Это за мной, поняла Леферия. Судии умеют читать мысли. Судии знают, что я задумывалась, можно ли их отравить. Они выслеживают каждого, кто хоть раз об этом помыслил. И уничтожают. Или стирают его мысли…

— …страх — это не только триггеры, галлюцинации и беспричинная тревога. И не только опасения за свою жизнь и безопасность. Страх — это образ мыслей. Все, в чем разум видит угрозу, он уничтожает сам, для этого не нужны Судии. Но иногда он уничтожает даже угрозу угрозе. Это и есть настоящий страх…

Кто-то из Судий монотонно бормотал, но Леферия разбирала каждое слово. Ведь они пришли к ней, она не ошиблась, и ей отвечали — не так, как, по словам Фелда, отвечали адвокатам. Не так, как могли ответить кому угодно из вопрошающих. Судии никогда не снисходили до словесных бесед.

— Вы меня не накажете? — по-детски спросила Леферия.

Ответом служил бесцветный смех, сухими листьями прошелестевший над толпой.

— А как… — она запнулась, ожидая удара, но его не последовало. — Как выглядел бы мир без Судий?

— Так, как ты боишься себе вообразить, — последовал туманный ответ. С учетом прошлой реплики в нем было что-то двусмысленное.

Леферия знала, что зашла слишком далеко, но уже не могла остановиться:

— Покажите!

— О. Невозможно показать человеку мир, пока он сам его не увидит.

— Послушайте, вы!.. — Леферия ударила обеими руками по водной завесе, уверенная, что ее защищает стекло — и провалилась в прохладные струи. Рыбьи хвосты защекотали щеку. Но Судии не стали ближе. Это напоминало бег на месте, и она так и осталась под тихим, полуживым водопадом. — Вы насмехаетесь. Зачем вы насмехаетесь? Вам мало того, что вы держите в руке наши жизни?

— Но вы ведь сами их туда вложили, — внятно ответил парень, стоявший впереди, и разжал пальцы.

Леферия не успела рассмотреть, что у него на ладони, но отчего-то показалось, что это пепельная смола. Едкая, очень-очень ядовитая, способная уничтожить целый город всего одной каплей или стереть разум того, кто коснется ее голыми руками — ее даже в яды почти не добавляли. Имперские маги старались сразу уничтожать ее, едва выгорал очередной Мальстрем. После исчерпавшего себя Мальстрема оставалась щепоть такой смолы.

Может быть, так Мальстремы намекали, что тем, кто ими пользовался, не грех бы последовать за ними в небытие.

Леферию охватил леденящий ужас. Руки и ноги свело судорогой, голова закружилась, перед глазами заплясали черные точки, а под ребрами точно открылся обратный Мальстрем, не дающий силы, а поглощающий их. Она хотела согнуться пополам, чтобы хоть немного усмирить его — и поняла, что просыпается.

Сон разжимал хватку и становился все бесцветнее и бесплотнее с каждым мигом. Оставлял неприятный, зловещий осадок, пепельную смолу — то ли тревога о будущем, то и беспокойство о забытых ошибках.

В окне разгорался рассвет. Самое сложное было позади. Вчера, когда вернулся Беспутник, Леферия снова отправилась с ним в обрушенный туннель, где Дасарман встречался с мотхами и адвокатурным советником. Не застали никого — специально пришли пораньше.

Яд, смешанный с порошком катализатора, был совершенно не заметен. Леферия знала, что и на вкус или по запаху его не отличишь.

Просто, когда Дасарман вдохнет фруктовый дым катализатора, чтобы погрузиться в эфир, выдохнет он уже не дым, а свои таланты. Какими бы они ни были. Умение договариваться, умение ориентироваться в ситуации, умение принимать правильные решения — это тоже таланты. Не имеет значения, что их можно развить самостоятельно.

Яд не оставит такого шанса. Но ржавой пыли от пропущенного через Мальстрем железа Леферия добавила совсем немного. Отчего-то ей не хотелось отнимать у Дасармана все технические способности. Оправится — сможет устроиться на работу инженером. В Таондаре ведь хватает заводов и фабрик, не то что в Хадрате.

Может быть, Анакату следовало строить заводы и фабрики, а не травить тех, кто сделал это раньше.

