– А что вы делаете? – спросила Али.

– Да всё кролики, – пояснил Валенти. – Вообще-то, кролики мне по душе, но я тут пытаюсь вырастить кое-что для себя и не так уж люблю кроликов, чтобы скормить им весь огород, ничего не оставив себе, понимаешь? Вот я и мастерю изгородь, чтоб их отвадить. Может, надо выставить запрещающий знак? Ты не знаешь, как пишется «кролик»?

– У меня переменка!

– Ладно. Наверное, они все равно не умеют читать. – Он пожал плечами. – Как тебе нравится новый дом?

– Ох, здорово! Мы с мамой поставили у меня в спальне большой стеллаж. Все мои книжки поместились. Вот бы вам посмотреть!

– Может, и посмотрю, но только с cicerone[15]. Не всякого стоит приглашать к себе в спальню, детка. Не все же джентльмены вроде меня.

– Насчёт вас я не беспокоюсь.

Валенти серьёзно взглянул на неё.

– Это хорошо, – сказал он, – потому что ты мне нравишься, и, по-моему, мы можем подружиться, но я не хочу, чтобы кто-то понял это как-нибудь не так. Хотя лет через пять-шесть – все может быть. – Он улыбнулся покрасневшей Али и сменил тему. – Ты любишь книги? А что читаешь?

– О, всякое. Сейчас читаю одну книгу Парка Гудвина. Это…

– Что это за имя – Парк?

– Не знаю. А что за имя – Тони?

– Итальянское.

– Кроме шуток? – усмехнулась Али. – В общем, книга хорошая. Там про Гвеневеру и что с ней было после смерти Артура. Понимаете, все от неё отвернулись, и потом она попала в плен к саксам…

Валенти забивал гвозди, слушал её голос и улыбался. Ему было хорошо. Пересказав, сколько успела прочитать, «Возлюбленную изгнанницу» Гудвина, Али перешла к другим любимым писателям. Диана Уинн Джонс, Тони Хиллерман, Кейтлин Мидхир, Орсон Скотт Кард…

– Ты не принесёшь мне одну в следующий раз? – попросил Тони, когда девочка заговорила о «Путеводителях по дикой природе» Тома Брауна. – Я бы хотел узнать побольше о здешних лесах, понимаешь?

Али кивнула и тут же заметила, что между землёй и проволочной сеткой большой зазор.

– Все равно пролезут.

– Только самые сообразительные, – возразил Тони. – И пусть их. Я просто не хочу кормить целый лес.

Али рассмеялась.

– Тони, – заговорила она, когда стук молотка на минуту стих. – Помните, вы рассказывали о ребятах, которые здесь развлекаются?

– Конечно. И что?

– Ну, что они делали?

Валенти отложил молоток и взглянул на неё.

– Что случилось? К тебе кто-то приставал?

– Да нет… Просто я вчера рано проснулась и выглянула в окно, и мне показалось, кто-то прятался за деревьями у нашего дома.

– И как этот «кто-то» выглядел?

– Да я и не разглядела. Маме я не сказала, потому что она вечно беспокоится, а я даже не знаю, есть ли тут о чем говорить. Не хочется никого тревожить, только это как-то жутковато, правда, когда кто-то за тобой подглядывает?

Валенти задумчиво кивнул.

– Да, это нехорошо. Только на ребятишек не похоже. Они просто приезжают сюда по вечерам в субботу или в воскресенье, гоняют на своих машинах, немножко шумят. А на неделе их не видно.

– Тогда кто же, по-вашему, за нами следит?

– Не знаю. Когда я сюда приехал, мне тоже поначалу чудилось, будто кто-то или что-то на меня смотрит.

– А теперь?

Валенти подумал о далёкой мелодии флейты, но, кажется, он ещё не готов был об этом говорить.

– Теперь я думаю, это просто какой-то зверёк – лиса, например. Слушай, здорово пить хочется. А тебе? Как насчёт колы?

– А можно ещё лимонада?

– Ты его получишь!

Он ушёл в дом, воспользовавшись на сей раз задней дверью. У входа стояла пара шезлонгов, и Али присела, развернув кресло так, чтобы солнце не било в глаза. Она заметила спутниковую антенну, выставленную на дальней от дороги стороне дома, и задумалась, удастся ли уговорить маму купить такую же. С переезда прошло всего несколько дней, но Али успела соскучиться по роскошным ночным фильмам. Тони принёс лимонад для неё и пиво для себя и уселся в соседнее кресло, оберегая ногу.

