– Долго едем…

– А знаете что? Возьмите ключ, это от моей квартиры, переночуете. Правда, однокомнатная квартира-то, но ничего, на полу все разместитесь, да и в лоджии у меня чисто. Одеяла-то у вас есть?

Я была готова спать и на голом полу!

– Спаси, Господи! Как звать вас, за кого мне молиться? И где сами будете ночевать?

– Помолитесь за рабу Божию Татиану. А переночую у сына, неподалеку, вы не переживайте.

А я переживала, еще как переживала: святая Татиана, акафист, мой день рождения, добрая прихожанка Татиана – все соединилось в настоящий праздник! Святая мученица Татиана, моли Бога о нас!

Я всегда радовалась своему имени. Какая она была, древняя Татиана? Впрочем, древности я между нами давно не чувствую – с тех пор, наверное, как молодость миновала. И римская Татиана кажется родной-родной…

А вот приятным домашним обычаем – празднованием дня рождения – иногда пренебрегала, каюсь, но Господь однажды дал мне по этому поводу явный знак…

Как-то в Кабардинке, на турбазе «Маяк», где совсем не было знакомых, в день своего рождения я в одиночестве отправилась на рынок: полакомиться фруктами и мороженым, купить какую-нибудь хорошенькую тряпочку, а потом покрасоваться в обновке на вечерней прогулке. Можно было, конечно, и без этого обойтись, ведь главный подарок я себе уже сделала – приехала на море. Уже несколько дней ходила золотая от солнца, морская целебная влага промыла, наверное, каждую клеточку тела… Море, юность и вечность человечества, краса моих зимних мечтаний о лете, будь со мной всегда!

Появилась мысль о церкви, но я не знала, есть ли храм в Кабардинке. Подумала: надо бы расспросить прохожих, и в ту же минуту увидела православного священника. Он шел по рынку с маленьким мальчиком и таким родным показался в своей черной священнической рясе! Я бросилась за благословением, он осенил меня крестным знамением, спросил:

– Вы местная?

– Нет, батюшка, я с Волги, а вы?

– А я из Латвии, вот сына привез на море.

– Батюшка, – отважилась я на продолжение беседы, – надо ли отмечать дни рождения? Я слышала, верующие празднуют только именины, дни своих Ангелов-хранителей…

– И Ангелу-хранителю, и святому, чье имя носишь, и дню появления на свет Божий обязательно надо радоваться, ведь тебе сорадуется Сам Господь, ибо Ангелы и святые видят Его лицо. А что, у вас день рождения?

– Да, и так хорошо, что я получила через вас Божие благословение!

– Радуйся, раба Божия! – и с этими словами священник направился своей дорогой.

– Меня зовут Татиана! – закричала я вослед, и батюшка, обернувшись, еще раз с улыбкой меня перекрестил.

Я накупила всякой вкусной всячины и местного сладко-бархатного вина, принесла все добытое на кухню и попросила к ужину накрыть стол попраздничней. Сотрапезников ни о чем не предупреждала, предвкушая вечерний сюрприз. Но вечер оказался сюрпризом для меня.

Когда я, прихорошившись, подходила к столовой, сердце радостно застучало: праздник! И действительно – праздник: на моем столе на белой скатерти посреди цветастых закусок возвышался огромный бледно-сиреневый букет горных цветов – сухих, прозрачных, невесомых, растущих высоко-высоко в горных расщелинах. Одна скала нависала волнистым козырьком над морем, и я, заплывая подальше, издали любовалась длинными, похожими на донской ковыль стеблями: и как цветы туда забрались? Всегда хотелось сорвать хотя бы один, засушить между страниц в книжке, но разве доберешься до них? И вдруг – целый букет!

Мои соседи по столу уже были на месте, а Светлана как раз несла от раздаточного окошка огромное блюдо жареной рыбы в букетиках укропа и петрушки.

– С днем рождения! – засмеялась она, заметив мое изумление. – Что, хотела утаить от общественности? Не вышло!

– Но откуда… – начала было я и тут же спохватилась: утром ведь в административном корпусе по телефону с домашними разговаривала.

– Да, нехорошо, дорогуша, что не пригласила, – притворился обиженным Сергей.