…Она вздохнула и села на постели, скручивая растрепанные волнистые волосы в узел. На кухне приглушенно позвякивала посуда, а из-под двери пробивался свет, яркий в темно-сером утреннем мареве. Леферия оделась и выглянула в коридор. Беспутник, конечно. Не Фелд же. Адвокат оказался любителем поспать. Впрочем, почему бы и нет, если можешь себе это позволить.

В круглом горшке с носиком дымился горячий отвар, который здесь пили по утрам. Леферия понюхала его на всякий случай, не учуяла ничего ядовитого и налила себе в чашку.

Беспутник молча поглощал мясо.

— И где ты только пропадаешь целыми днями, — пробормотала она себе под нос. Захочет — ответит. Нет — что ж… это тоже ответ.

Беспутник неопределенно пожал плечами.

— Мне нельзя просто так исчезнуть. Знакомых много. Они заподозрят неладное… Об этой квартире никто не знает.

— И ты ведешь свою обычную жизнь где-то там? — протянула Леферия. — Интересно… И кто ты для знакомых?

— Бывший офицер. Бывший пьяница. Бывший дебошир. Где-то работаю, увлекаюсь политикой, не выхожу из дома без антитриггера. Как многие.

Леферия хотела продолжить расспросы, но Беспутник явно был не настроен на болтовню. Он поспешно проглотил остатки завтрака, встал и направился в коридор. Хлопнула дверца шкафа.

— Эй, нам хоть за газетами можно сбегать? — крикнула Леферия вслед.

— За газетами-то? Можно, если в вас не заподозрят иностранцев.

— Мы же учим таондарский!

— Учите? — Беспутника было не видно, но в голосе отчетливо послышалась непонятная усмешка. — Это хорошо. Новый язык — новые открытия…

Он фыркнул, и щелкнул замок входной двери.

Леферии показалось, будто она сидит на берегу ручья и разинув рот смотрит, как отплывает корабль, оставив ее за бортом. Словно к ней и к Фелду полностью потеряли интерес. Помогать неохота, бросить не позволяет обещание.

Чувство было не обидным. Скорее обескураживающим.

Одевшись, она отправилась в ближайший магазинчик за газетами. Утренние выпуски как раз поступили в продажу. Магазинчик, приземистое сооружение под массивной крышей, которое выглядело бы отвратительно мрачным, если бы не пестрые логотипы товаров, покрывающие стены, ослепительно сверкал на солнце. Продавец газет не выказал ни малейшего удивления и ничем не продемонстрировал, что видит в Леферии иностранку. Осмелев, она заметила, стараясь подражать выговору Беспутника:

— Хорошая погода сегодня.

Продавец взглянул на нее, как на умалишенную, и на его сонной физиономии впервые проступили какие-то эмоции. Легкое раздражение.

— До обеда не продержится. Ненавижу грозы, — буркнул он.

«У вас что, ясная погода — предвестник грозы?» — хотела переспросить Леферия, но вовремя прикусила язык. Так ничего и не ответив, она поспешно направилась в проход между темно-зелеными зарослями, ведущий во двор дома.

Тифонус! А есть ведь люди, шпионы, которые годами живут в такой атмосфере, следя за каждым словом и выверяя каждый шаг! Нет уж, больше она не даст втянуть себя в бессмысленные обязательства! Все эти клятвы, безвыходность, Судии…

Вспомнился давешний сон, и Леферия обозлилась еще сильнее.

Оказавшись наконец в безопасной гавани квартиры, она швырнула газеты на стол и принялась подогревать отвар, оставленный Беспутником. Название отвара от злости вылетело из головы. Хотелось только глотнуть чего-то горячего с капелькой успокоительного эликсира, если развести его в горячем, он лучше помогал… Глотнуть, выпустить пар — и впредь интересоваться не только таондарским языком, но и реалиями.

Зачем еще нужны ошибки…

— Что ты там грохочешь? — На шум появился Фелд, плюхнулся к столу и начал листать газеты. — И что делаем дальше? Если яд подсыпать так легко, то разделайся поскорее с Сигетнаром и его группой, и возвращаемся. Или хоть меня отпусти. Торчать здесь…

— Зря я рассказала тебе, что из Оньяра есть ход в Хадрат, — буркнула Леферия. — Если понадобится, я и тебя отравлю, чтобы валялся молча. Мне не с руки, если ты вернешься в Хадрат и Анакат сможет шантажировать меня тобой.