— Дурочка… — вырвалось у меня. Голос свой не узнал.

Что делать? Что же делать? Я не имел право на ошибку. Вызывать ей медиков? Рассказывать байки про то, что она передознулась икрой? Да нас обоих упекут в наркологическую клинику, где ей… не помогут. Они не помогут. Мысли мои суетились, лились напалмом, пытаясь выиграть доли секунды, чтобы не опоздать. Только бы не опоздать.

— Маа-мауууу! — заорал кот.

— Мать! — опрометчиво выкрикнул я, надеясь, что не разбудил дома никого.

Ну, конечно. Она должна знать, что с этим делать. Я суетливо надел рубаху, едва справляясь с пуговицами. Застегнул косо на одну. Надел куртку, ища в ней листочек с новым адресом Камбалы, который всучил мне Профит. Уронил бумажки на пол. Вот он. Аккуратно закутал Соррел в плед, поднял на руки. Она казалась невесомой, лёгкой, как кошка. Я понёс её к двери, вслушиваясь параллельно в ночную жизнь квартиры. Тихо. Приоткрыл дверь ногой, постаравшись бесшумно, но быстро преодолеть метры коридора. Засунул ноги в ботинки, сразился с дверным замком. Быстрее на лестницу, вниз, не задерживаясь. Изловчившись, мизинцем нажал кнопку. Раздался синтетический писк. Я выпихнул тяжёлую дверь ногой. Та с грохотом возвратилась на своё место. Надо как-то добраться. Дороги пусты. Но слух мой обострился, различил далёкий гул мотора. Я выбежал к краю тротуара. В конце улицы появилась покоцанная Volvo девяностых годов, притормозила возле меня, за рулём сидел Профит. Он протянул тонкую руку, чтобы открыть заевшую дверцу. Я, насколько возможно аккуратно, положил Соррел на заднее сиденье и утрамбовался сам. Профит не задавал вопросов. Повёз нас к Матери. Если б я был примитивно религиозен, назвал бы его Ангелом-Хранителем. Но сущность его гораздо более глубока и многогранна. Он всегда делал больше, чем того следовало… для Пророка. И сейчас он «пилотировал» по городу, готовящемуся к пробуждению. Машина — стара, а Профит явно - не лучший водитель. Но, учитывая ситуацию, я бы согласился даже на то, чтобы мой собственный кот сел за руль. К счастью, подобного абсурда не случилось. Профит, по крайней мере, дотягивался ногами до педалей тормоза и газа. Припарковывался он в спешке, рывками, задев задним бампером парковочный столб. Я сгрёб Соррел в охапку, вылезая, стукнулся затылком, выругался, подхватил кукольную Соррел на руки, едва не потеряв свисающий плед, успевший подмести собой асфальт. Далее по знакомому маршруту к подъезду. Оглянулся на Профита, возившегося с цепным заграждением.

— Иди, — крикнул он, — она ждёт.

Дева Камбала с бледно-голубым взволнованным лицом встретила меня на лестничной площадке, жестами направила внутрь квартиры, в маленькую комнату. Я положил Соррел на узкий диван с подлокотниками.

Камбала заперла дверь за мной и зашторила окно.

— Что ты творишь? — зло и колко произнесла она, чешуи на её подбородке гневно шевельнулись. Она не повысила голос, но дала понять, как разочарована. Хоть она и Святая, но сейчас эмоции проступили наружу.

Мне нечего было ответить ей. Я не уследил. Я был слишком расслаблен и отвлечён на иные вещи.

Дева нагнулась к Соррел. Она стёрла кровь с её верхней губы и попробовала на вкус. Затем она приоткрыла её веки, ощупала пульс и быстро осмотрела кончики волос.

— Она… — проскрипел я, пытаясь выдавить вопрос, но Камбала предвосхитила мои вопросы. Впрочем, так уже бывало.

— Она не умрёт. Но надо понять, где она сейчас. Это не в моих силах, но у меня есть кое-кто, кто умеет различать тропы сознания.

— Она точно не откинется, если мы будем долго возиться? Может, ей вкатить что-нибудь? — путано спросил я, растерянно поглядывая на бесчувственную девушку.

— Вкатить! — усмехнулась Камбала, словно бы ей не нравился звук самого слова. — Свои мирские манеры и привычки оставь для людей с низким уровнем духовности, — она хмыкнула, покачав головой. Вот и её я разочаровал. Не ожидала она от меня беспечности, неуверенности, глупости.

— Тогда объясни мне, почему я жру, нюхаю, разве что, блядь, в жопу себе не засунул, а она от пары граммов твоей икры, впала в… — я не мог подобрать слова.

