С холостяцкой жизнью он прощался с размахом большим, нежели планировалась лихая свадьба. И обновленный (отреставрированный и преображенный, видимо на щедрое приданое невесты) городской особняк маркиза издали сиял яркими огнями.

Нам даже пришлось некоторое время постоять в очереди из экипажей, поскольку подъездная дорожка к дому была забита каретами и мобилями словно русло соленой реки в период нереста. Уже на подходе Рейдж вдруг наклонился ко мне и вложил в ладонь мелкую монетку, на ощупь с гравировкой солнца и какими-то буквами на древнем, и тихо, так чтобы кронцесс не смог разобрать слов шепнул:

— Нужна будет помощь — сожми до хруста, — и как ни в чём не бывало вышел первым, не дожидаясь ни меня, ни Высочество. А спустя всего лишь мгновение я увидела, как широкая спина, облаченная в темный бархат, скрылась в ярком проеме входной двери.

— Ищем братца, несси, — отвлек меня от созерцания уже пустого проёма Себастьян. — И молите Небо, чтобы ваши предположения оказались ложью.

— У лжи широкая дорога, у правды узкая тропа…

— Ба, — удивленно приподнял темную бровь Себастьян, — несси знает классиков?

— Несси много что знает, Ваше Высочество, — не удержалась я от того, чтобы блеснуть полученным образованием.

— Чтож, прошу, — яркий свет с непривычки ударил по глазам, а какофония звуков лишила ориентации, и пока я приходила в себя, мимо меня прошла не одна, и даже не две, а с полдюжины одетых невестами разбитных, хохочущих девиц. На некоторых из них даже была тонкая фата.

— Добро пожаловать, Вше Высочество, представьте же мне скорее свою невестушку, — услышала я совсем рядом низкий голос. Его обладатель буквально пританцовывал от нетерпения и первым, за что зацепился мой взгляд были алеющие румянами щеки и напомаженные губы.

Я было раскрыла рот дабы возмутится, но решительно настроенный Себастьян притянул меня ближе и впечатал мои губы в свои, демонстрируя кто танцует девушку. Я застыла, не в силах пошевелиться, его рот терзал мой. Моего самообладания хватило лишь на то, чтобы не сопротивляться, да не залепить кронцессу смачную пощечину.

Руку демонски запекло, пронзая болезненным пламенем узнавания, я застонала, с трудом сдерживая крики и решивший, что я увлеклась так же, как и он, Виверн притянул меня еще ближе, смело отбрасывая мои волосы со спины и лаская настойчивыми пальцами свободную от ткани обнаженную кожу.

Я со всей силы прикусила увлекшемуся засранцу губу. И лишь после того, как тот прекратил лихорадочно шарить по моей спине, замерев, отпустила, хищно слизывая со своих губ драконью кровь.

— Милый брат, спасибо, вот уж не ожидал, — нарисовался и старший родственник распоясавшегося ящера. Рука почти онемела. С прошлого раза наследный кронцесс, словно перепившая крови пиявка, где-то нажрался дармовой силы, и ведьмина чуйка подсказывает, что останки демонов изнанки, найденные Рейджем в заброшенных лабиринтах имеют к этому самое что ни на есть прямое отношение. — Где же ты её нашёл? — И уже мне. — Сегодня я получу то, за что так щедро заплатил. — И протянул мне руку в длиной, неуместной по такому случаю перчатке.

Я с трудом проглотила ставшую горькой слюну и протянула дрожащую руку, едва сдерживаясь, чтобы не поддаться накатившей панике.

Превозмогая себя, чтобы не развернуться и не помчаться в противоположную от Вильяма сторону, я пьяненько улыбнулась и облизала губы. Обвив пальцами шёлк его ладони, я, призывно (уж как умела), зашептала:

— Я к вашим услугам, мой господин.

В приливе ложной скромности я потупила глаза и присев в низком реверансе, мелко-мелко задышала, стараясь ухватить побольше свежего воздуха. Приятные ароматы горчащей хвои и освежающей мирры, исходящие от Вильяма, не смогли заглушить стойкий запах замешенной на крови и пепле серы. Ни одна тёмная ведьма не перепутает этот горький, скрипящий на зубах аромат с каким-либо другим, вот и я лишь вновь убедилась в том, что высочество не просто по ошибке попавший в аранеа простак, а прекрасно осведомленный о таинстве грязных, необратимых ритуалов тейсинтай*****.