– Но агентура работает отлично, – примирительно сказал Володя, – и море рыбки вот послало!

– Неужто сам наловил? – от радости мне хотелось обнять весь мир.

– Да где уж нам! Я лишь руками водил, а рыбка прямо в них прыгала…

Принесли охлажденное вино и большой пирог, – откуда такая красота?

– Это от нас, – Наталья Ивановна, заведующая столовой, вышла в зал, – поздравляем, будьте здоровы, живите богато!

Пирог был замечательным венцом праздника – совсем как дома. В этот вечер у меня появились новые друзья, бывшие когда-то, очень давно, в другой жизни, до дня моего рождения, просто соседями по столу. Вот такая случилась нечаянная радость.

Велика сила молитвы, ведь это – обращение к Богу, к Богородице, ко святым. Настоящие молитвенники и во сне молятся, ведь сон не мешает любить Бога. Со мной, грешной, иногда бывает: не помолюсь утром – и весь день как неприкаянная, все из рук валится. Потому что не попросила Господа о помощи в трудах, в размышлениях, в чувствованиях. И так легко и ладно все устрояется после молитвенного начала!

В один из дней крымского путешествия, когда мы подъезжали к Керчи, перед моим мысленным взором засияла икона Святой Троицы: она лежала на аналое в храме с низкими древними сводами, а рядом молитвословили два отрока в белых ризах.

– Наталья Семеновна, мы будем в Троицком храме?

– Нет, по пути только церковь Святого Андрея Первозванного.

Церковь была очень древняя, одна из первых на этой земле.

Она спускалась изглаженными веками ступенями прямо к морю, в некоторых местах по стенам разбегались, переплетаясь, ручейки и ручьи трещин.

Я спросила старика-смотрителя (кроме него, в церкви никого не было):

– А что, если храм совсем уйдет под воду?

– Не уйдет, хотя вы правы, бывают оползни, а в 36-м году землетрясение наделало тут бед. Но спас Господь церковь, наверное, потому, что храм не может быть отсюда перенесен.

– Почему, предание какое-то есть?

– Да, есть. Храм стоит на камне, где остался след стопы апостола Андрея Первозванного, здесь он сошел с корабля на берег.

Так вот где совершилось это великое событие! Отсюда, от черноморских вод, нес апостол незримый крест, затем овеществленный и поставленный им на днепровском берегу, на месте будущего Киева. Да, здесь должна быть Свято-Троицкая икона. Но напрасно я вглядывалась в древние священные доски…

– А в нижнем храме были? – смотритель, оказывается, все время находился рядом. – Там есть икона – говорят, чудотворная.

Я спустилась по ступенькам и вошла под низкие древние своды. На аналое лежал крест, а Троицкая икона, темноликая, древнего письма, мерцала в глубине алтаря своей вековечной намоленностью. Ветхозаветная, не рублевская, Троица! Совсем непохожая на виденную мной в своем сердце…

Меж тем всех паломников – а их в храме незаметно прибавилось – пригласили в трапезную, где в красном углу я и увидела «свою» икону в золоченом окладе. Оказалось, ее подарили храму прошлым летом паломники… из Волгограда! Дивны дела Твои, Господи, надо только все время вглядываться в родное русское бытие, чтобы не обрывалась сокровенная нить всеобщего родства сущего на земле и в Вышних, чтобы сохранялось «в человецех благоволение»…

Есть в паломничестве правило: не планировать заранее ни время, ни место назначения, главное – все время ехать вперед в избранном направлении, и Господь приведет, куда надо. Такое бывало не раз, а самый памятный случай произошел уже с паломниками Александро-Невского фонда, когда на пути из Москвы домой мы решили заехать в Болдино: назавтра был день рождения великого Пушкина. От монастырских Покровских стен, где покоятся мощи Матронушки Московской, выехали в послеобеденное время 5 июня. Я позвонила в Герасимо-Болдинский монастырь, игумен согласился принять нас на ночлег, но просил поторопиться.

– С ветерком доедем, быстро! – радостно объявила я своим терпеливым попутчикам. – Зато завтра увидим пушкинский праздник!