— Потому что она дальний потомок Сатаны! Посмотри на её волосы, идиот! Почему тебе, как второкласснику надо говорить напрямую? Ты прекрасно знаешь табу. Читай символы! — прикрикнула она.

Да. Такую Мать я ещё не видел. Вынести мою небезупречность она не могла.

— Я говорила тебе быть осторожным. Это значит, не себя оберегать, а её.

— Я только этим и занимался всё это время…

— Ну, конечно, — она грозно посмотрела мне в глаза, обдав ледяным взглядом. — Сиди здесь. Я позвоню кое-кому.

Вильнув хвостовым плавником, она выплыла из комнаты. Я смотрел на бледное лицо Соррел, подсчитывая веснушки на её носу, теребил кольцо её локона и слушал голос Камбалы, доносящийся из коридора. Затем дева-рыба вернулась и сказала, что некто прибудет с минуты на минуту. Так и вышло. В дверь позвонили, послышались шаги по паркету и в небольшую комнатку, в которую уже начинал проникать утренний свет, вошёл иллитид. Он был ростом немногим выше меня, в твидовом пальто, с кепи на голове, а вместо носа на лице росли вьющиеся отростки длинных щупальцев, бородой свисающих на грудь.

— Кто набедокурил? — как добрый учитель спросил он.

Камбала плавным жестом указала на меня.

— Сейчас разберёмся, — добавил он, сняв пальто, остался в строгом английском костюме, попросил помыть руки. Камбала подставила ему на тумбочку небольшой тазик с водой и положила полотенце.

Я, разумеется, читал в книжках про иллитидов, прославились они вовсе не добротой. Знать бы наверняка.

— Вы… иллитид? — замявшись, спросил я.

— Не совсем так, молодой человек. Я разве похож на гуманоида с пурпурной кожей? — улыбнулся он. — Нет… это всего лишь байки. Поглотитель Сознания к вашим услугам. — Он поклонился.

— У меня не слишком скромный вопрос…

— Я знаю, что вы хотите у меня спросить. Мне задают его веками и отнюдь не в скромной форме. Да, я читаю мысли живых существ и нет, я не питаюсь их мозгами. Я не высосу мозги вашей драгоценной, я… — он подыскивал слова, — безусловно, запущу свои щупальца в них, но лишь с одной целью — проследить, куда она ушла, где сейчас находится её сознание. Могу вас заверить в двух вещах. Зрелище это — не для слабонервных, оно крайне длительно, неприятно и пугающе. Поэтому вам придётся удалиться, чтобы вы не стали со мной драться, к примеру, и тем самым не навредили юной госпоже, так как мы будем с ней в тесном псионическом контакте. И второе — на её дальнейшей жизни моё оперативное вмешательство никак не отразится. Считайте меня бескровным нейрохирургом. — Он улыбнулся, щупальца его игриво подтянулись к подбородку.

Я на минуту сжал тёплую руку Соррел, нехотя отпустил и направился на выход из комнаты, сказав на ходу Поглотителю:

— Считайте, что вы меня убедили.

Камбала сделала страдальческое лицо, как на иконах и нежно добавила:

— Побудь где-нибудь… Я пришлю за тобой Профита.

Ничего не оставалось делать, как уйти. Я ощущал вялость в теле, ватность в ногах и подумал, что стопка «Мессии» могла бы немного взбодрить меня. У Анубиса уж точно стоит где-нибудь на кухне одна бутылочка. В состоянии крайней задумчивости я брёл по улицам, вихляя закоулками, перелез через пару заборов, чтобы сократить расстояние. Промышленные здания из красного кирпича печально смотрели тёмными окнами в рассвет. Мир словно бы опустел. И только галки клекотали, запутавшись в ветвях.

Я поднялся пешком на последний этаж и толкнул дверь, она гостеприимно распахнулась, в нос мне ударил запах перегара. Из глубины квартиры доносились тихие всхлипывания. Это показалось мне странным. С Анубисом мы расстались посреди ночи. Я предполагал, что он спит и, пройдя по коридору к комнате, настойчиво постучал о деревянный косяк.

— Дома? — спросил я, деликатно не заглядывая внутрь.

Но никто не ответил, а всхлипывания продолжались. Под ноги мне выкатилась пустая бутылка из-под «Мессии». Я не выдержал и вошел в дверной проём. В комнате на диване сидела гигантская улитка с телом нежно-кремового оттенка и коричневым рисунком. Она почти вся вылезла из раковины, покоившейся на диванных подушках. По-видимому, рыдала именно улитка. Завидев меня, она сократила своё эластичное тело, завибрировав кожными складками.