После нескольких минут глубокой задумчивости он встал из-за стола. Потушил очаг и вышел из хибары. Он огляделся по сторонам и, убедившись, что вокруг никого нет, повесил замок на дверь и пошёл в сторону ближайшей корчмы.

Днём в корчме «Весло и парус» было тихо. Внутри было всего пара посетителей, не считая завсегдатаев – компании из пяти мужчин, всегда сидевших за одним и тем же столом с раннего утра и до позднего вечера. Местные отлично знали, что это был бандит по прозвищу Кабан и его самые приближённые люди.

– Чем сегодня кормят?! – крикнул Хигвар, входя в помещение. Сидевшие за дальним столом мужчины мгновенно подняли головы и посмотрели на вошедшего. Хигвар меланхолично поднял руку. Он знал Кабана лично, старый бандит снабжал Хигвара информацией, за это шпион подсказывал ему, когда князь в очередной раз устроит облаву.

– Пшеничной кашей с тушёным свиным окороком. Через полчаса будет гороховый суп с жареным салом. Есть вчерашние пироги с мясом, с рыбой и капустой. Чего изволите? – учтиво проговорил толстощёкий трактирщик.

– Тащи кашу с окороком и тёплого мёду. Пока дошёл сюда, замёрз как собака.

– Будет сделано! – поклонился трактирщик и кивнул головой своему сыну, тот мигом умчался на кухню.

Через несколько минут мальчишка выбежал из кухни с большой миской каши и дымящимся куском окорока, лежащим там же. Поставив кашу на стол, он мигом вернулся на кухню и прибежал с большой кружкой тёплого мёда. Хигвар поблагодарил мальца и кинул ему серебряную монету. Мальчишка ловко поймал её и побежал отдавать отцу.

Запах пряного окорока ударил Хигвару в нос. Аромат тушёной свинины с розмарином и тимьяном заставлял голодный живот урчать. Хигвар, которому с самого утра было не до еды, начал жадно поглощать свой плотный завтрак. Ему казалось, что вкуснее и быть ничего не может. Одолев половину своей порции, он ненадолго отвлёкся от еды, чтобы перевести дух. Хигвар облокотился спиной о стену и, не торопясь, потягивал тёплый мёд, ощущая прилив сил и энергии. Он окинул взглядом зал. Кабан со своими людьми всё так же неторопливо ели. Какой-то старик сидел и пил пиво, вдумчиво глядя в окно. Толстый усатый трактирщик вытирал вымытые его дочерью кружки и миски. Его сын суетился по хозяйству, быстро и точно выполняя приказы отца.

Хигвар уже думал было приступить к продолжению своей трапезы, как в трактир вошла разношёрстная компания грязных мужчин. Судя по их виду, они точно не были добропорядочными горожанами. Разодетые кто во что горазд, вонючие, грязные, они напоминали крестьян после долгой работы в конюшне или свинарнике. Единственное, что отличало их от сельских работяг, это оружие, которое имелось у каждого из них.

Люди быстро подошли к трактирщику и начали с ним о чём-то оживлённо беседовать. Говорили они негромко, но по испуганному лицу хозяина заведения можно было сделать вывод, что ничего хорошего в этом разговоре для него не было. Мужчина в атласных шароварах, по-видимому, главарь банды, что-то сказал, и все вокруг рассмеялись, а трактирщик побелел от страха. Трясущейся рукой он указал вошедшим на сидевшего за своим столом Кабана. Бандит спокойно и внимательно смотрел на вошедшую компанию. Он вальяжно пил из огромной кружки, выжидая, будто хищник на водопое. Пёстрая компания, пошучивая и посмеиваясь, направилась к столу бандита и его людей.

– Ты тут, что ли, свинья? – сказал один из недавно зашедших в трактир мужчин. Он был одет богаче остальных, поэтому Хигвар решил, что это их главарь.

Кабан откинулся на спинку своего стула. Ковырнул ногтем мизинца в зубах и вытер палец о стол. После чего сказал:

– Не свинья, а Кабан. И если твои следующие слова не будут «Извините меня пожалуйста, я сейчас же исчезну с глас ваших и никогда больше не появлюсь в этом городе», я отрежу тебе язык.

– Какая нам попалась важная свинья, парни! – выкрикнул главарь, поворачиваясь к своим оборванцам.

– Не бережёшь ты себя. Теперь придётся отрубить тебе ноги, – всё так же вальяжно и совершенно спокойно проговорил Кабан. Однако в глазах его можно было увидеть вызов.

