– Какого хрена? – начал он, вскочив на ноги. Эрл прислонился к косяку.

– Как жизнь, Стив?

Мужчина пригляделся и расплылся в широкой улыбке.

– Эге-ге! Боже мой, Эрл! Каким ветром тебя принесло?

– Поразвлечься захотелось – а ты что думал, Стив?

Стив одобрительно кивнул. Другого объяснения ему не требовалось. Это был высокий тощий парень в линялой футболке с картинкой «Благодарных покойников» на груди и в обрезанных по колено джинсах. Представить своих друзей ему в голову не пришло.

Второй парень походил на байкера: длинные чёрные волосы, стянутые в пучок, и серебряная серёжка-свастика в ухе. На нем были ковбойские сапоги, засаленные джинсы и простая белая футболка с оторванными рукавами. Девицы были похожи, как сестры, хотя одна блондинка, а две другие – брюнетки, но у всех одинаково сонный взгляд и очумелые личики. Одна брюнетка оставила на себе из одежды только трусики-бикини, на остальных были шорты и лифчики.

– Хочешь затяжку? – предложил Стив, протягивая Эрлу самокрутку.

– Спасибо. – Эрл глубоко затянулся и поднёс окурок к губам Хови. – У нас случилась маленькая… авария на охоте, – продолжал он, возвращая самокрутку. – У тебя аптечка есть, приятель?

– Эй, у нас нынче вечером и медсестра имеется. – Стив кивнул девицам, и брюнетка без лифчика ответила на его взгляд. – Поможешь парню, Шерри?

Шерри тут же, без тени смущения, встала и подошла к Хови. Оценила его пропитанную кровью рубаху и поманила пальцем.

– Пошли-ка в сортир, – велела она. – Как тебя звать, тигр?

Хови, чуть живой от боли, тем не менее с трудом оторвал взгляд от её груди. Он оглянулся на Эрла.

– Давай, – поощрил его тот, подождал, пока Шерри увела раненого в ванную, и снова обратился к Стиву. – Телефона так и не завёл?

Стив тряхнул головой.

– Я сюда выбираюсь, чтобы оторваться, дружище. А что?

– У меня срочное дело.

Стив покосился на рукоять пистолета у него за поясом и стал что-то соображать, вспоминая кровь на плече Хови.

– Тебе чего, подкрепление требуется? – наконец протянул он.

– Нет, просто позвонить кое-куда, и чем скорее, тем лучше, смекаешь?

– И куда же это?

– Счёт не тебе пришлют.

– Эй, Лайза, – окликнул Стив. Блондинка подняла голову. – Можешь отвезти к себе моего приятеля? Ему надо позвонить.

Взгляд Лайзы переполз от ботинок Эрла к его лицу.

– Ясное дело.

– Погоди-ка, – вмешался второй парень. – Ты сегодня со мной.

– Остынь, Макс, – ухмыльнулся Стив и бросил ему стеклянный пузырёк. – Ему только телефон нужен – и ничего больше. Верно, Эрл?

– Точно. Стив кивнул.

– Так что пососи конфетку носом, Макс. Займись пока Пэм, а там и Лайза вернётся, не успеешь тряхнуть задницей.

Лайза добралась до двери, прихватила курточку и пару кожаных ремней.

– Ты на колёсах? – спросила она Эрла.

– С колёсами паршиво. Сюда добрались на «тойоте», только она вот-вот сдохнет.

– Стив? – обратилась к нему Лайза.

Тот кинул ей связку автомобильных ключей.

– Возьми «хонду», – и повернулся к Эр-лу: – Ты нас ни во что не втянешь?

Эрл покачал головой.

– А я тебе не пригожусь? Может, пара лишних ребят не помешают?

– Позвоню, тогда буду знать. Стив ухмыльнулся:

– Давай. Я ведь у тебя в долгу.

– Я знаю, – сказал Эрл.

Улыбка на лице Стива погасла, но Эрл этого не заметил. Он уже шёл к машине следом за Лайзой. Стив постоял у дверей, пока не скрылись тормозные огни «хонды», и вернулся в дом. Может, удастся выкачать что-нибудь из парня, которого оставил им Эрл. Шерри как раз выходила из ванны.

– Как он? – спросил Стив.

– Жить будет. Пуля прошла сквозь мышечную ткань – кость не задета. Но надо бы отвезти его в больницу, наложить швы.

– У меня найдутся нитка с иголкой.

– Брось, Стив. Это не…

– Никаких больниц, Шерри. Слишком много вопросов, соображаешь?

– Ага, – недовольно буркнула она.

