— Не бойся, — улыбнулся Профит, — это ниппер. Он не нападёт. От тебя пахнет мылом.

Я нахмурил брови, смутившись, но продолжил ходьбу.

— То есть… хочешь сказать, что если бы утром я не помылся, то сейчас этот ниппер вцепился бы в меня?

Профит кивнул и улыбнулся:

— При таком раскладе, я бы спугнул его до того, как мы приблизились.

Я мотнул головой и, перепрыгнул через липкую индиговую лужу, в которой трепыхалась пара красных жучков. Обрывки газетной периодики зависли в воздухе. И от моего прыжка они колыхнулись в сторону и медленно поплыли вверх, туда, где куполом сходились крыши домов.

— Я должен предупредить тебя. Совсем забыл, — заметил Профит, оправдываясь.

— Насчёт чего?

— Парень этот… специалист… — Профит подбирал слова.

— О чём опять ты мне не сказал? — с упрёком проговорил я.

— Как бы тебе объяснить… — Профит коснулся кончика носа. Он явно был немного взволнован. — Он нормальный парень, в целом обычный, но сейчас фаза луны… я думаю, ты заметил, тоже ведь плохо спал…

— Я плохо спал по иным причинам, не зависящим от фазы луны, — рассержено перебил я.

— Это спорный вопрос, — не согласился Профит, — но… у этого парня облик зависит от фазы луны. И сейчас как раз, вот как назло, — эмоционально добавил он, — он находится в нечеловеческом облике.

— А в облике кого? — напористо спросил я.

— По-вашему… это ликантроп.

— Хм, — усмехнулся я, — оборотень. Это меня не слишком пугает. Разве что следует напрячься, если он кидается на людей и занимается каннибализмом, — пошутил я, надеясь, что это не правда.

— Мне бы хотелось, чтобы ты был… потолерантнее… — попросил Профит. — Он действительно может тебе помочь в данном щекотливом вопросе.

Специалист жил в пятиэтажной «хрущёвке», которая пряталась под сводами промышленных зданий. Тёмное нутро её пахло стряпнёй. Квартира ликантропа располагалась под самой крышей, на последнем этаже, где на лестничной площадке скопилась индиговая лужа из-за подтекающей крыши. Я требовательно постучал в дверь. Послышались шаркающие шаги, стукнул засов. На пороге стоял двухметровый человекопёс в фартуке. Нелепое зрелище, учитывая, что на переднике был изображён накачанный мужской торс. Анатомически оборотень - практически человек, лишь шею его украшала собачья голова с заострёнными ушами, как у добермана, а ноги - по-собачьи вывернуты суставами назад. Тело его покрывала гладкая и короткая чёрная шерсть. Ликантроп окинул нас быстрым взглядом, нелепо стряхнул с вполне человеческих, но мохнатых рук, воду, вытер их об передник и низким голосом сказал:

— Ребят, пройдите в комнату. Я сейчас.

Он тут же скрылся за поворотом стены. Профит послушно прошел в комнату и сел на диван перед включённым широким телевизором. Эта холостяцкая однокомнатная квартира выходила окнами на северную сторону, но солнце хитро попадало в окна, отражаясь от глянцевой поверхности промышленного здания напротив. Комната была небольшая, но комфортная. По содержимому поверхности его стола я бы скорее решил, что она принадлежит какому-нибудь геймеру или программисту.

Профит, как я заметил, чувствовал себя как дома. Он тут же переключил пультом режим в телевизоре и, усевшись удобнее, взял джойстик от приставки. Складывалось впечатление, что он бывал здесь много раз. Я вышел из комнаты и направился на кухню.

Лучи отражённого солнца падали на мебель, создавая ощущение уютности. Человекопёс в своём нелепом фартуке стоял возле раковины, в которой плескалась вода. Он чистил картошку, выковыривая глазки. Картошка при этом адски визжала, издавая пронзительный писк, всякий раз, когда он погружал короткое лезвие острого ножика в её фиолетовую плоть. Я опёрся на дверной косяк, наблюдая за ним.

— Паршивую картошку продали, — пробурчал он, приподняв брыли и оголив клыки цвета слоновой кости, — видишь, сколько глазков? — недовольно спросил он, показывая на вытянутой руке следующую картофелину. Картофелина, секунду назад бывшая вполне однородного фиолетового цвета, вдруг распахнула несколько несимметричных глаз разного размера и язвительно засвистела.

