Ченнинг встал со своего места навстречу Сантане, которая выглядела почти готовой сбить любого, несмотря на то, что она была немного зеленовата от усталости. Они смотрели друг на друга так долго, как будто бы час прошел, прежде чем Ченнинг наконец-то заговорил.

— Если хочешь знать, Стелла была со мной, — коротко ответил он. — Мы допоздна работали над делом о пропавших детях, так как все остальные, похоже, выходят ровно в пять. Когда вы подошли к ней в коридоре, она уже возвращалась из Бестиария. Мы были там весь вечер. Кем бы ни был этот самозванец, это была не Стелла.

Это казалось немного удобным. Все мы смотрели на него с подозрением, задаваясь вопросом, был ли он тоже замешан в этом нападении. Маловероятно, что если Стелла была вовлечена, то Ченнинг не был. Они пришли сюда вместе, в конце концов.

Стелла повернулась и посмотрела на Ченнинга, чувствуя, как от нее улетучивается волна нежности. Его покровительство согрело ее сердце, заставив влюбиться в него еще сильнее. Мне было почти больно сознавать, что в его действиях нет ничего романтического, в нем не было такого тепла, которое переполняло бы его. Его эмоции были резкими и логичными. Он заботился о ней и хотел очистить ее имя, но его чувства не совпадали с ее чувствами. Они пришли не из того же самого интенсивного места обожания. Тьфу, бедная девочка. Обвиняют в том, что она шпион и имеет дело с безответной любовью, все в одно и то же время. Сегодняшний вечер ни для кого не удался.

— Камеры Смарти также подтвердили ее местоположение во время нападения, — добавила Астрид.

— Значит, не Стелла? — сказала я, мой голос нарушил нервирующую тишину, которая упала на группу. Даже Элтон, казалось, не знал, что сказать. Тем временем Сантана и Ченнинг все еще хмурились друг на друга. В любой другой ситуации их война воли могла бы показаться забавной. Теперь, казалось, это просто увековечило разрыв между нами.

Элтон громко вздохнул, проводя рукой по своим темным волнам.

— Я не хотел этого делать, но мне придется ввести новое правило для оборотней среди нас. Отныне все они будут обязаны носить нательные камеры. Я уже предлагал такой подход наставникам Бэлмор и О'Халлорану. Они согласились, что это необходимо. — Он печально посмотрел на Гарретта. — Я собираюсь позвонить прямо сейчас. С завтрашнего утра, это будет обязательным для каждого оборотня носить нательную камеру в любое время.

— Это безумие! — Гарретт вскочил со своего места и бросился через комнату, хлопнув ладонями по столу Элтона. — Это не какой-то штат нянек, где вы можете контролировать нас всех таким образом. Вы хоть понимаете, какой прецедент создаете? У нас и так достаточно тяжелое время! — Он в ярости покачал головой. — Здесь, в ковене, нас должно быть не меньше тридцати. Вы разоблачаете каждого из нас, делая это. Вы понимаете это, не так ли? Я просто хочу убедиться, что вы не сошли с ума.

— Я понимаю твой гнев, но…

— Нет, Элтон, не надо, — огрызнулся он. — Вы не имеете права так поступать с нами. Насколько вам известно, оборотень может быть даже не из ковена! Эта маленькая мысль даже не приходила вам в голову, а? Это может быть какая-то магия, притворяющаяся кем-то, кого мы знаем, или это может быть кто-то просто прячущийся в тени, ожидая всех этих возможностей, чтобы перейти в другие. Вы играете им на руку и наказываете нас за это. Это отвратительно! Я думал, что вы лучше этого.

Все эти возможности послали дрожь сомнения через мое тело, заставляя меня чувствовать себя еще более неловко. Каждый из них был жизнеспособным. Это могут быть даже все трое — кто-то из ковена, кто-то вне ковена, и кто-то прячется в тени. Я вдруг поняла, почему Элтон велел мне быть бдительной при любом необычном поведении. Я думала, что он перестраховывается, но теперь поняла, что мы не можем быть достаточно осторожными. Мы были в большой опасности, стоя на грани полного скомпрометирования. У Леонидаса будет над этим целый день работы. Это было оправдание, которое он искал, один на миллион.

— Гарретт, я знаю, что ты расстроен, но ты не будешь так со мной разговаривать, понимаешь? — твердо сказал Элтон. — Ничего личного, уверяю тебя. Я бы предпочел сделать это по-другому, но необходимость вынудила меня. Это мера предосторожности, которую мы должны принять. Если вам нечего скрывать, то вам не о чем беспокоиться.

