— А если я выколю тебе глаза? Все до одного? Ты уже ведь не сможешь ткать, правда?
Лицо моё исказила сардоническая ухмылка. Роговые пластины на подбородке шевельнулись. В чёрных бездонных глазах ткачихи судеб отразились мои глаза. Зрачки бушевали пламенем, а радужка стала такой же чёрной и бездонной, как и у арахниды.
— Кто ты? — пятилась она, беспокойно перебирая двумя парами задних ног. Страх сочился из неё, как алая паутина. Я впитывал его порами трансформированной кожи. Он питал меня, сильнее разжигая горнила.
— Это хороший вопрос, — гнев влился в мою левую руку, она быстро покрылась тёмно-красной чешуёй, ногти удлинились и ороговели, чёрная энергия трещала на кончиках пальцев.
— Остановись, остановись же! — заскрежетала она.
Я заметил боковым зрением, как комнату наводняли пауки размером с кошку. Её дети — понял я. Они неслись со всех ног по стенам, по потолку. Огромное количество бездонных глаз уставилось на меня. Я замер. С огромным трудом я подавлял чёрную ярость, погасил бушующее пламя. Пауки остановились. Они ждали чего-то. Тонкий клинок растворился, втянулся обратно в ладонь. Я отпрянул от арахниды, тряхнув волосами, с которых посыпался на пол чёрный пепел.
— Это перебор. Чёрт… — я схватился за голову, ощупывая выступающие на лбу наросты. Они медленно рассасывались. Я приходил в себя.
Арахнида, кажется, успокоилась. Она изучала меня своими таинственными глазами и сказала:
— Я знаю, что надо делать. Тебя надо освободить. Ты… должен сам решить свою судьбу. Ты ведь мог бы убить меня, но не стал. Я сделаю тебе подарок.
Она развернулась к полотну и зашарила в хитрых переплетениях нитей. Нашла. Подняв вверх правую педипальпу с когтём на конце, отсекла алую нитку, не уронила её, а протянула мне. Я осторожно взял её и положил на ладонь, рассматривая.
— Твоя судьба. Теперь она не предрешена. Теперь всё зависит от тебя, — проговорила она.
— Не думаю, что достоин такого жеста, — признался я, — но постараюсь не просрать такой шанс.
— Кое-что ты уже не сможешь изменить, — пояснила она, — рыжая ненавидит тебя…
Мне было неприятно слышать это, но ненависть и любовь — текучие субстанции. Кто знает, возможно, всё изменится.
— Не надейся на это. По сценарию ты не выйдешь завтра из особняка. Но я дала тебе шанс.
Лучше бы она не говорила мне лишнего. Мне стало бы проще принимать решения. Я кивнул и крепче сжал алую нить в руке. Пауки расступились, освобождая мне путь. Они провожали меня множеством взглядов. Я медленно преодолевал узкий коридор коммуналки, вспомнил о книге писателя-самоубийцы, забрал её, сунув папку подмышку, спустился по лестнице вниз, прошёл затхлыми залами с запахом побелки и вышел на улицу, щурясь от хлынувшего под веки света.
Когда я вернулся, понурый Профит сидел на кухне за столом.
— Я хочу, чтобы завтра ты никуда не ходил, — твёрдо сказал он.
— Отчего ж? — я подошёл к столу и посмотрел на него.
— Я знаю, куда ты ходил, не забывай, кто я.
— Я думал, ты сам забыл, кто ты… — усмехнулся я.
— Покажи мне её?
Я не сразу понял, но полез в карман и достал обрывок алой нити. Мелкий паучок выбежал мне на руку. Я бережно опустил его на поверхность стены, подождав, чтобы он слез и убежал, а затем протянул Профиту нитку. Тот взял её и завязал вокруг моего запястья.
— Она сделала тебе королевский подарок, она предупредила тебя, а ты всё ещё хочешь идти?
— Не хочу. Просто не могу не пойти…
— Давай уедем сегодня? — предложил он.
— Разве можно, когда накаляются такие «тарантиновские» страсти? — улыбнулся я. Мне захотелось дотронуться до его волос, он, видимо, предвидел это и отпрянул.
— Не вздумай больше бросать меня вот так.
Ба! Пророк обиделся. Это выглядело забавным. Можно сказать, щекотало моё самомнение.
— Я спать пойду. Всю ночь не спал сегодня, сначала радиоспектакль на весь двор, потом…
— Уволь меня от своих хроник бессонной ночи, — обиженно промямлил он. — Я прекрасно осведомлён.
— Врёшь ты всё. Ты дрых, тебя танком не разбудишь.
— Может, я успешно притворялся. Хотел проверить — сбежишь ты подло или нет.
— Больше не сбегу… может быть… — подмигнул я и отправился на боковую.
========== Икра III. Освобождение. VII ==========
На следующий день, когда я проснулся и вышел на кухню, Ля оживлённо обсуждала что-то по телефону и измеряла шагами квартиру. Утренняя зарядка — решил я. Ля разминалась перед длинным днём. Я налил себе чаю, заглянул в холодильник, в который, по-видимому, давно никто не заглядывал. Что ж… пока придется ограничиться пустым чаем. Я вспомнил о произведении неизвестного писателя, сходил за ним в комнату, сел за обеденный стол, отхлебнул горячий глоток чая и раскрыл папку. Первый лист сверху был чист. Ни одного предложения, ни одной буквы. Я повертел лист в руках и отложил в сторону. Недоумение проступило на моём лице, когда и на втором листе не оказалось ни одной надписи. Я зашуршал листами, девственно чистыми, белоснежными, хотя прекрасно помнил, что ещё вчера их испещряли буквы.
— Привет, — в дверях стоял Профит с фирменными пакетами супермаркета «7Я». — Я поесть купил. В холодильнике пусто.
— Ты — лучший, кого я когда-либо знал, — честно признался я, бросившись к нему и забирая мешки из его рук.
— Что с книгой? Читаешь? — спросил он.
— Странная штука, — ответил я, распечатывая вакуумную упаковку с сервелатом. — Листы пусты. Нет никакой книги, — усмехнулся я.
— Может, эти листы предназначены для тебя… — предположил он.
Я тряхнул головой, удивляясь столь странной идее. В кухню зашла Ля и звонко заговорила:
— Мальчики! Какие планы на сегодня?
— В клуб пойдём вечером, а пока никаких, — признался я.
— В клуб? — глаза её заинтересованно засветились. — Что за клуб?
— Не знаю толком, какая-то библейская дискотека. Надеюсь, это не тусовка Свидетелей Иеговы, — рассмеялся я.
— Ну, а костюмы у вас есть?
— Костюмы? — переспросил я. — Это же не детский утренник?
— Лука, — она была разочарована. — Большой мальчик и не знает, что на тематические тусовки не ходят без костюма.
— У меня из одежды только то, что на мне, — ухмыльнулся я. — А у Профита есть только смена перчаток и пара маек.
— Ну, он хотя бы сойдёт без грима за ниндзя, можно за уши притянуть какую-нибудь идею, но ты явно не пройдёшь фэйс-контроль.
— Никаких костюмов. Ты не обрядишь меня в рясу из простыни, не надейся! — сопротивлялся я, жадно жуя бутерброд.
— Лука. Это несерьёзно. Тебя хотя бы надо покрасить.
— Что?! — выпалил я, не веря ушам.
— Волосы. Волосы покрасить, — исправилась Ля.
— В красный — поддержал Профит.
Я посмотрел из-под бровей сначала на неё, потом на него.
— Делайте, что хотите.
Вскоре вокруг меня началась какая-то длительная суета. Сначала они долго осветляли меня с нескольких заходов, потом красили, потом отчищали ванну от кроваво-красной краски. Сушили феном. Нашли в комнате отсутствующего дизайнера широкую модную майку с надписью «In fuck we trust», обрядили меня в неё. Я стоял напротив высокого зеркала в коридоре, видя в отражении свои тонкие ноги, затянутые джинсами, ключицы торчали над одолженной майкой, которая оказалась мне явно велика, вызывающая надпись бросалась в глаза так же, как красная копна жёстких волос и перевёрнутый крест на шее.
Профита тоже немного преобразили. Чёрные ниндзя-сапоги с обмотками вокруг голени перетекали в узкие штаны с несколькими ремнями на бёдрах, чёрная футболка с ярко-розовой надписью «PROPHET» и недавно купленные перчатки в сеточку.
— По-моему отлично, — Ля светилась, довольная своей работой. — Оторвитесь по полной, мальчики! — пожелала она.
Чуть раньше назначенного времени, указанного на флаерах, мы добрались на Васильевский остров и попали на Кожевенную линию. Я намеревался найти кого-то, кто точно знает местонахождение. Одинокая промзона в вечерние часы откровенно настораживала, а в кармане у меня лежали два билета в Ад и обратно, если повезёт. Я не переставал верить в удачу, тем более, что рядом шёл облачённый в чёрное Пророк. Мы прошлись по улице вперёд, затем вернулись назад, к перекрёстку, потому что входа сами обнаружить не сумели. На пересечении Косой и Кожевенной возле стены стояла высокая длинноногая фигура. Я присвистнул.
