Мы с отцом не разговариваем. Пересекаемся на кухне, в коридоре или по пути в ванную. Мама пропадает на работе. Никто не упоминает о всплывшем факте моей позорной биографии. Я не выбирала, от кого родиться, и именно я разрушаю нашу семью. Куда ушли те счастливые дни, когда мы втроем гуляли, ходили по магазинам и смеялись? Даже бабушка не вела себя так грубо с мамой, они лишь перебрасывались едкими словами и забывали друг о друге до следующей встречи.

Теперь в нашем доме мрачно, тихо и неуютно. От депрессии и побоев спасает моя комната. Я запираюсь в ней и мастерю оригами. Новых звезд пока не было, но вскоре они могут появиться. Их уже больше одной, и это повод задуматься.

– Эй, ты где? – доносится до меня голос Розы. Урок закончился, начинается перемена. – Во времени заблудилась, что ли? – она машет рукой перед моим лицом.

– Нет, просто задумалась.

– С тобой что-то явно не так, – подруга с прищуром оглядывает меня. Смотрю на нее в ответ, а в голове мысль: «Только бы не догадалась». – Ты стала одеваться по-другому. У тебя вся одежда теперь закрытая. Когда у нас физра, сразу приходишь в спортивном костюме, чтобы не переодеваться в раздевалке. Неужели ты…

Я задерживаю дыхание. Паника нарастает.

– …влюбилась и тайком встречаешься с кем-то? Наверняка у тебя все тело в засосах, а мне говорить не хочешь, да?! – возмущается Роза. Я выдыхаю с нервным смешком.

– Да нет, просто в школе прохладно, меня иногда знобит.

– Не заболела?

– Нет. Осенью всегда так, пока батареи не включат, – для достоверности шмыгаю носом.

– Ладно, – Роза качает головой. – Не встречалась с тем парнем?

– С каким? А, ты про Жору, – опускаю голову. При мысли о нем щеки горят от стыда. Почему-то не хочется, чтобы он знал, что меня бьет отец. Пусть и не родной, он семнадцать лет меня воспитывает. – Нет.

В класс заходит Кристина. Она выглядит лучше, чем обычно. Роза говорила, что Крис наказали, и она добирается до школы в общественном транспорте, а после школы сразу идет домой. Не так уж страшно, если учитывать, какой ущерб квартире нанесла ее вечеринка. Браслет с драконом удачи все же работает?

– Я сегодня чуть позже приеду, буду на танцах, – говорит Кристина Розе.

– Хорошо, – она кивает, потом поворачивается ко мне. – Она временно живет у меня, пока в квартире делают ремонт.

– Почему ты мне раньше не сказала? – удивляюсь я.

– Я говорила. Это же ты у нас в облаках витаешь все время. Кстати, хочешь расскажу кое-что? – я киваю. – Конечно, я просила его об этом не говорить, но мне самой не терпится посмотреть, что будет дальше. Так уж и быть, ты тоже должна знать.

Она болтает сама с собой, активно жестикулируя и кивая. На ее лице сменяются эмоции, пока Роза наконец не приходит к единению со своими мыслями.

– Он знает, где мы учимся, и в каком классе. Я ему рассказала.

– В смысле?

– Помнишь, я пошла помогать Кристине? Жора и Колька Жилин тоже там были. Я видела, как Жора на меня поглядывал, поэтому решила первой завести эту тему. Он даже поклялся мне, что не сталкер и не маньяк. В общем, если однажды увидишь его у ворот или в школе, не удивляйся, ладно?

– Блин, Роза! – ее слова смущают и злят одновременно. – А если он сегодня придет? Я одета как чучело! Почему ты мне раньше не сказала?!

Подруга от души хохочет, пока я хватаю зеркальце с блеском для губ и спешно наношу его.

– Вот! Вот этого я от тебя и ждала. А то одеваешься как монашка, когда такой парень на тебя запал.

Нам запрещают носить вызывающие наряды, длинные серьги и ярко краситься. Школа, конечно, учебное заведение, но всем девчонкам хочется выглядеть красиво. Поэтому у нас в моде натуральный макияж. На ухоженной коже Розы косметика незаметна, зато подчеркивает ее большие глаза и красивые губы. Одноклассники и некоторые учителя верят, что Роза единственная из всего класса не пользуется косметикой. Наивные.