Астрид покачала головой.

— Технологии никогда не должны использоваться, чтобы отнять свободу. Я согласна с Гарреттом — это крайняя и совершенно нелепая мера. Вы рискуете их безопасностью, лишая их анонимности. Раскрытие их оборотней — это их выбор, а не ваш. Вы совершаете ошибку.

Элтон, казалось, был ранен той стороной, которую она выбрала. Очевидно, после всего, что он сделал для нее, после всех воскрешений, он был удивлен ее словами. Астрид редко критиковала его, и никогда так резко. Астрид была его правой рукой, но чувствовалось, что она изменила свою верность из-за влюбленности. Гарретт, казалось, был зачинщиком этой вспышки. Жало от него нашло свой путь ко мне, тонкое сердцебиение, сидящее в моей грудной клетке.

Я могла понять ее отвращение к камерам наблюдения, но я также понимала необходимость поставить оборотней под наблюдение. Дискомфорт некоторых мог бы помочь спасти жизни многих других — это был шаг, который стоит сделать, как бы неудобно это ни было.

— Астрид, ты более прагматична, — ответил он более мягким тоном. — Конечно, вы можете понять, почему эта мера должна быть реализована? Это решение было принято для безопасности ковена в целом, и чтобы облегчить параноидальные умы. Я гарантирую, что оборотни будут защищены, или так будет не лучше?

— Не совсем, — холодно ответила она.

— Тем не менее, это происходит. У нас нет выбора.

Взглянув на Элтона, я поняла, что он не так хорошо разбирается в вещах, как кажется на первый взгляд. Он был так же напуган и сбит с толку, как и все мы. К тому же, с проклятием Кригера и тем фактом, что он никому об этом не сказал, он, казалось, летел мимо своих штанов. Он чувствовал себя странно потерянным, как будто был близок к тому, чтобы просто передать бразды правления кому-то другому. Не смей, Элтон Уотерхауз. Не смей.

Между ними повисло неловкое молчание. Никто не хотел его нарушать. К моему удивлению, наконец заговорила Марджери, и ее тихий голос пробился сквозь тишину.

— У меня есть хорошие новости, — сказала она. — По крайней мере, Сантана сказала мне, что это хорошие новости.

Сантана ободряюще повернулась к ней.

— Да, конечно, чуть не забыла! Расскажи всем, что ты видела.

— Когда оборотень схватил меня за запястье, у меня было видение, — продолжила она. — Я видела Мику, стоящего на заброшенной фабрике. Фабрика столярных изделий Хоффмана. Она не выглядела так, как будто ее использовали в течение долгого времени, но это было то, где Мика, возможно, был… или… это трудно сказать. Я никогда не знаю, где на временной шкале эти вещи произошли или произойдут.

Я улыбнулась застенчивой девушке.

— Это потрясающая новость. Это именно та зацепка, которую мы искали.

Сантана гордо улыбнулась.

— Именно это я ей и сказала. Мой маленький чангита — гений.

— Чангита? — кисло спросил Ченнинг.

— Моя маленькая обезьянка, не то, чтобы ты понял ласкательное имя, если оно ударило тебя по лицу. Что, кстати, я и хотела бы сделать…

— Как насчет того, чтобы мы все поработали над этой новой зацепкой, а? — вмешалась я, прежде чем она успела сказать что-то, о чем могла бы пожалеть. Я обожала Сантану, но ее свирепость в один прекрасный день могла навлечь на нее неприятности. — Я позвоню Уэйду и сообщу ему, что происходит.

Элтон поднял руку.

— Вы все должны пойти и немного отдохнуть. Начните с этой отличной зацепки рано утром. Нет смысла гоняться за этими призраками, если вы все еле держитесь на ногах. Вы все свободны. — Он посмотрел на меня. — И не волнуйся за Уэйда. Я сам с ним поговорю.

С этими словами мы разошлись по своим фракциям и направились обратно в жилые помещения. Элтон был прав: нам нужны были ясные головы, если мы собирались выследить детей. Проведя всю ночь за чашкой кофе и изо всех сил стараясь не заснуть, он не собирался делать никому никаких одолжений. Кроме того, я все больше и больше беспокоилась о Сантане. Она исчезала на протяжении всей встречи, даже когда она была готова к Ченнингу. Что-то с ней было не так, но я сомневалась, что она скажет мне, что это было, даже если я попытаюсь заставить ее это сделать. Кто знает, может, она просто устала.