«Если Грей не пойдёт к золотому кристаллу, – размышлял он, – то и не сможет использовать его во вред другим, верно? А если он всё-таки пойдёт, мы тайком увяжемся за ним – и остановим его!»

Эта мысль его немного успокоила.

– Я сегодня вечером не смогу, – вздохнула Тео. – Придётся идти с отцом на какой-то армейский приём. Они просто ужасны – приходится надевать скучные платья и часами сидеть тихо, пока старики толкают речи, от которых можно уснуть. Кто-то постоянно играет на скрипке, еду подают крошечными порциями, и на вкус она как картон.

Себастиан посмотрел на Люциуса:

– А ты согласен следить ночью за мистером Греем?

– Конечно, – не раздумывая ответил Люциус.

– Я думала, миссис Хадсон тебя одного никуда не пускает? – удивилась Тео.

– Не пускает. Но то, чего она не знает, её и не касается, верно?

– Люциус, Люциус, – пробормотал Себастиан, и в глазах его мелькнули задорные искорки. – Кажется, ты, бывалый фокусник, дурно на нас влияешь.

– Кто-то ведь должен это делать, – сказал Люциус, подражая Харольду. Он прыснул, и его друзья тоже засмеялись. Они ещё продолжали смеяться, когда с неба упали первые капли.

Когда Люциус второй раз за этот день подъехал к музею, Биг-Бен, колокол в большой часовой башне у реки, пробил без пятнадцати восемь. Мальчик молча вышел из наёмного кеба и поднял воротник тёмного пальто. Было сыро и промозгло, всё ещё моросил мелкий дождь. Тротуары были залиты лужами, в которых отражался желтоватый свет газовых фонарей. На горизонте зарница отважно, но безуспешно сражалась с темнотой, которая неумолимо накрывала город. Не самый приятный вечер.

Во второй половине дня в Лондоне разразилась страшная гроза – её запах всё ещё витал в воздухе. Улицы и тротуары быстро опустели. Люди попрятались в тёплые дома. Пока Люциус ехал сюда с Бейкер-стрит, на улице ему попадались лишь отдельные фигуры, и он надеялся, что это поможет его замыслу.

– Себастиан? – прошептал он, завернув за угол и приблизившись ко входу в подвал. – Ты здесь?

Тишина. Только шлёпанье его ботинок по мокрой мостовой.

Только сейчас, вечером, Люциус заметил, как темно здесь, с обратной стороны большого здания. В пяти шагах от угла он уже с трудом мог различить собственную руку. Он пробирался вдоль шершавой внешней стены, вслушиваясь в окружающую его темноту.

– Себастиан?

Снова никакого ответа. А ведь они договорились встретиться именно здесь! Они полвечера проболтались перед музеем и внутри его, бродили по залам и коридорам просторного здания, не спуская глаз с мистера Грея. От Люциуса тоже не укрылось, как странно тот себя ведёт. Когда он думал, что за ним никто не наблюдает, то шнырял по коридорам музея быстро и незаметно, как серая мышь. Когда же ловил на себе чьи-нибудь взгляды – посетителей или коллег, – то тут же прятался в тень: похоже, старался по возможности не попадаться никому на глаза. Только вот почему?

«Потому что он что-то скрывает, – подумал Люциус. – И, кажется, я догадываюсь что». Возможно, Грей и в самом деле вор. Может, Харольд был прав в своих предположениях, которые он высказал им утром в «Вороновом гнезде».

Им ещё предстояло вывести Грея на чистую воду.

– Себастиан? – шёпотом повторил Люциус. Вдруг он ударился коленом о чугунные перила подвальной лестницы – она негромко звякнула – и выругался от боли.

– Вы звонили, мастер? – раздался справа низкий мужской голос прямо у него над ухом.

Люциус в испуге отпрянул и вскинул руки, готовый драться.

Фигура в тени засмеялась:

– Видел бы ты сейчас себя… Что-то с чем-то!

Голос звучал совсем иначе, чем перед этим. Люциус, прищурившись, вглядывался в темноту.

– Себастиан? – осторожно спросил он.

– А ты кого ожидал здесь встретить? – вопросом на вопрос ответила темнота – снова голосом мальчишки его возраста. – Королеву Викторию? Отец сказал, она явится только на открытие выставки.

