— Коктейль «Последняя помощь», — сказала она. Потом оглянулась на Сигетнара и добавила: — Два.

— О-о, — хохотнул бармен. — Можешь садиться. Я сам принесу. По такому случаю…

Леферия кивнула и зашагала к подушкам.

Клич брошен. Бармен, конечно, принесет коктейли — смесь экстрактов и воды, острую за счет пряностей, которые щедрой рукой добавляли в приторный сироп-основу. А потом свяжется по эфиру с кем-то из Ложи Былого — кем-то, занимающим нижние уровни иерархии, но способным прийти на встречу в любое время. «Последняя помощь» означала, что возникло важное и срочное дело, но привлекать кого-то из главных слишком опасно. «Первая помощь» — что дело требует внимания самых знатных членов Ложи. Но в баре они не появлялись. Выпив «Первую помощь», просителю предстояло пройти еще несколько этапов. Были еще «Эйфория», «Эвтаназия», «Энергия»… Десятки мест по всему Заалану, где можно было оставить посылку или записку, десятки комнат для сборов в домах знати… Леферия бы не удивилась, если бы Сигетнар успел прознать и об этом. Но выбрала самый безопасный вариант связи.

Водяные часы, подвешенные в центре потолка и светящиеся на манер тусклой люстры, отсчитали пятнадцать капель, прежде чем бармен принес бокалы с «Последней помощью». Тягучий, почти черный напиток походил на нефть. Леферия потянула носом и чуть не застонала от нахлынувших воспоминаний. Подумать только, прошло совсем немного времени, а мысли о минувших встречах Ложи Былого, о тех ранних днях, когда она только зарождалась, о разговорах и заговорах, чувствах и предчувствиях уже вызывают такую ностальгию… И даже тень Ринеона, гибель которого была так свежа в памяти тогда, не омрачает эти воспоминания, терпковатые и такие густые, что ими можно дышать…

— Никогда бы не подумал, что этой субстанцией можно так наслаждаться, — скептически заметил Сигетнар, мигом разбивая все очарование.

— Что бы ты понимал, — буркнула Леферия и отхлебнула большой глоток. Она не особенно любила вкус «Последней помощи», но липкая приторность как нельзя лучше помогала заглушить иллюзорную горечь ностальгии.

— Ты вызвала кого-то из Ложи?

— Зачем иначе мы здесь сидим? — она посмотрела на часы. — Обычно кто-нибудь приходит через пятнадцать-двадцать капель.

Капли неслышно растворялись в подкрашенной воде нижней клепсидры. Время текло, уходили одни посетители, на смену им являлись другие, лежащий в углу курильщик открыл глаза и, пошатываясь, направился к двери. Бармен невозмутимой горой возвышался над стойкой, разливая напитки. Изредка он поглядывал на Леферию и Сигетнара, снова щурился и хмурился, но больше не подходил.

Миновало двадцать капель. Потом еще двадцать. И еще десять.

Никто из Ложи не появлялся.

Леферия опустила глаза и заметила, что пальцы подрагивают.

Ее считают двойным агентом? Думают, что Анакат ее перевербовал? Ложа распалась? Кто-то из них раскрыл себя, и теперь они боятся показываться? Бармен предупредил о подозрительном старике? Но кто-нибудь все равно приехал бы, именно для этого существовал коктейль «Последняя помощь»…

Еще через десять капель Леферия подошла к стойке и попросила новый коктейль.

— Закончился, — ответил бармен.

Это значило: «Я уже повторил вызов».

Еще это значило, что можно больше не ждать.

Леферия думала, что Сигетнар начнет требовать, чтобы она искала членов Ложи Былого сама, пыталась проникнуть к кому-нибудь в дом, показала хоть одно место сбора, но он даже не удивился. Лишь кивнул, услышав нервное «они не придут», и безропотно покинул бар.

— Возвращаемся в Таондар, — сказал он, очутившись на улице.

— А чаша? — вырвалось у Леферии. Сумка с чашей неприкаянно болталась у нее на предплечье.

— А чаша… должна была стать просто приманкой, — Сигетнар вздохнул с явным трудом. — Давай вернемся в Хадрат. Я объясню тебе там.

— Объяснишь. Да, — пробормотала Леферия. Остановка монорельса, похожая на хрустально-перламутровую бусину, украшенную зернистым узором, виднелась в конце улицы. — Это пугает еще сильнее, знаешь ли. Пленникам ничего не объясняют, если только не пытаются их надуть.