Себастьян пробурчал что-то вроде «я знал, что тебе понравится мой сюрприз, брат» и ретировался в сторону праздно шатающейся толпы. Мне тут же вручили бокал с розовым игристым, и канапешку с икрой рыбы кун, дабы я заняла себя на те недолгие мгновения, пока кронцесс общается с восторженными прихлебателями.

Нетрезвые возгласы приветствия и кокетливое хихиканье, раздавшееся через несколько мгновений после ухода молодого дракона словно стали спусковым крючком, для было замершего Вильяма, к действиям. Приобняв меня пониже талии, наследник хищно ощерился и что-то жарко зашептал мне на ухо. Его настойчивые пальцы нашли под волосами крошечные пуговки, которые он немедля стал расстегивать, нетерпеливо шаря по границе плотно облегающего корсета.

Его мало смущали окружающие нас люди, что жадно внимали открывшемуся их взору представлению. Сейчас словно цирковые пудельки мы занимали их внимание без остатка, для полного счастья им, пожалуй, не хватало облитого карамелью яблока и жареных каштанов, но увы, чего нет, того нет.

Отдаваться кронцессу что на виду у толпы, что в одиночестве, даже ради того, чтобы доказать Себастьяну то, что и Рейджу, и мне было очевидно, я не собиралась. Переминаясь с ноги на ногу, я будто споткнулась и падая в объятия к Вильяму, обняла его за шею, получая так необходимый мне в данный момент контакт плоти к плоти. Вычурное кольцо с громоздким камнем призванным отвлекать внимание от содержимого, зацепилось за бледно-золотистые волосы кронцесса, и я резко дернула рукой, пряча под одним воздействием — другое.

В тот самый момент, когда на доли мгновения наши тела переплелись, я поймала на себе сосредоточенный взгляд Рейджа. Всё происходило так медленно, что я почувствовала себя застывшей в смоле мошкой, безуспешно чающей свободы полета, и смотря в злые глаза цвета мёда, я осторожно сняла языком набрякшую кровью будущего правителя каплю с кольца и зажмурилась.

Неудержимо захотелось сплюнуть. Яд проклятья жёг рот раскаленными углями, но я сцепила зубы и проглотила мерзость.

Герцог дернулся будто от пощечины, и всё же взгляд не отвел, наблюдая как тьма заполнила сначала мои зрачки, затем радужки и белки глаз. Я вымучено улыбнулась и приникла ртом к свежей царапине, запечатывая ранку.

— Ах ты ду… — Схватился было высочество за шею и вдруг замер, продолжая уже на другой ноте — …шечка моя, — защебетал одурманенный принц, преданно заглядывая мне в глаза.

Через пару часов от набрякшей кровью царапины не останется и следа, а вот вырванная, в попытке скрыть болезненный укол прядь, вряд ли отрастет. Не хотелось бы воздействовать на Вильяма при всех, но выбора он мне не оставил. Еще пара пуговиц и он бы принялся за крючки корсета.

Откровенно говоря, тому, что на кронцессе не было защиты от ментального воздействия я не удивилась (на то, собственно, и был расчет) — два вида магии родовая и аранеа вступили бы в резонанс, а это в свою очередь привело бы к непредсказуемым последствиям, как для самого Вильяма, так и для окружающих. К тому же, насытившись энергией изнанки первые пару суток ощущаешь себя безнаказанно всесильным, и как-то забываешь, что при определенных навыках и физическом воздействии ментальная магия работает так же безотказно, как и на простом обывателе.

Суть в том, что издревле маги (и не только сильные, эта чванливость была свойственна почти каждому из их братии) не брали ведьм в расчет. Воспринимая нашу природную силу, что имела отличный от их мощи источник, как слабость. Ведьмы годились для того, чтобы рожать новых магов, и всё, пожалуй.

Но, как и среди колдунов попадались редчайшие самородки, так и среди ведьм порой выискивались чистейшие самоцветы. Наша сила была в единении с природой, умении быть в согласии с окружающими нас стихиями, в а навыки молчать и слушать, подчиняться и властвовать, прилежные ученицы развивали со временем. Из века в век мы копили знания и делились ими только внутри ковена, оберегая собранные крохи от чужаков.