— Не смотри на меня! Не смотри на меня такого! — закричала улитка голосом Анубиса.

Первая мысль посетила меня, будто улитка каким-то непостижимым образом съела Анубиса, но не успела переварить, и его ещё можно достать из её недр. Но истина, пожалуй что, шокировала.

— Анубис? — неуверенно спросил я.

Улитка зашевелила жгутиками-щупальцами, устремив взор на меня.

— Не смотри… — взмолилась она.

— Что толку, если я уже увидел? — сказал я. — Ты можешь вернуть обратно облик вервольфа?

— Могу. Только когда выйду из депрессии, — прорыдал он.

— Что за ерунду ты несёшь? Что произошло вообще? Несколько часов назад мы виделись, и у тебя всё было отлично! — импульсивно сказал я.

— Не было ничего отлично! — закричала улитка, приподняв половину туловища, и активно зашевелила передними усиками-щупальцами.

— Всё пропало! — снова закричал он. — Ты ничего не понимаешь! Надежды нет! Я должен был помочь тебе в этом деле. Быстро поймать твоего червя и вуаля — ты и твоя девица воссоединились бы.

— Тебе с этого какой прок? — удивился я.

— А то ты не видишь, что Профит, как привязанный карманный самурай, ходит по твоим пятам и восторженно смотрит тебе в рот!

— Профит здесь при чём? — логика улиткообразного Анубиса к пониманию мне не давалась.

— При том, что я его люблю, а он, как платонический олух, ходит за тобой! — надрывалась улитка.

— Оп-па… прелесть какая, — вырвалось у меня.

Я застыл посреди комнаты, обдумывая ситуацию. Улитка-Анубис продолжал всхлипывать, пытаясь спрятаться под покрывало.

— Что ни день — сплошные неожиданности, — сказал я вслух. — Мало того вервольф-ликантроп допился до состояния виноградного слизня, и в довершении картины он - гей, влюблённый в абсолютно безглазого эмо-парня, который в свою очередь платонически любит меня, а я не могу лишить свою девушку девственности по причине червя-извращенца. — Я запустил пятерню в волосы, массажируя уставшую голову, о здоровье которой я уже начинал беспокоиться.

— Пока у него будет хоть какая-то надежда, он никогда не посмотрит в мою сторону! — зарыдала улитка. — Он воспринимает меня как друга, но это просто невозможно. А что если твоя девица вообще не придёт в сознание? Или мы никогда не поймаем этого змея?! Всё зря! Всё зря!!! — зарыдал он, повторяя вновь и вновь, что всё зря.

Я не мог больше слушать эту истерику. Алкоголь действительно превратил его в депрессирующего слизняка-меланхолика. От его вида и непрекращающегося потока параноидальных фраз внутри меня вспыхивала ярость. Я не стал гасить её, наоборот позволил вылиться наружу. Я приблизился и стал лупить улитку по «щекам». Я отвешивал ему одну оплеуху за другой. Он надрывно плакал. Голова его болталась от моих ударов из стороны в сторону.

— Приди в себя! — орал я, не останавливаясь.

Когда голова улитки с запутавшимися между собой жгутиками упала на спинку дивана, я остановился, глубоко и быстро дыша.

Анубис больше не всхлипывал, он оторвал от дивана улиточную «голову» и произнёс.

— У меня нет надежды.

Пожалуй, я прекрасно его понимал, но время он выбрал не самое лучшее.

— Я не помог тебе, — продолжал он. — У меня ничего не получилось, а потому что не от души, а в личных корыстных целях. И теперь… У меня душа болит… — закончил он.

— Ты только не вздумай сказать это медикам. Они тебя вмиг в дурку упрячут. Считается, что у нас души ни у кого не осталось. Её у нас тщательно с детства выкорчёвывают. Кому с аденоидами вырезают, кому с гландами прижигают, кому с аппендиксом…

Улитка-Анубис закивал.

— Твоя паранойя непрофессиональна, — улыбнулся я.

В этот момент в комнату вбежал Профит. Остановился, затормозив подошвами по линолеуму.

— Собирайтесь оба. Мать требует вас, — выпалил он.

Улитку-Анубиса он словно не увидел, либо видывал и не такие метаморфозы своего шерстяного друга.

— Дайте мне пять минут. Пять! — умоляюще сказала улитка, сползая с дивана.

Профит недовольно вздохнул, мотнув головой, запустил тонкое запястье в карман джинсов и бросил на диван маленький пузырёк.

— Пять минут, — вымолвил он и направился в коридор.

Я окинул Анубиса, который всё ещё был виноградным слизнем, сочувствующим взглядом и направился следом за Профитом.

— Что за пузырёк? — спросил я, когда мы спустились и сели в машину.

— Антиопохмелин, — коротко ответил он.

— Не первый раз с ним такая фигня? — поинтересовался я.

— А с чего такое участие? — недовольно спросил Профит.

Впервые я слышал от него подобные слова да ещё сказанные недовольным тоном. Мне это не понравилось, и я не преминул ему об этом сообщить.

— Злишься? Может, стоит уже разобраться со своим другом? Какой ты на хрен Пророк, если не видишь дальше собственного носа? Эй! — я щёлкнул пальцами у его лица.

После недолгой и неуютной паузы, Профит ответил, понуро повесив голову, так что чёрная чёлка мотнулась из стороны в сторону.

— Ты должен заняться проблемами реального мира. Наши судьбы — не в твоих руках.

— Тогда почему, — я крепко сжал челюсти, — вы помогаете решать мои проблемы? Почему я не могу вмешиваться в ваши? Разве мы не друзья? — проорал я.

Я готов был врезать ему, чтобы он очнулся, чтобы больше никогда не говорил мне, что я чужой им, что принадлежу иному миру. По-видимому, он прочёл мои мысли или предвидел, что я хочу сделать и сказать.

— Потому что твои проблемы требуют неотлагательного решения. Они серьёзней наших.

— Соррел? — спросил я одними губами, понимая, на что он намекает.

Профит не ответил, положив руки на руль. Заскрипела машинная дверца. Анубис, в привычном для меня состоянии вервольфа, согнулся в три погибели и пролез на заднее сиденье, громко хлопнув дверцей.

— Лучше бы я повёз нас. Водила ты паршивый, — высказался Анубис.

— Ты пьян, — ответил Профит.

— Уже нет. А ты слепой, как крот.

— Ты не умеешь держать себя в руках.

Анубис фыркнул, отогнув собачьи брыли. После короткого пикирования, Профит резко вдавил педаль газа в проржавевший пол Volvo так, что нам с Анубисом пришлось вцепиться в обшивку салона.

Город уже жил утренней жизнью. Профит рывками вёз нас какими-то дворами, отчаянно избегая широких улиц. Мне было исключительно ясно почему. С его умениями и навыками за руль лучше не садиться.

— Гляди лучше! — завопил Анубис, когда Профит едва успел затормозить перед старушкой с собакой.

Старушка выругалась как сапожник, погрозила сумкой и прокричала: «Чтоб вас черти побрали!».

Я скорчил кислую физиономию. Черти здесь совершенно ни к чему. Однако мелкие бесы бросились из-под колёс, неуёмно хохоча и дразнясь.

— Ненавижу старческие проклятья, — малодушно вырвалось у меня.

Анубис хмыкнул и оскалил пасть в улыбке:

— Это стиль вождения Профита — «Сбили тётю — простите!».

Приколы не смешили. Колкое предчувствие не покидало меня. Страх скрёб внутренности, тёк по артериям. Мне это не нравилось.

И когда мы вошли в маленькую комнату с занавешенным окном, где всё ещё лежала Соррел без сознания, я заранее знал ответ. Я мечтал, чтобы мой страх оказался ошибочным, однако, выражения лиц Святой Камбалы и Поглотителя Сознания я без труда прочёл. Для этого не нужно было быть Профитом.

— Всё плохо? — сходу спросил я.

Дева Камбала опустила веки, шевельнув мелкими чешуйками вокруг глаз.

— Нам кое-что удалось, но это не облегчило дела.

Поглотитель Сознания вышел вперёд и менторским тоном проговорил:

— Она ушла слишком далеко. Нам её оттуда не достать. Никак.

— Куда? Ты же говорил, что она будет жить! — заорал я, метнувшись в его сторону, схватил за лацкан пиджака. Профит бросился ко мне, но Мать остановила его одним лишь холодным взглядом.

— Ты обещал! Куда она могла уйти? Откуда не возвращаются?! — я тянул его за пиджак.

Иллитид не распустил рук, не отбросил меня в сторону. Он терпеливо сносил моё наглое «тыканье», мои стенания и физическое воздействие.