– Короче, жирдяй, теперь это будет наше место. Ты со своими подсвинками можешь начинать искать себе новое корыто! – Главарь облокотился на стол обеими руками и вперил свой наглый взор в Кабана.

В следующую же секунду он получил страшный удар огромным кулаком Кабана в подбородок. Сила удара была такой, что ноги главаря оборванцев взлетели на уровень его головы. После этого завязалась драка. Люди Кабана мгновенно вскочили со своих мест и выхватили длинные ножи, сам Кабан схватил шестопер, стоявший до этого рядом с его стулом. Оборванцы дрались отчаянно, но люди Кабана были опытнее. Они легко отбивали неумелые медленные выпады и буквально вышвыривали голодранцев из трактира. Несколько человек вылетело в двери. Ещё двое – в окна. После короткой драки в трактире осталась лишь парочка оборванцев, не считая их главаря, и несколько выбитых зубов на полу.

Хигвар всё время драки просто сидел за своим столом и внимательно наблюдал, потягивая тёплый мёд. После того, как всё закончилось, Кабан подошёл к нему и, слегка нагнувшись к его уху, сказал:

– Прошу прощения за беспорядок, это было недоразумение. Я надеюсь, стража не узнает ненужных подробностей?

– Само собой. Только сделайте так, чтобы его криков никто не слышал.

– Вы о чём, почтенный Хигвар? – с удивлением глядя на лежавшего без сознания главаря оборванцев, спросил Кабан.

– Ты же обещал ему что-то там отрезать. И насколько я помню, ты человек слова.

– Теперь понял. Всё будет в лучшем виде. Никто и писка не услышит. Хорошего вам дня, мастер Хигвар.

Кабан кивнул своим людям, те подхватили главаря голодранцев и потащили к выходу. Как только они покинули трактир, внутрь вошёл человек, с первого взгляда на которого могло показаться, что это и не человек вовсе, а гигантский сугроб. Такое впечатление могло сложиться из-за того, что он был одет в тяжёлую белую шубу, такую же белую шапку-ушанку, а лицо его укутывал белый шерстяной шарф. На ногах его были белые меховые штаны и такие же меховые сапоги. Лишь узкая полоска смуглой кожи, проступавшая через его одежду в районе лица, и любопытные чёрные глаза выдавали в этом нагромождении меха человека.

Неуклюже передвигаясь из-за толстой тяжёлой одежды, человек подошёл к Хигвару и сел напротив.

– Да хранят боги твоё здоровье и даруют тебе процветание, Хигвар. – Слова мужчины с трудом можно было различить из-за плотного шарфа на его лице.

– Здравствуй, Халед, – стараясь скрыть улыбку, сказал Хигвар, – скоро в город должен прибыть Далбор. Я бы хотел, чтобы ты присмотрел за ним. Приглядывай за западными воротами, он должен приехать оттуда.

– Как пожелаешь, сын рассудительности. Позволь лишь спросить, что вызвало твои опасения?

– Он отбыл на опасное задание. Он может вернуться раненым или взвинченным. Я бы не хотел потом объяснять Хельгу, почему у него возле ворот лежат мёртвые стражники. Ты же знаешь, Далбор ещё молод и горяч.

– Понимаю. Я сделаю, как ты просишь.

– И ещё одно. Далбор не должен знать, что ты за ним приглядываешь. Не стоит обнаруживать себя без необходимости.

Халед понимающе кивнул.

– Благодарю тебя, Халед. Ты можешь быть свободен.

После этих слов южанин поднялся и ушёл. Хигвар недолго оставался в трактире после этого. Он доел свой обед и, расплатившись, вышел. Когда он вышел на улицу, в лицо ему подул холодный зимний ветер. Хигвар поёжился и укутался плотнее в свой тёплый серый плащ.

Быстро пройдя сквозь рынок, он свернул в невзрачный переулок недалеко от квартала ремесленников. Вдоль стены стояла пара нищих и клянчили деньги у прохожих; проходя мимо них, Хигвар невольно поморщился, воняло от них просто отвратительно. Он подошёл к хлипкой на вид деревянной двери, достал из внутреннего кармана своего плаща длинный ключ и вставил его в замочную скважину. Повернув ключ один раз, он нажал на какие-то деревяшки, еле заметно выпирающие из подоконника, после чего повернул ключ ещё два раза, послышался щелчок, и он открыл дверь. Она казалась хлипкой дверью небольшой деревянной лачуги только со стороны улицы. Внутри было видно, что на самом деле это тяжёлая железная дверь гномьей работы с замком с секретом и несколькими дополнительными засовами. При необходимости она могла выдержать небольшую осаду.