– Ну, заштопаешь его?

– Эй, Шерри, – крикнул Макс, бросая ей пузырёк с кокаином. – Давай, успокой нервишки. – Они с Пэм расхохотались.

Стив взял её за локоть и развернул обратно в ванную.

– Я тебе помогу, – сказал он.

Расставшись с Малли у валуна, Льюис вернулся домой и долго сидел в темноте. Наконец он зажёг лампу, подошёл к книжным полкам и медленно пошёл вдоль, читая заглавия. «Трепещущая завеса» Йетса стояла рядом с теософской классикой: «Древней мудростью» Анни Безант и «Я вижу рассвет» Мунди. Здесь были труды госпожи Блаватской, Раймонда Бакланда, Израэля Ригарди, Роберта Грэйвса, Т. С. Летбриджа, Элифаса Леви, В. Б. Кроу и Чарльза Уильямса. Была и подборка современных авторов, таких как Колин Уилсон и И. С. Ховис.

Здесь были книги о фиджийских огнеходцах и об ордене Золотого Рассвета, о франкмасонах и розенкрейцерах, о шаманах и спиритизме. Книги, полные тайн, но читателю решать, какие из томов содержали зерно истины, а какие представляли собой чистой воды шарлатанство.

Льюис остановился перед полкой с книгами Алистера Кроули. Он размышлял о тайне оленя и пытался сопоставить её с незатейливыми выкладками Кроули. Суть исповеди его Зверя проста: «Поступай, как хочется, – вот весь закон». Кроули заимствовал кое-что у Рабелиаса и Блэйка, но придал мысли новое звучание, нечто вроде ницшеанской морали. Выживают только сильные. Не это ли закон природы? Естественный закон?

Льюис вздохнул, снял с полки том Акерли Перкина, сел за стол и раскрыл перед собой книгу.

Перкин был современником Кроули – и, между прочим, первым владельцем большей части этой библиотеки. И это от него тень впервые упала на оленя, на музыку флейты, на ритуалы, связывавшие их с Новым Волдингом.

«Людям необходимы иллюзии, – начиналась эта книга дневников Перкина, – потому что без иллюзий человек ничто. Сила твоих иллюзий зависит от силы воли. Чем сильнее твоя воля, тем больше людей подчинятся тебе. Люди всегда стекаются к тому, чьи иллюзии сильнее».

Каким-то образом это соотносилось с утверждением Кроули, однако если его Зверь вёл к магическому значению секса и применению наркотиков, подобных мескалину, то Перкин отстранялся от мира, искал свои иллюзии не в большом мире, а в микрокосме. И то, что он нашёл там, только усиливало его веру в необходимость иллюзии.

Проведав о существовании флейты и камня, ритуалов, танца и того, к чему они взывали, он использовал своё влияние, чтобы пробудить собственные иллюзии и противопоставить их тем, какие, по его мнению, сохраняли жители селения. Потому что он, допуская, что каждый создаёт собственные иллюзии, не мог допустить проявления этих иллюзий в реальном мире. Такого просто не может быть. Если же каким-то образом такое случилось, он решительно требовал, чтобы проявлялись исключительно его иллюзии.

Льюис искал в дневниках ответ на вопрос: почему Перкин делал то, что делал, и находил ответ: потому что верил, что все – иллюзия.

«Что более иллюзорно? – вопрошал тот в одном из своих рассуждений, – иллюзия, основанная на вере, или же на рассудочном неверии?» Но тут дневник обрывался: Перкин, оставив дом и библиотеку, вернулся к бродячей жизни, которую вёл, пока не попал в графство Ланарк.

Примерно в то же время впервые появилась Малли. Это она помогла молодому Льюису перенести книги в Новый Волдинг. «Тёмный Человек не вернётся, – сказала она Льюису. – Он нашёл своё божество в войне. Он считает её разумным упражнением или величайшей из иллюзий, и, чем бы она ни была, он не вернётся».

Льюис часто жалел, что взялся читать книги Перкина, особенно написанные им самим. Прежде Льюис был простым человеком и довольствовался тем, что имел. Но когда уехал Эдмонд и умерла Вера, у него остались только книги. Они заполнили его вопросами, и порой ему уже не хотелось узнавать ответы.

В такие дни ему хотелось вернуться к простой вере, которую он делил когда-то с другими жителями Волдинга, но обратный путь давно был отрезан. И давно было ясно, что Волдинг умирает. Осталось всего четверо моложе двадцати. Старики умирали, а молодые уходили в широкий мир искать… иллюзий, полагал Льюис.