Даже радужные мечты Лены не смогли пробудить во мне симпатию к таинственному любовнику. Мерзавец! Сообразил, что Леночка не какая-нибудь глупая оторва, и подкупил её обещаниями не спать с ней и дать образование заграницей.

Разжала кулаки и посмотрела на месяцеобразные следы от ногтей. Дар мне ничего не подсказал, это я сама разозлилась, поддавшись стереотипам. Девочка ожидала от окружающих как раз такой реакции, поэтому держала всё в секрете.

Записей больше не было.

Я собрала с пола камни и с записной книжкой в руках пошла на кухню. Глоток чаю мне бы не помешал.

— Таня, вы догадывались, что у Лены был поклонник?

— Да быть не может! — женщина чуть не опрокинула заварочный чайник. — Ни мы, ни полиция, никто ничего не обнаружил! Детализация звонков, и то ничего не дала!

Она налила нам обеим чай и вся бледная опустилась на стул с клетчатой обивкой.

— Катенька, вы знаете кто это? Это он виноват в её смерти?

— Не могу сказать. Я это нашла в её комнате, — я передала дневник и прежде, чем она его открыла, задала новый вопрос. — Почему вы не верили своему ребёнку? Она видела мёртвых и хотела от вас поддержки. Она была ведьмой. Как я.

Таня прижала к слезящимся глазам бумажную салфетку.

— Господи… Я думала, что это детские фантазии… Потом она перестала нас пугать…

— Лена была умной и берегла ваши чувства.

Я подошла сзади и обняла разрыдавшуюся мать.

Какая несправедливость. Если бы у Лены был мой дар, она бы прочитала злые намерения убийцы и осталась жива. А мне сейчас очень не хватает дара общаться с мёртвыми.

Я буду не я, если не пройду это испытание.

Внезапный звонок Серёжи вынудил меня свернуть с проспекта на свою родную улицу. Оборотень собирался навестить меня, и, на его счастье, я не успела уехать из района.

— Тебе нужна более яркая машина, — заявил он, запрыгивая на переднее сидение. — Чтобы сразу все видели — моя Катя едет.

— Ты и так меня нашёл.

Почти обиделась за свой, купленный по объявлению, серо-голубой «дэу-матиз». Не люблю подозрений на меркантильные дамские намёки, поэтому не стала докладывать другу о том, что уже начала копить на нового железного коня. Пока с маркой не определилась, зато точно знаю, что цвет выберу из оттенков красного. Глубокий винный или вызывающе алый?

Сладкие грёзы о новом автомобиле пришлось отложить до лучших времён.

Серёжа снял кепку и пригладил взлохмаченные каштановые волосы. Пристегнулся.

— Тебе повезло, завтра приедут мои бабушка с дедушкой. Отец говорит, что они должны многое знать о магах, в пятидесятых у наших с ними были заключён кратковременный союз. Я пытался дозвониться, но они в поезде едут, а там связь на грани фантастики. Ну ладно, это откладываем до завтра. Сегодня поймаем убийцу.

Слушая мой детальный рассказ, он разглядывал распечатанную и довольно-таки помятую карту, которую мне дала Ленина мама. Что-то дотошно выверял в телефоне.

— Не близко, не близко… Примерно, два часа пути. И как неглупая девочка могла позволить увезти себя в такую глушь?

— Не забывай, она была влюблена и безгранично доверяла тому человеку.

— Какая-то глупость… Скажи, а ты тоже можешь так любить?

Нашёл, какие вопросы задавать мне за рулём.

— Если я люблю, значит, люблю. Но ничто не заставит меня потерять голову.

— Ты настолько рациональна?

— Осторожна. Почти все мои клиентки — девчонки, не знающие куда деть свою потребность в любви, и женщины, считающие, что карты лучше помогут им устроить личную жизнь, чем они сами. Знал бы ты, скольких я уберегла от ошибок… И ведь далеко не все следуют мои предупреждениям — их как будто охватывает некое безумие. Я боюсь этого.

Я резко замолчала. Каждый день влезаю в чьи-то дела сердечные и при этом терпеть не могу говорить о себе.

Серёжа заметил перемену в моём настроении.