– Я понятия не имею, как все сложится, – продолжает Роза, – я просто хочу, чтобы ты была счастлива.

– Почему ты так интересуешься моими несуществующими отношениями? – замечаю я, проверяя, не сползла ли тоналка. – Ты сама легко можешь начать с кем-нибудь встречаться.

– О, за чужими отношениями всегда веселее и интереснее наблюдать. Свои быстро надоедают.

– Хочешь сказать, что мне тоже может надоесть?

Роза пожимает плечами.

– Кто знает? У нас с тобой разные характеры. Мне не понравится одно, тебе другое. Так сразу не скажешь. К тому же у меня было-то всего двое парней, и они оказались не самыми интересными людьми. А у тебя вообще никого не было, поэтому нельзя судить по одним отношениям… это как сварить первые в жизни макароны и верить, что они не слипнутся.

Растушевываю по векам светло-бежевые тени. Впервые наношу макияж за пятиминутную перемену. Непередаваемый экстрим!

* * *

Мне везет, и учителя не замечают боевую раскраску. Чем ближе конец учебного дня, тем сильнее трепещет сердце. Не известно, придет ли Жора сегодня. Он и в предыдущие дни не приходил… Если бы сильно хотел, мы бы уже встретились? Сомнения грызут меня, как крысы провод.

– Ну, что, будешь его ждать? – спрашивает Роза, когда мы стоим у школьных ворот. Я верчу головой, всматриваюсь в лица и фигуры прохожих. Все не те.

– А надо? – протягиваю с сомнением. – Он ведь не может сказать, когда придет, а сейчас уже поздно и холодно.

– Не, пойдем домой, – Роза берет меня под руку и улыбается. – Вдвоем теплее. По крайней мере можем прогуляться до ближайшего магазина и купить чего-нибудь вкусненького.

Рядом с нашей школой каких только магазинов не открывали: и хозяйственный, и магазин шин, даже продавали разливное пиво. В конце концов помещение сдали тем, кто открыл небольшой продуктовый. Пиво школьникам продавать нельзя, родители за шинами, может и зайдут, а вот вкусности или что-то полезное нужны всем.

Мы покупаем всякую гадость: Роза чипсы, а я сухарики. Последние хорошо помогают справляться с нервозностью, когда за закрытой дверью слышатся тяжелые шаги отца. Мама то появляется, то исчезает в квартире. Будто не живет, а мерцает.

Я расплачиваюсь на кассе, когда звонит мобильник. На экране высвечивается мамин номер.

– Да, мам?

– Ты где, Алечка?

– Мы с Розой зашли в магазин, а что? Нужно что-то купить?

– Нет. Я приехала забрать тебя. Нужно поговорить с глазу на глаз. Попрощайся с Розой и перейди на противоположную от школы сторону, хорошо?

– Хорошо, – я кладу трубку и в замешательстве смотрю на подругу. – Мама звонила. Говорит, приехала за мной.

– Так это ж хорошо, разве нет?

– Не знаю… Ладно, она уже тут, я побегу, – мы прощаемся с Розой крепкими объятиями.

Я выскакиваю из магазина первой. С трудом дожидаюсь зеленого светофора и бегу на другую улицу. Сигналит незнакомая служебная черная машина. Маму иногда возят на ней, а иногда она и сама садится за руль. Она получила права, когда мне было восемь, и я до сих пор горжусь мамой за ее смелость. Что до папы… Он побаивается ездить за рулем из-за аварии в прошлом. В юности он гонял на мопеде и чуть не сбил пешехода. Вывернув руль, он съехал в канаву и сломал руку. Все зажило, но страх остался, поэтому он зарекся чем-либо когда-либо управлять.

Я подхожу к машине. Стекло опускается, и я вижу маму за рулем. Она жестом велит мне сесть. Я сажусь на пассажирское сиденье, стекло поднимается.

– Как ты, солнышко? – спрашивает мама.

– Нормально. А у тебя все хорошо?

Мама кивает, заводит мотор и выезжает на дорогу.

– У нас не будет другой возможности поговорить, поэтому я хочу сделать это сейчас, – она напряженно глядит на дорогу. – Я знаю, что вы с папой делали тест ДНК. Мне жаль, что все так получилось. Я должна была сама тебе обо всем рассказать.

Мама резко тормозит. Нас потряхивает, ремень безопасности впивается мне в грудь. Я обхватываю его руками и оттягиваю, чтобы ослабить боль.