«Полдень. Ласточка мается…» Полдень. Ласточка мается Вдоль стрехи, вдоль окон. Солнце набок повалится И пойдет под уклон. И поедет, покатится По стерне, по меже. Станет щуриться, ластиться, Глядь, и вечер уже. Глядь, и звездочка в форточке, Влажный дым на листах… Ты придешь в новой кофточке, Вся в духах и цветах; Вся в шуршании шелковом. Не кружись, голова! А за волоком Волковым Нынче в пояс трава. Хмелем диким повитая, Мыта божьей росой, Ни копытом не битая, Ни серпом, ни косой. «Всё проходит в жизни, но не это…» Всё проходит в жизни, но не это. Не зови, не плачь и не жалей… Ехала околицей карета, Слушала, как свищет соловей. В той карете золушка Наталья Ехала нарядная на бал. В три колена соловей каналья Песню загибал и разгибал. Завивалась песня, развевалась, Верною дорожкою вела. И звезда хрустальною казалась, И луна серебряной была. Как свеча! Вся в трепете и свете. Веером развернуты лучи. Не бывало отродясь на свете Вот такой серебряной свечи! При такой – да с принцем! – обвенчаться! Башмачки росою оросить… Той дороге быть и не кончаться, Башмачки вовеки не сносить. «И пошел я гадать к гадалке…» И пошел я гадать к гадалке, К молодой, еще не жене. Наигрался с гадалкой в салки, И сказала гадалка мне: – Угонял ты меня, старался, Только знаешь ли, дорогой, Ты не выиграл – проигрался, Не бывать тебе с той, с другой. Жемчуга у нее, рубины, Гребней золото в волосах, Только слаще моей малины Не отыщешь во всех лесах… Нагадала и угадала. Я за жизнь на своем пути Ягод сладких сорвал не мало, Только слаще не смог найти. «А в том краю царила кутерьма…» А в том краю царила кутерьма, Стонала Колыма, Шумела вьюга… Когда бы мы не встретили друг друга, Я б жил как жил и не сошел с ума. Я столько лет томился и мечтал, Писал поэмы, сочинял свиданья, Я сам себя отковывал в металл И в мыслях возводил такие зданья — С особыми – и тщаньем и трудом! Рубил концы, клепал замки железны… Скажи, и я разрушу этот дом, И выведу тебя из этой бездны. «С тяжких веток яблоки падают и падают…» С тяжких веток яблоки падают и падают, Пахнет спелой осенью в поле и в саду. Падают и падают, падают и радуют, Водят счастье за руку – не беду. Утки над озерами взад-вперед мотаются, Ночью волки серые рыщут по логам, Ходят гуси по двору – перья осыпаются, Серые – к распутице, белые – к снегам. Я перо гусиное лезвием отточенным Очиню по правилам, как учил поэт, И строку грядущую я начну отточием Ровным как по первому снегу лисий след. И слова закружатся, и мотив завертится… Выпадает всё-таки в жизни благодать: Со стихом намаяться, в нем с тобою встретиться И успеть все яблоки до утра собрать. «Когда я милых дам целую под вино…» Когда я милых дам целую под вино, И глажу руки их, и трогаю, где можно, Я думаю, за что судьбою мне дано Такое на веку… И снова осторожно Спускаюсь в тот же рай и наполняю вновь Сверкающий бокал сверкающим игристым, И если зрю рисованную бровь, И голубя, с небес летящего со свистом, Чтоб ветку мира бросить нам к ногам, И нашу жизнь наполнить новым светом, Я говорю спасибо всем богам За то, что повезло Родиться в мире этом. «Я, конечно, восстану из пепла……» Я, конечно, восстану из пепла… Только главное в жизни моей, Чтобы ты от любви не ослепла, Этой яростной новой твоей. Для меня это рана и рана!.. Я ладоней касаюсь твоих И грядущее – как из тумана, Где не видно тропы для двоих — Только узкая стежка над краем, Только зыбкая тень на ветру, Где трепещет костер, догорая, И никто не подходит к костру… Вот такая элегия, лада. Но когда допишу, допою, Ты исчезнешь, грядущему рада, И оставишь меня на краю, Над обрывом… Но в памяти снова Ты мне явишься – память жива! — И хорошее вымолвишь слово, И горячие скажешь слова… – Помнишь? – Помню… – Ты рада ли? – Рада!.. – Как тебе на другом берегу? Может быть, ты та самая правда, Что уже я найти не смогу. |
