— Ян, можно я работать пойду? — честно говоря устала от этого словесного пинг-понга. — У меня через пятнадцать минут первый пациент.

— Иди, конечно, боевой дух я тебе поднял. Могу теперь и своими делами заняться.

Ничего не ответила, поспешила переодеваться и работать. Этот Ян такой Ян, что иногда, слов нет для выражения всей глубины чувств.

Мне сложно с ним общаться, потому как не понятно он сейчас серьезно или шутит. Как он делает выводы из трех услышанных слов — тайна покрытая мраком. И вот эти заигрывания, по сути пустые и не нужные. Почему он так себя ведет?

Долго думать не пришлось, пациенты от долгого нахождения в центре и скуки с удовольствием присаживались на мои уши. Хоть я и не смотрела телевизор, но была в курсе всех событий в мире, шоу-бизнеса и бесконечных сериалов.

Главное было кивать головой и даже не пытаться высказать свое мнение. Почему? Многие после ловили меня в коридоре и жарко продолжали объяснять почему я не права.

Сидя в машине искренне поблагодарила Яна за заботу. Не представляю, как бы я сейчас уставшая тряслась в общественном транспорте сначала к Тиму, а потом домой. Жуть. Несмотря на свой непонятный характер он умеет заботиться и помогать. Жаль, что сразу это больше похоже на издевательство, а не помощь.

Не ждать. Не надеяться и не мечтать. Именно эти слова я повторяла, входя в дом. Ян прав, хоть и не говорит это открытым текстом. Чем больше ждешь и надеешься, тем больнее сталкиваться с реальностью.

— Привет, — я не могу не улыбнуться такому родному и любимому. Хоть он и хмурится, и смотрит так, словно в мыслях копается.

А ведь и в самом деле, чего я ожидаю, что он будет счастлив в такой ситуации? Нет, это не про Тима. Он привык быть сильным и все решать самостоятельно. Он привык помогать другим. А сейчас его жизнь поставила в другие условия. Условия не для него.

Это женщины гибкие и легко подстраиваются под ситуацию, а для мужчин это трудно. Мы же их с пеленок учим тому, что «мужчины не плачут», «мужчины сильные», «мужчина сам решает свои проблемы», «мужчина должен обеспечивать себя и свою семью» и столько всего, что голова кругом идет. Но почему же мы никогда не учим их тому, что нет ничего стыдного принять помощь другого, когда тебе тяжело?

Я настолько погрузилась в свои размышления, что вздрогнула от вопроса:

— На улице темно, как ты будешь добираться домой?

— Твой отец выделил мне машину с водителем. Так, что езжу с комфортом, — вновь улыбнулась его заботе, а рука чуть не потянулась разгладить морщинку между бровей.

В этом весь Тим, он подумает обо всех, только не о себе. Зачем же, любимый, ты крест на себе поставил? Почему за других ты готов жизнью пожертвовать, но ради себя даже верить не хочешь?

И вновь между нами стена молчания. Тим закрыл глаза. Неужели так неприятно на меня смотреть?

— Как мелкий?

— Устроил лежбище среди твоих футболок в гардеробе.

— Ты все еще у нас? — искренне удивился. А это «нас» так греет сердце. Может еще не все потеряно, и мы будем вместе?

— Прости, я хотела съехать, но Фей, он не подпускает к себе шипит и орет так, что я его боюсь.

Это чистая правда. На следующий день, после того, как Тим меня выгнал и отменил свадьбу, я решила, что жить здесь не буду. Найду новое жилье. И все было хорошо, пока не пришло время забирать кота.

Фей нашелся в гардеробной Тимофея. На меня смотрели огромные зеленые глаза полные тоски и боли. Когда я хотела взять его в руки зашипел, шерсть дыбом встала и заорал с такой болью, что я отшатнулась испугавшись. А потом села под стенкой и расплакалась. Но Фей ко мне так и не подошел, зато сразу успокоился и начал громко мурчать.

Вот так кот стал вожаком. И что мне так на упрямых везет?

— Живи, это лучше, чем по съемным таскаться, — пусть прозвучало пренебрежительно, но морщинка между бровей разгладилась и в глазах довольство.

— Спасибо. Но как только кот успокоится, сразу же съеду, — ну а что остается делать, если он не хочет меня видеть.

