— Да котенок тот. Веришь чудовище. Он из-за голода разнес всю квартиру, всё до чего добрался поскидывал, разбил и даже шторы пришлось выкинуть. Думал голову сверну, а он шельмец, на карнизе сжался и глазищами своими зелеными так посмотрел, что я почувствовал себя виноватым в том, что он натворил. Ну вот как это возможно?

— Да, друг, я смотрю ты не потерян для приличного общества. И ничто человеческое тебе не чуждо.

— Смешно. Я оценил.

— Да ладно, брось. Но я поверить не могу, что тот доходяга такое сотворил.

— Сам был в шоке, пришлось звонить в клининговую службу.

— А о вероломстве, что опять Карина звонила?

— Опять.

— И, что на этот раз?

— Девочки хорошо погуляли, а мальчики отказались платить.

— Тим и ты опять заплатил?!

— Жень, а что мне оставалось делать?

— Да послать ее куда подальше! После того, что она сделала!

— Жень, ты же понимаешь, что все не так просто.

— Я понимаю, что тебе к врачу идти надо и проверять голову. Потому как это ненормально!

— Это ненадолго.

— С чего такая уверенность?

— Да краем уха слышал, что ее отец замуж жаждет выдать.

— Он это делает последние десять лет.

— Уже переговоры ведутся.

— Я не понимаю, как ты все узнаешь, нигде не бывая?

— А это уметь надо мой друг.

— А если серьезно?

— А если серьезно, то я вчера ходил к Тасе на работу в ресторан «Абажур». Ты представляешь ее администратор мгновенно просчитала меня и тут же была готова раздвинуть ноги.

— А ты?

— А что я? Меня такие не интересуют, но снимок сделал, будет на девчонку наезжать отправлю фотку Юрке. И когда покидал это заведение увидел Николая Николаевича, обсуждающего с каким-то мужиком детей и перспективы от их союза.

— Этот свою выгоду чует.

— Лишь бы подальше от меня.

— И то верно. Так, говоришь Таисия неземная?

— Да чудная она, представляешь думала, что квартира моего друга, а я у него временно обитаю, — воспоминания о том дне наполнило сердце теплом.

— А чем она занимается?

— Учится. Художник. Ты представляешь у нее действительно талант, а она подносы таскает.

— Ну так помоги ей найти работу по профилю.

— Уже который день думаю и все никак.

— Ты же говорил, что Иван Петрович реконструкцию в ресторане делает.

— Точно, я как-то не подумал, правда не уверен, что согласится. Это будет выбиваться из общего стиля сети.

— Ты предложи, а он пусть сам решает.

— Спасибо.

— На то друзья и нужны. А Таисию не обижай, она славная. И да, проблема дрожащих рук бывает всегда, когда речь идет о наших близких, именно поэтому хирурги родных не оперируют, — похлопав меня по плечу ушел отдыхать. А я, облокотившись на стену закрыл глаза глупо улыбаясь. Родная. Как это сладко звучит. Но вряд ли я могу себе это позволить.

Может Тася такая пока у нее нет возможностей, а как деньги появятся, так и начнет вести разгульную жизнь, как Карина. Картинки ее жизни замелькали перед глазами, откуда я ее только не вытаскивал. И каждый раз искренне радуюсь, что не сделал ее своей женой. Так, что Тарасу можно сказать спасибо.

После смены спешил домой, как давно этого не делал, теперь там не было пустоты и одиночества. Остановился возле цветочного увидев огромные ромашки. Они так похожи на Тасю, вроде и неброские, а взгляд притягивают.

— Привет.

— И тебе, фотки я твои увидел, только не понял, что ты хотел этим сказать.

— А как ты смотришь на то, чтобы сделать подобную роспись в своем ресторане?

— Хитрец, — я слышал, как на том конце улыбнулись. — Но меня радует твое участие, сын.

— Мне же не может быть совсем все равно. Пап, так что скажешь?

— Скажу, что надо с дизайнером обсудить. А кто это у тебя художеством занимается?

— Да так, девчонка одна, но она хорошая, честная и порядочная.

— Ну, если порядочная, тогда, конечно.

— Пап, это не то, о чем ты подумал.