– А что у вас с ногой? – спросила Али. По его лицу промелькнула тень, которую она не могла объяснить, и девочка испугалась, что позволила себе лишнее. – Ничего, что я спрашиваю?

– Что? – переспросил Тони, потом покачал головой. – Ничего, ничего. Я просто задумался.

Он потерял сознание, когда Марио подхватил его и вынес из дома. Пришёл в себя уже в рыбачьей лодке – на пути к северному побережью Африки. Рана в плече оказалась чистой. Пуля просто вспорола мышцу и прошла навылет. А вот вторая раздробила бедренную кость.

– Мы нашли тебе доктора, – сказал Марио, – и он сделал все, что смог, но скорей всего ты навсегда останешься хромым, Тони.

– Какой сегодня день?

– Два дня с тех пор, как ты ко мне явился. Мы немало поездили.

– Иисусе! Я два дня был в отрубе?

Марио толкнул его ладонью в грудь, укладывая обратно на жёсткую скамейку.

– Спокойно, Тони. Все будет в порядке. У меня есть связи в Тунисе. Нас высадят под Мокнином, а там встретит грузовик и отвезёт в Тунис. Номер в отёле ждёт – его владелец мне кое-чем обязан. Никто нас не потревожит, слышишь, что я говорю? Посидим тихо пару месяцев, а потом я отправлюсь домой, а ты ещё куда.

– Тебе нельзя возвращаться, Марио.

– А в чем дело? Какой-то голос в телефонной трубке велит мне убрать парня, который мне как родной сын? Я должен делать, что мне велит неизвестно кто? Если у этих ребят проблемы, это их проблемы. Могут посылать собственных специалистов, а что до меня, я больше не в деле, capito. Меня никто не потревожит, Тони. Магаддино не станут ссориться с моими друзьями. Понимаешь, что я говорю?

– Конечно. Grazie , Марио.

– Эй, за что благодаришь? Но может, тебе тоже пора отдохнуть, Тони. В нашем деле слишком быстро стареешь. Попробуй выучиться другому ремеслу. Я хочу сказать: чем ты обязан семье? Посмотри, как они обошлись со мной. Заставили отсидеть срок за padrone, а когда я вышел из каталажки, меня депортировали. Господи, что я забыл в Старом Свете? Мне всего десять лет было, когда мы перебрались в Нью-Йорк.

Но я их обыграл, Тони. У меня были денежки, о которых они и знать не знали, и денежки меня дождались. Так что теперь я живу на Мальте – у меня есть женщина, двое детишек, хороший дом. Подумай об этом, Тони.

Валенти покачал головой.

– Я должен добраться до подонка, который меня подставил. У меня нет выбора, Марио.

– Да, да! Дело чести! Ну а скажи-ка мне, что, эти люди много заботились о нашей чести? Повторяю, Тони, теперь не то что в прежние времена. Теперь нет у меня к ним уважения. Вот подожди – увидишь. К тому времени, как ты встанешь на ноги, для тебя все это тоже мало будет значить. Поверь мне, пройдёт немного времени, и ты станешь смотреть на это совсем по-другому.

«Может, так, а может, нет», – думал теперь Валенти. Он взглянул на Али, сделал большой глоток пива и улыбнулся.

– Только между нами, – сказал он. – Я был ранен в деле.

Он старался держаться как можно ближе к истине. Тот, кто хочет иметь друга, не лжёт ему.

– Как это? – не поняла Али.

– Я был солдатом.

– Правда? А какой армии?

Теперь Валенти улыбался от всего сердца. Он словно слышал голос Марио: «Тебе бы забраться в такое местечко, где, когда ты назовёшь себя soldato, спросят: „Какой армии?", а не „Из какой семьи?"»

– Я был как бы сам по себе, – объяснил он.

– Это как наёмник?

– Вроде того. Но теперь я в отставке. И пусть это останется между нами, ладно? Обещаешь?

«Господи, – думал он, – я с ума сошёл, столько наговорил! Хотя кому она может рассказать?»

Али торжественно кивнула:

– Я никому не скажу – даже маме, если вы не хотите.

– Я не хочу.

– Рот на замок, – пообещала она и сжала губы двумя пальцами.