— Сказал же живи! — и чего злиться-то? Впрочем, это же Тимофей.

Улыбнулась, всё как всегда, сначала проконтролирует, а потом рыкнет, наверное, чтобы не слишком радовалась и помнила, кто в доме главный.

Больше мы с ним не разговаривали. Но я все равно была счастлива, ведь даже эти крохи общения сближают нас. А как известно капля камень точит.

В квартире как всегда тишина и пустая миска Фея.

— Привет, мой хороший, — близко не подходила, кот этого не любит. — У тебя всё хорошо?

Кот принюхался, широко раскрыл глаза и настолько резко прыгнул, что я испугалась и отшатнулась от него. А он меня нюхал и терся громка мурча.

Слезы потекли, сама не знаю от чего, слишком много чувств намешено в них. Присела и наконец-то смогла погладить его. Я уже и забыла какая у него мягкая шерсть, как это чувствовать под ладонью урчанье.

— Да, я была у Тима, ты же его запах услышал, поэтому и спрыгнул, да? Соскучился по своему хозяину? Ты, знаешь, мне кажется, что и он по тебе скучает. А еще разрешил нам здесь жить.

Фей еще немного потерся об меня и высоко подняв свой пушистый хвост гордо удалился на кухню ужинать.

— Вот тебе и котейка, — махнула рукой на странности его поведения и пошла спать. Слишком устала за сегодня.

Тимофей

Сегодняшней ночью я спал плохо. Да практически не спал. Воспоминания не отпускали вновь и вновь кружились хороводом.

Первая встреча какой она была испуганной и в то же время ее сострадание к уличному котенку трогало за душу. А как она переживала, увидев царапины на моей руке. Ее искренность подкупала, жаль, что она не смогла справиться с моей усталостью и злостью. А может и, наоборот, как хорошо, ведь иначе я не выписал бы ей штраф, и она не сидела бы в парке не зная, где провести ночь.

Я каждый раз восхищался ее способностью удивляться, верить в светлое и ее умению доверяться, при этом, оставаясь собой.

Даже представить не могу скольких сил и смелости ей стоило принять мое предложение сначала поехать ко мне домой, а потом и остаться жить. Моя маленькая, смелая девочка.

Улыбнулся, когда вспомнил утро и ее фразу: «Я не буду с тобой спать до замужества». Господи, как же я ей благодарен за это. Если бы я узнал ее, то сейчас мне было бы намного хуже, а когда-то думал, что хуже быть не может.

В день аварии, когда увидел ее в перевернутом автобусе. В тот момент я едва не сошел с ума. Вот так в секунду понимаешь, насколько человек тебе дорог. В один момент вся шелуха слетает, оставляя лишь чистую истину. Я готов умереть, лишь бы она жила.

Я знал, что моя забота ее душит, но не мог остановится. Для меня жизненно важно знать, что она в безопасности, что у нее есть крыша над головой и она не голодает. Я готов весь мир бросить к ее ногам, но не готов позволить ей прозябать рядом с калекой.

Только не она.

Даже сейчас, когда понимаю, что веду себя как последний идиот, отталкивая ее, молча или грубо отвечая. Я знаю, что делаю ей больно. И ненавижу себя за это.

Фильмы и книги больше не помогали мне забыться и отбросить воспоминания. До дрожи я хочу прикоснуться к ней и почувствовать мягкость ее кожи, вдохнуть полной грудью аромат ее волос.

— Не спишь? — отец вошел и сел на стул рядом с кроватью.

— Только проснулся…

— Не ври. Не люблю этого. Как массаж?

— Ни как. Я ничего не чувствую.

— Я и не надеялся за один день. Тимофей, ты ведь любишь ее. Нет, не спорь. Я вижу. Понимаю, что не должен вмешиваться в твою жизнь, но ты, сынок, подумай над тем, что девушка, которая убедила таких людей ей помочь — редкость. Я понимаю твои чувства, ведь сам через это проходил. Не отталкивай тех, кто тебя любит. Погоревал и хватит. Пора двигаться вперед. Евгений очень хочет тебя проведать. Мать боится к тебе заходить. Сын, что ты готов сделать для тех, кто тебя любит?

— Дать им возможность счастливо жить без меня.