Сигетнар промолчал. Больше они не разговаривали.

***

Вывалившись из прилива в Рагдонском туннеле, спутник раскинул руки и принялся с наслаждением глотать воздух. Леферия скептически наблюдала.

Все шло не так, как она предполагала. И чем дальше, тем сильнее ожидания расходились с реальностью. Конечно, она не стремилась под замок и не обрадовалась бы тюремщикам, стерегущим каждый шаг и отвечающим руганью на попытки задать вопрос. Но и противник, обращающийся с ней, как с другом или союзником, настораживал немногим меньше.

— Итак, ложа, — произнес он, точно услышав ее мысли… и вдруг сел на пыльный пол, вместо того чтобы идти к выходу. — Садись, Леферия. Придется кое-что тебе рассказать, потому что мне нужна твоя помощь.

— Помощь? — Леферия недоуменно нахмурилась. — Почему ты считаешь, что я стану тебе помогать?

— Давай только без этого, — поморщился Сигетнар. — Дело намного сложнее, чем хорошая Ложа Былого и плохие таондарцы, которые зачем-то хотят до нее добраться. Помнишь адвокатурного советника, которого ты отравила вместе с Галтом Каррахсом?

— Вообще-то я думала, что травлю Моура Дасармана.

Леферия осторожно устроилась на куске металла, вырванного из стены «с мясом». Рядом громоздились обломки перекрытий, выгнутые, изуродованные — темная гора с таинственными очертаниями. Еле заметный свет лился из тающего прилива. Из гидровоздуха, который на изнанке почему-то превращался в песок.

— Да. Я подсунул тебе Каррахса, потому что от него надо было срочно избавиться. Он был лордом-амбассадором. Дурацкая должность, в мирное время почти бесполезная. А в военное… Он умел находить подходы к представителям мотхов, втираться к ним в доверие. В один прекрасный день мы заподозрили, что это ему удается даже слишком хорошо — лучше, чем служба на Таондарскую республику. Мы случайно обнаружили, что мотхи тоже умеют перерабатывать хадратскую магию. И узнали мы об этом не от Каррахса, хотя он обязан был сообщить. Тейен… ты его еще не знаешь, лорд-объединитель, это по сути ответственный за внешнюю политику… он заподозрил, что Каррахс передал мотхам наши технологии по переработке магии и действует на их стороне. Были другие доказательства. Косвенные, правда. Каррахса убрали, когда он снова встретился с представителями мотхов. Но они продолжили выкачивать хадратскую магию и перерабатывать. Недавно они совершили прорыв, нашли частоту облучения, которая нейтрализует триггеры. У нас самих эта технология пока еще в разработке. Сдать ее мотхам было уже некому…

— То есть, — вскинулась Леферия, — ты хочешь сказать, что не одни таондарцы воруют нашу магию? На это способны даже ваши дикари? Проклятье…

— Мы считали их дикарями. Да до сих пор они и были дикарями!

— Зачем ты мне все это рассказываешь? — вдруг спросила Леферия. Сигетнар сидел, упершись локтями в расставленные колени и прижавшись лбом к сцепленным рукам. Казалось, он сам не до конца уверен — то ли в истинности своих слов, то ли в чем-то, что собирался предпринять.

— А ты еще не догадалась? Мотхи связаны с Ложей Былого. Им помогает кто-то из Ложи. Отсюда доступ к магии. Поэтому в Ложе узнали, что я попытаюсь их достать, и не явились на встречу. Жаль, адвокатурный советник умер слишком быстро, но кое-что мы успели из него вытрясти. Его нанял некто Скард. Фамилию он не назвал…

— Потому что в хадратских высших слоях нет фамилий, — перебила Леферия. — Наши имена регистрируются в эфире, тезок у нас нет. А родовой строй — это для низших и средних классов.

— Да? Надо же, не знал, — Сигетнар заинтересованно поднял голову. — А по какому принципу тогда у вас попадают в высшее общество? Не по праву рождения?

— Нет. Конечно, при рождении можно получить неплохую фору, но дальше каждый добивается всего сам. Если он становится хорошим или даже лучшим специалистом, то его знают только по имени. Не обязательно быть самым-самым. Нужно просто качественно делать свою работу. Скард… вот он, по-моему, оказался в нашем кругу случайно. Все, на что он способен — это проектировать места для открытия Мальстремов. Хотя, конечно, Мальстрем просто так не создаст даже маг, нужно подходящее место…