Чиркнула керосиновая зажигалка. Люциус вначале увидел парящий в воздухе огонёк и только потом – руку, которая держала зажигалку из настоящего стерлингового серебра. Рука поднесла её к лицу. Это действительно был сын известного на весь мир путешественника. Но что это у него на глазах?

– Ты что, ослеп? – с лёгкой неприязнью спросил Люциус. Его колено всё ещё болело, и он злился на Себастиана, что тот его напугал.

– Наоборот, – ответил Себастиан. Он выступил вперёд и положил свободную руку Люциусу на плечо. – Это не что иное, как новейшее изобретение великого Харольда Кейвора. Прибор, с помощью которого можно видеть в темноте лучше, чем другие при свете.

– Серьёзно? – удивился Люциус. Это странное приспособление напоминало бесформенные громоздкие металлические очки без стёкол. Вместо них глаза Себастиана прикрывали два круглых зеркальных диска. Люциус хотел было их потрогать, но друг отпрянул.

– Но-но-но! – Себастиан предостерегающе поднял палец. – Не трогай. Это чудо техники мудрый изобретатель, который, кстати, передавал тебе большой привет, доверил исключительно мне – единственному в нашей команде, кто, по его мнению, способен справиться со сложнейшим управлением. И в этом он совершенно прав.

– М-м-м… – Люциус закатил глаза. Уголки его рта дрогнули. – Конечно-конечно. Но может, он и мне какое-нибудь чудо оставил?

Себастиан торжественно кивнул:

– О да. Просто замечательное. – Он протянул Люциусу зажигалку, горящую неровным светом. – Нравится?

В первую секунду Люциус не знал, рассмеяться ему или выругаться. Себастиан принял решение за него и громко прыснул. Люциусу ничего не оставалось, как к нему присоединиться.

– Ладно. – Себастиан снова посерьёзнел. – План таков: музей закрыли около часа назад. Я видел, как посетители, а за ними и сотрудники разошлись по домам. Только Грей до сих пор ещё в здании.

– Наверное, проворачивает свои тайные делишки, – предположил Люциус.

– Скорее всего, – согласился его друг. – Мы вместе зайдём внутрь и застанем его врасплох. Прямо сейчас. Согласен?

Люциус, стиснув зубы, кивнул:

– Я не для того улизнул с Бейкер-стрит, чтобы отступить в последний момент.

– Ну-ну.

Они крадучись спустились по лестнице к двери в подвал. Себастиан открыл её ключом и запер изнутри, едва они вошли. Подвал был таким же мрачным, как ночь по ту сторону музейных стен. Если бы не свет зажигалки, Люциус не видел бы ни зги, но и зажигалка не очень помогала. Пока они с Себастианом шли по опустевшим складам и мастерским, Люциус то и дело натыкался на деревянные ящики. В поздний час и в темноте подвал выглядел совсем иначе, чем днём. Они не рискнули включить электрические лампы: это выдало бы Грею их присутствие.

Сложно представить, что во всём большом музее, ещё несколько часов назад полном посетителей, теперь не было ни души – не считая их двоих и преступника по имени Грей. Большие ворота у главного входа снова откроются лишь утром. До тех пор непрошеным гостям из «Воронова гнезда» придётся справляться самим.

«Разве здесь не должно быть ночных сторожей? – думал Люциус. – Вот где они, спрашивается?!»

Минуты казались вечностью. Мальчики молча осторожно пробирались по обширному подвалу, заглядывали за углы и прислушивались у дверей. Музейного смотрителя и след простыл.

И вдруг раздался леденящий душу звук.

Услышав его, Люциус на секунду оцепенел, а потом сразу же задул пламя зажигалки. Только бы их не заметили! Его пробрал озноб, и он схватил Себастиана за руку.

– Слышишь? – шепнул он другу.

Себастиан остановился и нахмурился:

– М-м?

– Там. – Люциус кивнул влево, откуда доносились странные звуки: пронзительные и очень чужие. То громче, то едва различимо. Почти как жужжание какого-то гигантского насекомого. – Тише! Слышишь?

Сын путешественника прислушался. Потом кивнул.

– Музыка, – прошептал он.

Люциус недоверчиво уставился на него:

– И это ты называешь музыкой?! – Похоже было, будто сам чёрт поёт песню.

Голова Себастиана была лишь тенью во тьме, и эта тень кивнула: