Я с тщанием разглядывал свои ладони, испещрённые тонкими извилистыми путями и островками, я изучил заусенцы у ногтей, складки на фалангах и мелкие царапины. И я поставил себе цель — найти Соррел. Как только я поставил себе цель, едва видимая тропинка появилась у меня под ногами. Теперь я знал, в каком направлении двигаться. Я старался не терять образ Соррел из головы, постоянно представлял её яркие волосы, её хрупкое тело и тёплый взгляд ореховых глаз. Пыльная тропа проявлялась, как снимок на Полароид. И я шёл, разглядывая дорогу, фокусируясь на камнях, плавающих в воздушном пространстве, наводя резкость на их гладкую перламутровую поверхность. Будучи чёрно-белыми, под разными углами они начинали переливаться красками, словно покрытые лаком. Этот мир казался серым лишь на первый взгляд. Чтобы прозреть, необходимо проснуться.

Тонкий золотисто-рыжий след из кристаллической пыли вёл меня вперёд, где у горизонта начинало проявляться в сером тумане очертание холма. Я упрямо двигался, и холм этот по мере моего продвижения стал превращаться в гору. Я уже различал её каменистую структуру, как в слоёном пироге. Заострённый пик её укутывало пушистое облако, туман, как дым образовывался у подножья, он тянулся вверх, приобретал форму крыла, стремясь взлететь. Я сокращал расстояние, я покорял высоту, упорно следуя за «маяком». Я думал о том, как всегда хотел ломать стереотипы, опрокидывать вертикали, пересекать параллели, оставлять многоточие и расширять горизонты. Я взбирался по каменистому склону, обретя плоть, больше не чувствуя себя бесплотным призраком, потому что ладони мои были исколоты грубыми каменными крошками, костяшки пальцев кровоточили, одежда запылилась и продралась кое-где, колени подгибались, икры напряжённо сводило. Я облизал пересохшие губы, ощутив привкус крови на языке. Взору моему открылась дыра в горной породе, тоннелем ведущая дальше, в пасмурное небо. Пятки сквозь подошву ботинок ощущали округлые покатые камни. Я, пошатываясь, зашёл в тень пещеры и побрёл по тоннелю на свет. Эхо от шагов и выскальзывающих из-под подошв камней стукалось о своды, рикошетом выстреливало в слуховые рецепторы, билось о барабанные перепонки. Я вышел на свет. Глаза на секунду ослепило, рассыпав цветастое конфетти по сетчатке. Мелкие мошки ринулись в глаза и стремительно растаяли. Я стоял у головокружительного обрыва. На расстоянии локтя скала обрушивалась вниз. Слева она уходила ввысь, а вдоль неё легла каменистая дорожка. Вариантов не было. Полуметровый извилистый уступ, идущий вдоль отвесной стены, стремительно обрывающийся безысходностью вниз — мой единственный путь, которым мне предстояло пройти. Медленно, держась цепкими фалангами за выступы породы, я продвигался. С высоты простирался ошеломляющий вид на демонически пепельную долину, змеем далеко внизу извивалась тонкая полоска реки, прячась за выступы гор, громоздящихся ступенчатыми пластами друг на друга. Зрение не позволяло видеть дальше туманных холмов. Но я знал — предела не существует. Аккуратной поступью я добрался до широкой платформы и завернул в небольшую щель между отвесными скалами. Я различил среди камней древнюю каменную лестницу, резко ведущую вверх, - шириной в три мои ладони, вытесанная в камне, местами крошащаяся и идущая трещинами. Во мне проснулось второе дыхание, я интуитивно чувствовал близость цели. Когда я преодолел подъём, взгляду моему открылся древний античный храм-Пантеон.