— Да я вообще ни о чем не думал, кроме стены и ее росписи. Ладно, сын хорошего дня. Как что-то решу перезвоню.

— Спасибо.

Таисия

Сегодня этот тиран мне разрешил погулять во дворе. Десять дней лежания, таблеток и ограничений. Конечно, его забота была приятна, но когда ее слишком много, то это уже проблема. Тимофей ограждал меня от всего и боялся по-мужски, через жесткий запрет и молчание.

Я испытывала неловкость от долгого пребывания на чужой территории, и в то же время кто бы знал, как я хотела остаться рядом с этим непонятным мужчиной. Характер у него непростой, но и мой не сахар.

За эти дни мы много общались, он даже купил несколько настольных игр, чтобы я не перегружалась телевизором и ноутбуком. Его выходные я и ждала, и боялась одновременно, потому как у нас будет много общения, но и чрезмерная опека тоже будет.

И вот сегодня его выходной, а, если быть более точной, он вернулся с ночного дежурства.

— О чем так задумалась?

— Да, так, — подарила ему мягкую улыбку.

И да, он решил проконтролировать мою прогулку. Не понимаю, что со мной может случится? Я уже хорошо себя чувствую, иногда от резких движений бывает нехорошо, но ведь я не собираюсь дергаться.

— У тебя на лице такое выражение, словно на плаху тебя веду. Ты не хочешь гулять?

— Почему? Хочу, но я думала, что буду одна.

— Тася, я понимаю, что ты устала и тебе кажется, что ты выздоровела. Отчасти это так. Но до конца недели лучше поберечься. Завтра к врачу тебя отвезу, послушаем, что он скажет.

— Тим, я тебе благодарна за все, я на самом деле устала, — и почему я сейчас чувствую себя так, словно конфетку у ребенка забрала? — Прости.

— Прощаю, — сжав зубы отвернулся, делая вид будто деревья вызывают интерес.

— Тим, перестань.

— Тась, я просто понять не могу что делаю не так? Почему ты ершишься, как ежик? — желваки ходили от злости и рука сжата в кулак.

— Потому, что я не верю в такую заботу и помощь. Меня это пугает до дрожи, — особенно последствия такой заботы.

— С тобой так раньше поступали? — он пытался поймать мой взгляд, но я отвернулась.

— Не лезь ко мне в душу!

— Прости, — ну вот опять, я чувствую себя виноватой. — Тась, я тут на скамейке посижу, а ты походи погуляй, только чтобы я мог тебя видеть.

— Я арестованная?

— Дура! — он подскочил и широким шагом пошел к спортивной площадке.

— Сам дурак! — обиделась по-детски и глупо. Блин, ну почему мы не можем спокойно поговорить и разобраться?

От волнения голова начала побаливать, поэтому отбросив мысли просто шла, считая шаги и любуясь красивыми клумбами. Или сильным телом злого, как черт мужчины? Тимофей, когда очень злится уходит тренироваться, а я занимаюсь самобичеванием.

Усталость накатила волной, что я едва успела сесть на скамейку. Перед глазами мелькали черные точки и легкий звон стоял в ушах.

— Что-то я и правда погорячилась с самостоятельностью, — дрожащей рукой провела по лицу, а другой схватилась за сиденье, чтобы не упасть.

— Рад, что ты это осознала, — Тим сел рядом, обнял за плечи и вложил в руку бутылку с водой. — Выпей, сейчас отпустит.

— Но по квартире же ходила и все в порядке было, — сделала пару глотков, а потом плюнула на все и положила голову ему на плечо. Так легче.

— Это разное. Не волнуйся ты быстро восстановишься. Пара дней и все в порядке будет.

— Я чувствую, как кружится Земля.

— Тогда полетели домой, тебе стоит прилечь, — подхватил меня на руки и не слушая мои возражения донес до самой кровати.

И вот, что с ним делать? Вроде и заботится и в то же время сам принимает решения. Сложно с ним. А может это я одичала?

— Я могла, и сама дойти, зачем на руках носить? — его близость меня смущает и вообще я же вроде самостоятельная, а тут даже слов нет все за меня и для меня.

— А почему нет? Отдыхай, а я тоже пойду спать. До вечера, — он просто сбежал, ну и ладно.