– Женщины! – всплеснул руками Сорви-голова. – Это никакие не женщины, хотя выглядят они, конечно… – он закатил глаза и помычал. – Те, про кого ты ведешь речь, – морские сирены, а эти – сухопутные. Своими речами и телом способны довести любого правоверного мусульманина до сумасшествия, после чего тот больше не жилец.

– Чесать языком мы тоже могём, а вот насчет тел… Послушайте, а чего мы сидим на корабле, когда можно прогуляться по острову, собрать свежих плодов и пополнить запасы пресной воды?

– Ты дурак или просто хочешь им казаться? Молись, чтобы эти… эти… – капитан не смог подобрать нужного слова, – не прознали о нас!

– Да молюсь я, молюсь, – проворчал Синдбад. – Только все равно не понимаю, чего мы тут без толку торчим.

Сорви-голова только рукой махнул и ушел в свою каюту. Синдбад остался на палубе один.

Подойдя к фальшборту, он оперся на него и с тоской вгляделся в берег, скалы и буйную растительность там, наверху, наполненную трелями птиц и прохладой. Взгляд его уныло скользил вдоль стволов диковинных деревьев с изогнутыми, перекрученными стволами и кривыми ветвями. Внезапно Синдбад весь напрягся, глаза его расширились. Наверху мелькнула и пропала женская фигурка, одетая во что-то воздушно-белое и короткое. Синдбад долго вглядывался в одну точку меж корявых стволов двух крепких деревьев, но там больше никто так и не показался. Не померещилось ли ему все это?.. Нет, вон она!

Женская фигура вновь показалась из-за деревьев, но уже гораздо левее. Женщина, стараясь держаться в густой тени кроны, разглядывала корабль. Но ее выдавала короткая белая туника, ярким пятном выделяющаяся на фоне леса. Женщина постояла немного без движения, вновь скрылась и возникла еще левее. Теперь она не пряталась, а гордо возвышалась над кораблем на самом краю утеса, уперев руки в широкие бедра.

– Э-э, капитан! – осторожно позвал Синдбад, отступая к двери каюты Сорви-головы и не сводя глаз с девицы. – Капитан! У нас, кажется, гости.

Дверь резко распахнулась, чуть не сметя Синдбада, и из нее выбежал Сорви-голова с саблей в руках.

– Какие гости? Где? – он лихорадочно озирался вокруг.

– Да нет, вон там, наверху! – указал пальцем Синдбад.

– О Аллах! – Сорви-голова наконец разглядел девушку, стоявшую на скале. – Этого еще не хватало! Как они прознали о нас?

– Так у нас мачты торчат над лесом, словно иголки на заднице возбужденного дикобраза. Их не заметить, нужно быть абсолютно слепым и тупым одновременно.

– Да-да, ты прав! Но что же нам теперь делать? – Сорви-голова в растерянности опустил саблю.

– Она не выглядит опасной. Может, вы чего напутали, и это никакие не сирены, а амазонки?

– Нет, это именно они. Амазонки живут гораздо восточнее.

– Капитан, они уже здесь! – выкрикнул один из матросов, отступая к мачте и белея на глазах.

Все разом обернули головы по направлению взгляда насмерть перепуганного моряка.

У правого борта собралась уже приличная стайка белокурых женщин. Они стояли кучкой человек в двадцать, все красивые, с ладными фигурками, в одинаковых туниках выше колен и откровенно (или вожделенно, кто их там разберет) пялились на мужчин.

– Все, нам конец, – сабля выпала из ослабевших пальцев Сорви-головы. Он медленно опустился на колени и прижался спиной к фальшборту. – Та хитрая бестия наверху лишь отвлекала наше внимание.

– Да вы чего, мужики? – Синдбад удивленно оглядел насмерть перепуганных моряков. – Это же обычные бабы! Вы поглядите на них.

Но все собравшиеся на палубе воротили в сторону лица, прикрываясь ладонями.

– Ой, какие мужчинки к нам пожаловали, – проворковала одна из стоявших внизу.

– И сразу так много! – вставила другая.

– Идите к нам! – махнула загорелой ручкой третья. – Мы вас не обидим.

– Честное слово! – поддакнула четвертая. – Ну, почему они не идут? Эгей, вы где там спрятались? Выходите, мы вас видели.

– Не выходят, – огорченно сказала первая. – Всего один… А было сто-олько!

– Какой хорошенький! – облизнулась еще одна.

Синдбада передернуло от ее пристального взгляда, но он не в силах был оторваться от ее милого личика.

– Иди к нам! Мы тебе яблочко дадим. Вот! – она покрутила ручкой с зажатым в ней спелым красным яблоком, неизвестно откуда взявшимся. – Не хочешь яблочко? А бананчик? – В другой ее руке возник перезрелый банан. – Тоже не хочешь? Сытый!

– По-моему, они нас боятся, – задумчиво произнесла вторая.

– А давайте к ним заберемся? – предложила еще одна. – Я страсть как хочу познакомиться с таким большим и усатеньким. Он во-он там только что стоял, – девушка указала пальчиком правее Синдбада.

Тот скосил глаза на притихшего за одной из бочек боцмана. Боцман еще больше побледнел, икнул и сполз по бочке на палубу.

– Нет, ну, я так не играю! – топнула ножкой первая. – Мы к ним со всей душой, а они даже говорить с нами не хотят. Вот сейчас как поднимусь!..

– Угомонись! – резко осадила ее молчавшая до того более старшая и высокая. – Не видите, вы их пугаете. А от пуганых мужчинок толку сами знаете.

– Мы их пугаем? – удивились несколько девушек разом. – Ты, сестра, хочешь обидеть нас? Да мы сама ласка и доброта! Это они тебя испугались, старой мымры.

– Меня?! – взвилась та, оскорбленная до глубины души. – Да ты на себя смотрела в зеркало? Тощая косоглазая обезьяна!

Синдбад отметил про себя, что девушка и вправду была несколько худа и чуть косила на один глаз.

– А ты!.. А ты!.. – задохнулась та, не находя слов. – А у тебя жвачка в волосах!

– Где? – испугалась старшая, судорожно ощупывая свою пышную прическу, будто это была вовсе не жвачка, а стая скорпионов.

– Вот! – молодая рванулась к ней, вытаскивая из зубов кусок смолы и с силой влипляя ее в волосы старшей.

– Ах ты, сволочь! Стерва проклятущая! – кинулась на нее старшая, повалила на песок и принялась мутузить. – Да я же из тебя отбивную по-багдадски сделаю!

Женщины сцепились, осыпая друг друга шлепками, щипками, царапаясь длинными ногтями, шипя и дергая друг друга за космы. Команда дружно подползла к фальшборту – такое зрелище пропустить было просто невозможно.

Другие женщины переступили через катавшихся на песке сестер и загородили их своими стройными телами.

– Вот они все, смотрите!

– Ах, какие красавчики!

– Идите же к нам!

– Не идут… Почему они не идут? Ой, смотрите, а у них дырочка, – заметила одна из девушек пробоину.

– Верно! Фи, какая некрасивая, – наморщила одна из них прелестный носик. – Терпеть не могу всякие дырочки!

– И я.

– И я!

– И мы! – хором согласились с ними остальные.

– Надо же, они жвачкой ее залепили. Вот глупенькие! – захихикала девушка.

– И верно! Кто же так делает?

– Глупые мужчинки.

– А вы все такие умные да пригожие! – не выдержал Синдбад.

– Молчи! – зашипел на него Сорви-голова, выкатывая глаза и дергая Синдбада за рукав. Тот только отмахнулся.

– Да, мы умненькие! Мы пригоженькие! Иди к нам, сладкий мужчинка, – обрадовались девушки, дружно заскакав на месте.

– Не пойду. Я обиделся.

– Обиделся? Почему? – у всех девушек одновременно огорченно отвалились челюсти, и вытянулись лица.

– Вы обижаете сладких мужчинок. И еще у нас дырочка.

– Дырочка? Ах, дырочка!

– А давайте ее починим, – загорелась внезапно одна. – Я страсть как люблю всякие дырочки чинить.

– И я.

– И я!

– И я тоже!

– А мы? – спросили остальные, которым явно не нравилось чинить всякие дырочки, залепленные черной жвачкой.

– А вы развлекайте мужчинок!

– Ура-а! – обрадовались те.

– А потом вы к нам спуститесь?

– Ничего обещать не могу, – решительно отрезал Синдбад. – Посмотрим на ваше поведение.

– Мы хорошие, мы очень хорошие. И хорошенькие. Смотри!

Девушки одна за другой поскидывали с себя туники. В их руках невесть откуда появились флейты, и они весело заскакали в танце по песку, изгибаясь, вертясь и взмахивая руками. Другие куда-то унеслись, так, что только пятки засверкали.