Пытаясь отдышаться, я вошёл под его купол. Оглядываясь и слегка шаркая уставшими ногами, я проник в цилиндрическое помещение. Лёгкий ветер прошелестел по каменному гладкому полу, прокатив мглистый песок, пыль и сухие окостеневшие веточки сухостоя, тронув мои посеревшие волосы и края растерзанной рубахи. Внутри храма по бокам прятались в тень ниши, которые были абсолютно пусты. Свет проникал через симметричные отверстия в куполе, поддерживаемом двумя рядами колонн. Я поднял голову, разглядывая пожухшие бесцветные фрески на потолке, когда до меня донёсся каркающий крик. Я тут же напрягся, вычислив, что звук доносится из боковой ниши впереди. Скорее всего, мои шаги были услышаны, и ветер донёс мой запах до какого-то создания. Некто уже извещён о моём появлении. В целях безопасности — стоило было бы уйти и найти обход, но лента из кристаллической пыли, летающей под ногами, чётко указывала направление. И я двинулся, тихо, стараясь не дышать. Я прокрался и осторожно выглянул из-за колонны. В нише стояла большая клетка изящной формы, внутри неё, спрятав голову под крыло, спиной ко мне сидела огромная птица, размером со взрослого человека. Увидев клетку, я осмелел и вышел из-за колонны, желая рассмотреть создание. Птица издала пронзительный испуганный вопль и забила крыльями. Тень не могла скрыть её морщинистые птичьи ноги с острыми когтями, как и не скрыла птичье тело, переходящее в женскую обнажённую грудь, едва покрытую лёгким опереньем. Заметив мой внимательный взгляд, птица закричала вновь, пытаясь закрыться крыльями. Я разглядел человеческое лицо, знакомое лицо… Гарпия опустила взгляд. Потускневшие, но всё ещё рыжие волосы волнами падали на грудь. Тонкая шея напряглась, оттопырив перьевой воротник. Это была…

— Соррел? — как можно мягче и спокойнее произнёс я, ощущая, как ссохлось моё горло.

Она сложила мощные крылья и снова прокричала, по-птичьи. Я подошёл вплотную к клетке и протянул руку сквозь прутья, коснувшись уголка её рта. Рот - прежний, человеческий, губы её трепетно задрожали, но человеческие слова не рождались на языке, не срывались и не летели навстречу мне. Они были заперты, как и она.

— Зачем ты ушла? Зачем оставила меня? — сокрушённо спросил я, зная, что она не ответит.

Не сможет.

Я коснулся её мягкого подбородка. Она прильнула к моей ладони, моргнув орлиными глазами. Однако, кто-то ведь посадил её в клетку. Я осмотрел металлические прутья в потрескавшейся краске и разглядел лёгкий замок, который мне не составило никакого труда открыть. Я со злобой сдвинул задвижку, выпуская гарпию на свободу. Она неуклюже вылезла из клетки, потеряв несколько пёстрых перьев. Я подобрал их и сунул в свои спутавшиеся волосы, улыбнувшись её обеспокоенному лицу.

— Я теперь как толтек на вершине горы, кровь моя бурлит. Меня послала та, что одета в бирюзу, — патетично проговорил я и рассмеялся.

Гарпия-Соррел не поняла моих знаковых речей, не оценила шуточной аллегории. Она лишь вытянула голову вперёд, поднеся губы волнительно близко к моим, но остановилась, будто её что-то обеспокоило. Она резко повернулась на птичьих ногах, хищно изогнув шею, и зашипела. У второго дальнего входа в Пантеон появился огромный Змей. Я узнал его лицо. Именно он скрылся тогда от меня в вентиляционное отверстие в квартире Соррел. Гарпия агрессивно закричала, крыльями приподняв себя в воздух и растопырив когтистые лапы.

— Ты слишком долго шёл! — прокричал мне Змей, складываясь кольцом, словно бы ему ничто не угрожало. — Она уже начала трансформироваться. Демонический уровень сломал человеческое в ней.

— Ты доволен?! — спросил я. И ветер понёс мои слова в дальний конец храма.

— Я? — издевательски переспросил он, хитро улыбаясь. — С-с-совсем нет. Мне было удобней питаться её энергией, пока она была лишь человеком. Но удобней — не значит питательней. — Он рассмеялся. — Зачем ты здес-с-сь? К чему так бес-с-ссмысленно умирать? Или это очередная жертва твоему глупому Богу?

— Мой Бог един. Он ничего не требует и ни в чём не нуждается! Моя жертва ему — это тело и душа! — прокричал я, запоздало удивившись своей способностью к риторике.

Змей рассмеялся, поигрывая кончиком хвоста.

— Ты ведь не так глуп, как хочешь казаться. У меня ес-с-сть, что предложить тебе.

— Что мучной червяк может предложить мне? — насмехался я, видя, что Соррел свободно кружит под куполом.

Змей подполз ближе, сократив расстояние, чтобы не кричать.

— Бес-с-с-с-смертие… — процедил он, заглядывая мне в лицо. — Эти практики существуют. Но китайские императоры, обкладывающие себя непорочными девами, уловили лишь малую толику. Я же знаю, как с-с-сделать тебя вечно молодым… С-с-сделать тебя бес-с-с-смертным, — вкрадчиво прошептал он, позволив себе приблизиться к моему уху.