Сегодня к привычным гостям добавились еще и делегации из Геолиса. Маги, которые контролировали церемонию, так и не решили, стоит ли выделить дипломатам какие-нибудь залы или гостиные или оставить их в «общественной» части здания среди рядовых посетителей. В итоге ограничились тем, что открыли пустой зал для приемов и поставили там стулья и столы для желающих отдохнуть. Проходя по галерее, Леферия встречала не только хадратцев и таондарцев, но и странных людей с оранжеватым оттенком кожи и даже мотхов.

Она взглянула на водяные часы под потолком и поспешила нырнуть в свободную нишу с проектором. С тех пор как она рассталась с Ринеоном, миновала ровно половина суток.

Леферия еще успела увидеть его — спокойного, умиротворенного, глядящего сквозь окошко проектора на всех, кто собрался в эфире. На миг показалось, что он тоже ее заметил. Глаза его заговорщически блеснули, Ринеон улыбнулся краешком губ — и исчез.

Его проектор погас парой капель позже.

Леферия вышла из эфира и вяло побрела к парапету галереи. Она оперлась на него и стала бездумно смотреть в гипнотически медленно вращающуюся воронку Мальстрема. Черный, лишенный блеска и зрачка глаз.

Кругом уже начинали суетиться люди. Кто-то кричал «Анакат победил!», кто-то — «Вмешательство! Это наглое вмешательство!», еще кто-то искал свободный проектор, потому что зеваки, привлеченные возгласами, поторопились занять их и своими глазами увидеть, что происходит. Хлопали двери. Эфир снова бурлил, и Леферия снова могла лишь чувствовать это краем сознания, но была не в силах выйти туда без помощи. Да и не хотела.

Над верхним витком галереи распахнулась дверь, и Харс произнес в громкоговоритель:

— Эфирный выбор сделан! Ринеон выброшен и мертв! Да здравствует император Анакат Великий!

Ответом послужил новый взрыв возбужденного гула.

— Твоих рук дело? — вдруг раздался знакомый голос за спиной.

Леферия обернулась. Сигетнар смотрел на нее пытливо и беспокойно.

— С чего ты взял?

— Твой почерк, — хмыкнул он. — Изменить ход истории и стоять в сторонке с невинным видом… Что случилось, Леферия? Почему ты так решила? Или не стоит об этом спрашивать?

— Можешь спрашивать, — вздохнула она. — Учителя рассказывали правду. Он действительно вернулся другим. И в мире живых ему было тесно.

— У нас есть такие сказки… — пробормотал Сигетнар, протянул руку и осторожно погладил Леферию по плечу. Она не уклонялась. — Я соболезную.

— Спасибо. — Она помолчала. — Как Таондар?

— Прекрасно. В отличие от вас с Судиями, у нас никто не плачет по станнеке. — Сигетнар поколебался, прежде чем продолжить. — Ты так и не попробовала наш алкоголь. А он, гм… облегчает душевные раны. Серьезно.

— И что — ты предлагаешь отведать его прямо сейчас?

— Сейчас, скорее всего, начнутся все эти церемонии, присяги, подписания договоров… Нам нужно связать Анакату руки, чтобы неповадно было тянуть их в наш мир. А мы оставим в покое магию. Ладно, все это неважно. Не хочу лезть в твое горе, но если что — я пока здесь.

Но Леферия уже решила. Лезть в ее горе… Она представила, как возвращается домой. На пустую холодную кухню, в пустые комнаты, где она еще не удосужилась вытереть многодневную пыль. Возвращается и сидит там сама, потому что все знакомые и друзья не выходят на связь из уважения к ее горю. Да к Тифонусу такой вечерок! Сегодня ей бы не помешала порция нового успокоительного эликсира. Особенно если не придется готовить его самой.

— Закончите с Анакатом — свяжись со мной через эфир, — сказала она, и Сигетнар кивнул, слегка улыбнувшись.

Леферия махнула ему рукой и неспешно побрела вниз по галерее.