— Дерьмо собачье! — не выдержал я, затыкая уши.

— Э-э! Поаккуратнее на поворотах, — пробасил ликантроп, — я бы попросил выбирать выражения.

— Извини, — ответил я, поздно опомнившись, что передо мной стоит двухметровый мускулистый «доберман».

— Это последняя, — выдохнул он, бросив картофелину в кипящую воду, и его вытянутая морда приобрела удовлетворённое выражение.

Он вымыл руки-лапы под водой, скоро вытер их о фартук и протянул мне руку для пожатия.

— Так вот ты какой, Мессия… — брыли его сложились в подобии дружественной улыбки, — про тебя столько всего болтали тут.

— Мне не нравится эта статусность. Я хочу обычной жизни. — Я заглянул в глаза Анубиса, как я сам успел прозвать ликантропа. — Но мне, видишь ли, очень мешают черви-переростки в моей постели.

— А вот тут поподробнее… — серьёзно проговорил он, жестом предлагая присесть. — Тебе плеснуть? — осведомился он между делом, потрясая початой бутылкой, на которой был изображён Иисус со сложенными ладонями в молитве, возвышенно закативший глаза.

— Слышал от… — замялся я, поглядывая на бутылку с водкой, — одного знакомого, что «Мессия» в первой половине дня пагубно влияет на потенцию, — я приподнял уголок рта в шутливой ухмылке.

— Всё врут, подлецы, — он оскалил пасть и резким движением лапы-руки закинул содержимое стопки в горло. — Зарычав, он показал клыки и вновь потряс бутылкой перед моими глазами.

Я кивнул, решив, что пойло должно немного расслабить меня. Намечался деликатный разговор.

Картошка хлюпала в кастрюле на плите, а я исповедовался перед человекопсом. Он спокойно выслушал мой рассказ, потом задал интересующие вопросы. Всё, что мог откопать в своих воспоминаниях, я выдал, надеясь, что любая мелочь поможет. Анубис замолчал, морда его приобрела задумчивое выражение. С минуту мы сидели в тишине, слушая бульканье на плите, потом он причмокнул и сказал:

— Низший демон. Змей. Питается жизненной и сексуальной энергией девственницы, высасывая её непосредственно из матки жертвы. — Он вдруг вскинул руку, показывая на меня пальцем. — Ты знал, что магическая сила женщины — в её матке? И то, что девственницы подобны мощной электростанции, вырабатывают энергию в огромных количествах?

Я замотал головой.

— А твоя ещё и рыжая. Ты знаешь, что у рыжих женских особей огромная сексуальная энергия? Это всё из-за их нечестивого родоначальника. Рыжая — это чистый и почти неисчерпаемый колодец для него. Этот вид демонов питается энергией исключительно девственниц.

— А если её лишить… — я не договорил.

Он отрицательно замотал головой.

— Насколько мне не изменяет память — у тебя не получилось, — ехидно оскалился он. — Демон никогда не допустит тебя до неё. Ты ничего не сможешь с ней сделать, пока не ликвидируешь демона. Она принадлежит ему.

— Какая-то чушь собачья!

— Твою-то мать! — подскочил на табуретке Анубис. — Если ты не доверяешь мне, то иди к рыбине и сиди на её хвостах. Я не обязан прочищать тебе мозги и выслушивать, что собаки — дураки! — эмоционально выпалил он.

— Остынь… — мне было стыдно, я приподнялся, положив руку на его плечо. — Остынь, чувак.

Он послушался. Налил себе ещё стопарь «Мессии» и влил в пасть.

— У меня есть причина злиться на тебя, но я помогу тебе в этом деле. Может, тогда… кое-кто, наконец, перестанет… — он икнул, — смотреть в твою сторону.

Я ни черта не понял из его последней фразы, спустив всё на алкоголь. Анубис явно не умел пить. Уж это-то я заметил.

— Так как быть? — спросил я, желая получить инструкцию к действию, пока он был ещё относительно трезв.

— Идти на охоту. Я подготовлю всё необходимое. Завтра. Ночью.

========== ИКРА 2. Пробуждение. IV ==========

Вечером я снова направился к ней, не желая оставлять Соррел одну. Она встретила меня в пустой прихожей, одетая в тунику и с влажными волосами. Я дотронулся до её горячего бедра, и она поднялась на мыски, чтобы поцеловать меня. Босоногая. Только что принимала душ. От неё ещё пахло шампунем.