— Кать…

— Не мешай, пожалуйста, я думаю. А ещё надо следить за всякими придурками на дороге, ты видишь, как они едут? — стыд за собственную грубость ожёг душу. — Что ты говорил про время? Два часа туда, два часа обратно, плюс непонятно, сколько мы там пробудем… Давай заедем в магазин, я не прощу себя, если ты будешь весь день голодным.

Ближайшие пару часов Серёжа не задавал неудобных вопросов и не напоминал о нависшем надо мной Дамокловом мече, так что боевой настрой не стремился меня покинуть. Если бы не цель поездки, её вполне можно было назвать приятной. Мой спутник включил радио, ухитрился рассыпать и собрать пачку жвачки, устроил дебаты на тему «Почему Кэти Перри останется в истории, а Крид нет» и прочитал морализаторскую лекцию о пользе домашних животных. Вот не нравилось ему, что со мной в квартире нет ни души.

— Уговорил. Заведу себе хомяка, — фыркнула я, когда у него кончились аргументы. — Птиц — ни за что. У моих родителей попугай, постоянно орёт и кусается. А ещё перья от него летят.

— Не надо хомяка, нужен кто-нибудь покрупней.

— Тогда морскую свинку?

— Кота.

На себя, наверное, намекает, хитрюга. Я сделала вид, будто не поняла мотивов его выбора.

— Не хочу кота. Хочу собачку. Маленькую и прикольную, чтобы ей причёски делать и в одёжку наряжать, — сказанное настолько не вязалось с моим представлением об идеальном питомце, что я не выдержала и засмеялась.

— Следующий поворот наш, собачница.

Я покорно свернула с трассы и прищурилась: солнце с той стороны слепило. Серёжа дал мне свои тёмные очки, даже не поскупился на комплимент. Мол, мне они идут лучше, чем ему.

Но его попытки меня развеселить больше не действовали. Мы приближались к месту, где произошло убийство, и от этого становилось не по себе.

— Попробую сейчас что-нибудь нащупать.

— Не вздумай, — Серёжа вдруг выключил радио. — Это всё равно что дремать за рулём. Так в аварию можно попасть.

Спорить было бесполезно. Я хоть и пользовалась даром сколько себя помню, а всё равно до сих пор не могу вычислить все его закономерности. Иногда он действительно преподносит сюрпризы, так что один процент вероятности отрубиться прямо здесь и сейчас всё же был.

— Катён, не обижайся. Давай я тогда поведу.

Я не согласилась на его предложение, но остановиться всё-таки пришлось. Посреди дороги вальяжно лежала рыжая корова, и Серёжа вышел из машины, чтобы её согнать. На долю секунды я испугалась, что он обернётся тигром и накинется на бедную бурёнку, однако парень поступил дружелюбно: просто попросил уйти и ещё на прощание похлопал по упитанному боку. Честное слово, я-то думала, что его пассажи в духе «мы ладим с животными» всего лишь хвастовство.

На этом наши весёлые приключения закончились, и спустя где-то три километра я припарковала машину под зелёным топольком. Дальше предстояло пройти пешком.

Лес в этой части подкупал своей невинностью. Сюда не добрались вечно мусорящие отдыхающие и лесные пожары, превращающие растительность в пепел и чёрные головешки. Где-то размеренно куковала кукушка.

Я трогала шершавую кору деревьев, опускалась на корточки и мяла в руках траву, но никаких следов Лены и её убийцы дар не обнаружил.

— Ничего, — я раз в пятый отряхнула грязные ладони.

— Не падай духом. Мы ещё не дошли. Кать, ну серьёзно, мы не можем быть уверены, что они шли этим путём.

Уверенный тон Серёжи не очень-то меня успокаивал, и всё же его присутствие не давало мне потерять над собой контроль. По крайней мере, желание носиться от дерева к дереву пропало.

— Пахнет речкой, — вдруг сообщил Серёжа.

Ничего подобного я не почувствовала, однако не доверять в этом вопросе оборотню было бы глупо.

— Значит, совсем чуть-чуть осталось, там недалеко река протекает… Смотри! Вон берёзовая рощица, о которой мне говорила мамы Лены. О, Боже, вот оно!

Об ужасной трагедии не напоминала ни одна травинка, ни одна веточка. Всё вокруг выглядело нетронутым, словно здесь не произошло убийство, и не занималась расследованием оперативная группа. Никто не соорудил самодельный мемориал из цветов и фотографии.