшей ей приют, как бежала оттуда, как чудом спаслась от красных мечей инквизиторов, как смотрела на плакат с разыскиваемыми джедаями, на которых были вычеркнуты все имена, кроме последнего. «Эта война затуманивает наш разум, — говорил мастер Гир-Канно уже незадолго до конца Войн клонов. — Слишком много убийств, не в этом наше предназначение. Я всё менее отчётливо слышу Силу и часто не могу различить, что есть на самом деле, а что мне кажется. Будь осторожна, для тебя это должно быть ещё сложнее». Он был прав, думала она теперь. Все мы были обмануты и все мы блуждали в тумане. И много лет спустя её разум снова оказался затуманен, но на этот раз тому была виной либо её собственная беспечность, либо, что не менее вероятно — сама Сила. Тёмная ли сторона, Светлая ли, но, возможно, именно Сила позволила инквизитору по чистой случайности наконец найти Тору.
И когда она увидела красный меч, то поняла, что готовилась к этому часу. Все эти годы, все тренировки, всё было для этого. Для мести за Орден, старый мир и мастера Зиндо Гир-Канно, оставшегося под грудой камней. За того, кто учил, любил и оберегал её, что бы ни было, всегда был рядом, чтобы утешить или напомнить, что нет поводов для печали, кто вставал с ней плечом к плечу, чтобы посмотреть в глаза её страхам, кто указывал ей путь, и чьё лицо, несмотря на маску, она видела яснее, чем собственное. Того, кто верил, что она станет настоящим джедаем, потому что её сердце открыто и ничто не может заставить его закрыться. И тогда, охваченная гневом и скорбью, она вспомнила, увидела и поняла. Приказ 66 оставался её сегодняшним днём, и смерть её мастера была тем моментом, в котором она продолжала жить до сих пор, её реальностью, силой, толкавшей её вперёд. И она снова в полной мере ощутила всё: вину за то, что он погиб, спасая её, страх, гнев и потерю — бесконечное, невыносимое чувство потери, словно она опять была в той пещере и давала свои клятвы, прижавшись спиной к холодной каменной стене. Теперь перед ней стоял инквизитор — воплощение всего, что разрушило её мир. И её хитросплетённая, тщательно выверенная ловушка рассыпалась в прах, и она увидела свою жажду мести и всю ложь, под которой её погребла.
«Ты умеешь быть честной, — говорил мастер, — по-настоящему честной, мне и не пришлось учить тебя этому, ты сама воспитала это в себе, интуитивно. Это прекрасно, потому что с твоим изворотливым умом честность необходима. Я наблюдаю за тобой и вижу, как честность всегда берёт верх. Ты не видишь блага во лжи, даже если ненадолго она кажется тебе привлекательной, в конце концов ясность побеждает. В ней ты ищешь ответы, и я горжусь и радуюсь, что ты так рано это поняла».
Она забыла. Раны, нанесённые тем днём, были так глубоки, что даже Визта Таройна не могла смотреть на них, сохраняя разум. И Тора Веторана, пришедшая ей на смену, скрыла их ещё глубже своей дисциплиной и непреклонностью. Но сейчас, перед лицом врага, она наконец увидела их ясно. Она не стала джедаем, она стала его тенью, призраком, бродящим по границе Тёмной и Светлой стороны. И тогда она отступила. С открытыми глазами и открытым сердцем, Тора Веторана склонилась перед правдой, приняла её и отступила, признав поражение.
Она ушла от инквизитора, избежав драки. Ясность вернулась к ней мгновенно, и она поняла, что не выиграет этот бой, не сейчас. Бежать и скрываться она умела, а инквизитор оказался не так хорош в розыске, как можно было ожидать. Оторвавшись от преследования, она направилась в старое святилище джедаев, о котором случайно узнала пару лет назад. Старик-шаман с одной пустынной планеты рассказал ей о нём. Древнее, почти заброшенное много лет, не Храм, именно небольшое святилище, она даже не знала, кто и когда построил его, возможно, сам Орден тогда ещё не был таким, каким она его знала. Но Сила всегда была Силой, и к ней она шла, а не к руинам своего Ордена. Тора Веторана шла искать ответы у Силы, с каждым шагом оставляя прошлое позади, принимая его, скорбя и оставляя свою скорбь в едва заметных и исчезавших через мгновение следах на траве. И Сила приняла её и дала ей видения о прошлом и настоящем, о её страхах и надеждах, испытала её смирение и честность, и когда она показала их, дала ей снова услышать голос мастера. «Теперь ты видишь, — сказал он, или сама Сила, или та часть его, что всегда теперь жила в её сердце. — Ты завершила своё обучение».
Тора Веторана покинула древнее святилище рыцарем-джедаем. Теперь она ясно видела себя, и гнев и скорбь больше не затуманивали её взгляд. Клятвы были стёрты — и так исполнены. День, когда пал Орден и погиб её учитель, больше не был днём, в котором она жила. И она больше не была падаваном. Ученик, поклявшийся стать джедаем ради мести и собственного горя, стал им, освободившись от них.
Всё же — она прошла длинный путь. Эти годы не были пустой тратой времени, напротив, только благодаря всем приложенным усилиям она в результате смогла прозреть. Ложью был лишь мотив, но не цель и не то, что она делала, идя к ней. Тора провела ещё некоторое время поблизости от святилища, а потом, когда ощутила, что время пришло, продолжила свой путь. Сила вела её с планеты на планету, от дома к дому — туда, где требовалась её помощь. Джедай в мире, где не осталось джедаев, рыцарь без Ордена, Тора Веторана следовала за Силой, легко и без страха.
И Сила привела её к Лирне.
«Это частая история, — говорил мастер Зиндо. — Мастер и не думает в ближайшее время брать ученика, а потом Сила просто приводит его к нему. И тут уж ничего не поделаешь, сразу становится понятно». «Как?» — допытывалась Визта, и мастер пожимал плечами. — «Сложно сказать. Ты просто чувствуешь. Многие, конечно, выбирают сознательно, из лучших, но я верю, что в результате всё равно выбирает Сила». «Но я-то была лучшей?» — спрашивала Визта, и мастер смеялся и похлопывал её по голове. — «Ты была самой смешной».
Торе не приходила в голову мысль об ученике. Но учитель был прав — ничего не поделаешь, сразу понятно. Она задержалась на одной довольно благополучной планете, в небольшом городе посреди зелёных холмов — подвернулась неплохая работа, чтобы подкопить денег на перелёты. Но это было не главным, работу она нашла уже после того, как поняла — что-то будто удерживает её здесь. И она не противилась. Если ничего не произойдёт — она просто уйдёт, когда уйдёт это чувство. Но после святилища джедаев она слышала Силу гораздо лучше, чем раньше, и была уверена, что остаётся не просто так. И в один из дней голос Силы стал громче и настойчивей. Тора собрала вещи, вынула из рюкзака световой меч и прикрепила его к поясу, спрятав в складках одежды. Она знала — что бы сегодня ни случилось, завтра её уже не будет на этой планете.
Лирна просто стояла посреди площади. Маленькая растерянная девочка в выгоревшем на солнце, много раз заштопанном на коленках синем комбинезоне и в одной босоножке — вторую, с порванным ремешком, она держала в руке. Видимо, беда с босоножкой её и остановила. Она оглядывалась по сторонам, а потом на мгновение замерла, нахмурилась, обернулась и посмотрела Торе прямо в глаза. Тора удивилась. Её чем-то заинтересовала эта девочка, но вот то, что и девочка что-то почувствовала — это уже действительно любопытно. Она подошла, присела на корточки и весело спросила:
