– К делу? Ах, да, конечно! – спохватился Сорви-голова, быстро подошел к потайному ящичку в стене около двери и, произведя какие-то манипуляции с деревянными брусками обивки, распахнул его. Внутри ящичка стопкой лежали бумаги, мешочки с деньгами, два кувшина (!!!) и свернутая в рулон карта. – Вот!

Капитан вытащил сверток, прошел к столу и, отодвинув в сторону посуду, развернул карту, придавив ее ладонями.

– Подержи.

Синдбад склонился к карте, прижав одну ее сторону растопыренными пальцами.

– Значит, мы вот здесь, – Сорви-голова ткнул жирным пальцем в правый верхний угол карты, и там осталось поблескивающее пятно. – Нам нужно обогнуть вот этот мыс, затем выйти в открытое море, – вел он пальцем по карте, отмечая пройденный путь полоской жира. Синдбад обратил внимание, что карта уже вся изрядно замызгана. Видимо, у ее хозяина была странная привычка копаться в бумагах во время еды. – Затем мы пройдем мимо вот этой группы островов и направимся к во-о-от этому острову, – его палец неспешно спустился почти в самый низ карты. – Это и есть остров Циклопов.

Сорви-голова отпустил карту, и она тут же свернулась в рулон.

– Вот и все! – победно воскликнул хозяин судна.

– Все? А что мы будем делать на острове?

– На острове мы постараемся потихоньку, незаметно отыскать и забрать Яйцо. Видишь, как все просто!

– Просто? Но почему, в таком случае, никто его еще не забрал?

– Видишь ли… – Сорви-голова задумчиво потер пальцами заросший подбородок. – Циклопы, они того, очень глазастые. И слух у них, как у… В общем, хороший слух.

– Ага, и если что в морду дать могут, – закончил за него Синдбад. – Чтоб всякие там не тянули свои шаловливые ручки к их яйцам.

– По всякому, знаешь ли, мой друг. По-всякому, – уклончиво отозвался капитан, с сомнением покосившись на Синдбада. – Кому в морду, а кого и… кхм-м.

– То есть, не «кхм», а «ням-ням», вы хотели сказать.

– Ну-у, можно и так выразиться, – замялся Сорви-голова и тут же ободряюще похлопал Синдбада по плечу – этот жест ему сильно понравился. – Но ты у нас шустрый и хитрый. У тебя все получится.

– У меня?

– Ты обещал! Даже два раза!

– Я не отказываюсь, конечно, но мне не нравится это самое «у тебя».

– Я никого там, – Сорви-голова дернул головой, указывая куда-то вправо, – за язык не тянул. А мои люди, они, знаешь ли… к шайтану на рога не полезут.

– Ага. А я, значит, полезу, по-вашему? – покивал Синдбад.

– А чего тебе терять? Тебе, как неверному, все одно дорога в рай заказана. Да еще и все остальное.

– Что остальное?

– Сам знаешь, что!

– Вот вы как, значит! А я его еще спасал… А кстати, на кой ляд этому Нури (или как там его вообще) сдалось это долбаное яйцо?

– О, наш Нури большой любитель коллекционировать разные диковинные вещицы. А для меня это способ немножко заработать. Нужно же на что-то жить!

– Тоже мне, Лара Крофт нашелся, – проворчал Синдбад. – Имеет собственную яхту…

– Корабль, – мягко поправил его Сорви-голова.

– … еду ему таскают на серебряных подносах…

– Я ведь все-таки потомок султана, а не какая-то там!.. – капитан нервно покрутил пальцами у лица, оскорбленный до глубины души подобным презрительным тоном.

– … и к тому же потомок султана, – закончил Синдбад. – Что и говорить: нищий, в двух словах. Даже в одном. Да вы, любезнейший, с жиру беситесь, как наши зажравшиеся «звезды» эстрады и воротилы всякие от бизнеса: те тоже сплошь все бедные, вечно жалуются, а все дворцы себе строят да по десять тачек покупают.

– Дворцы? Звезды? – Сорви-голова только недоуменно лупал глазами. – И при чем тут тачки?

– А, чего там, проехали, – отмахнулся Синдбад. – Где у вас тут сортир?

– Сортир? – похоже, Сорви-голову окончательно заклинило от этой тирады молодого человека. – Что такое «сортир»?

– Отхожее место где? – потряс руками Синдбад. – И побыстрее, если можно.

– Ах, да-да, – засуетился Сорви-голова, указывая пальцем на пол у дальней от дверей стены.

Там, в углу был прорезан небольшой люк, прикрытый деревянной крышкой на петлях. – Мое, персональное! – с гордостью сказал он.

– О великий Аллах! – воздел очи горе Синдбад и поковылял к люку. – О бедные рыбы.

– Ну, если что, я на мостике, – сказал Сорви-голова и выскользнул в дверь, мимоходом закрыв потайную дверцу от греха подальше.

– Чтоб я еще раз так нажрался! – пробурчал Синдбад, в раскоряк устраиваясь над люком, что при морской качке было достаточно затруднительно сделать. – Чтоб я еще раз…

– … Куда ты полез, сын безмозглой каракатицы – это не фок, а грот-мачта! (Ну, не все же такими умными уродились!) … Как ты вяжешь узел, якорь те в задницу! (Ого, это круто!) … Идиот, тупой ишак, куда ты тянешь шкот? Ты нас всех угробить решил? (Да с превеликим удовольствием, только чтоб ты заткнулся наконец!)

Так проходило обучение Синдбада морским премудростям. Путешествие к острову Циклопов, такое короткое на карте, на самом деле сильно затягивалось, и не было этому морю-океану ни конца ни края. И дело даже было не в том, что на корабле терпеть не могли бездельников. Синдбад изнывал от банальной скуки, и не было от нее иного средства, как занять себя чем-нибудь полезным, например, обезьяной взобраться по вантам на самую верхушку мачты вместе с другими матросами и подвязать тяжеленный парус или до блеска надраить палубу машкой, так, что боцман начинал восхищенно накручивать на палец свой длиннющий обвислый ус.

Со временем Синдбаду (разумеется, не обошлось без протекции Сорви-головы), начали доверять и штурвал. Сначала под бдительным присмотром рулевого, а потом и вовсе оставляя одного на час-два, а то и более. Синдбаду нравилось ощущать себя капитаном дальнего плавания, управляющим огромным судном и выверяющим свой путь по компасу или звездам, в которых он до сих пор ничего не смыслил, сколько Сорви-голова с ним ни бился. Но вскоре эта нудная однообразная работа начала Синдбаду надоедать. Слишком утомительно было стоять у штурвала часами, пялясь то в компас, то в единообразный горизонт, да еще под палящими лучами солнца. В один из таких дней, когда команда отдыхала после изнурительного труда, разморенного жарой Синдбада начало клонить в сон. Он честно пытался щипать себя и заставлял вглядываться вправо, где почти на горизонте, чуть в стороне от курса появился островок, который сегодня корабль должен был обогнуть и выйти финишную напрямую. Но потом глаза его закрылись, и он безвольно повис на штурвале, сладко похрапывая во сне и причмокивая губами.

– Вай мэ! Куда ты, отродье шайтана, рулишь? – внезапно рявкнул над ухом голос рулевого, решившего на всякий случай проконтролировать направление. – Быстро отворачивай влево! Здесь везде рифы! Да быстрее же, идиот!

– А? – Синдбад очнулся, вздрогнув всем телом, но рулевой Карим уже резко крутанул штурвал, стряхнув сонного Синдбада на пол.

Тот больно грохнулся на зад, зашипел, потирая ушибленное место, и тут же вскочил, вытаращив глаза.

– А-а!!! – дико заорал он. – Спасайся, кто может!

Прямо по курсу из воды высовывался здоровенный конец камня.

– Кар-раул! Кар-рамба! – проснулся, заходясь в крике, попугай, сидевший рядом на перилах. – Дур-рак!

– А-а!!! – вторил Синдбаду рулевой, выкручивая что есть сил штурвал и давя на него всем телом, что было совершенно бессмысленно – дальше крутить просто было некуда.

Корабль сильно и резко накренился вправо, проскакивая мимо острой верхушки подводной скалы, но на его пути из-под воды показались еще две. Эти миновать не было никакой возможности, и нос корабля вошел точно меж двух зубцов. Раздались отвратительный скрежет, ужасающий грохот и треск, и корабль резко застыл на месте, чуть задрав нос.

Рулевого бросило на штурвал. Он смешно задрал ноги, все еще держась за деревянное колесо, и, сделав переворот через голову, улетел вниз, удачно приземлившись на выбежавшего на палубу боцмана.