— Эй, постой-ка! — Меня вдруг хлопнули по плечу.
Я обернулся и увидел полицейского.
— Ты ведь только что здесь ходил?
— А...
— Что ты тут делаешь в такой час? Ты школьник?
Я побледнел.
— А ну, стой!
Он кричал мне вслед. Ноги сами понесли меня прочь, я и сообразить ничего не успел. Не оборачиваясь, я со всех ног бежал через толпу людей, а когда налетал на кого-то, слышал сердитое: «Больно же!», «Совсем охренел?!», «Стой, пацан!». Я промчался мимо огромного кинотеатра и почти инстинктивно устремился к району, который едва освещался. Голоса позади постепенно стихали.
Звяк. Сжавшись, я сидел на корточках. Услышав, как пустая жестяная банка покатилась по земле, поднял голову.
В темноте светились круглые зелёные глаза. На меня смотрел худенький котёнок с грязной спутанной шерстью. Длинное низкое здание находилось в небольшом закутке в стороне от главной улицы, внутри располагалось несколько забегаловок, в которых уже не горел свет, причём ни у одной не было даже двери, только дверные проёмы; у какого-то из них я и притулился и сам не заметил, как задремал.
— Кс-с, иди сюда, — прошептал я, и котёнок мяукнул в ответ.
Мне вдруг показалось, что я наконец-то с кем-то по-настоящему поговорил, и от этого защипало в носу. Я вытащил из кармана энергетический батончик, разломил его надвое и протянул котёнку. Тот вытянул вперёд мордочку и принюхался. Я положил половинку на пол; котёнок коротко взглянул на меня, словно желая сказать спасибо, и принялся за предложенную еду. Он был абсолютно чёрный, словно клочок ночи, только мордочка и лапы белые — будто на него надели маску и носочки. Глядя на котёнка, я сунул в рот свою половину батончика и медленно откусил.
— Токио — страшный город.
Увлечённый едой котёнок не откликнулся.
— Но знаешь, я не хочу обратно... Ни за что, — сказал я и уткнулся лицом в колени.
Я сидел и слушал, как котёнок тихонько кусает батончик, дождь барабанит по асфальту, а где-то вдалеке воет сирена скорой помощи. Боль в гудящих ногах таяла, и это было мучительно-сладкое ощущение. Я вновь задремал.
«Ой, да там кто-то есть! Ух ты, и правда! Ужас, гляди, он же спит?»
Приснилось? Нет, кто-то прямо передо мной...
— Эй ты! — пробасил кто-то совсем рядом; я вздрогнул и мгновенно очнулся.
На меня холодно смотрел блондин в деловом костюме и с серьгой в ухе. Перед входом в заведение, у которого я сидел, теперь ярко горел свет, а рядом стояли две женщины с обнажёнными спинами и плечами и мужчина. Котёнка уже не было.
— Что тебе тут надо?
— Про... простите!
Я поспешно поднялся на ноги, поклонился и хотел пройти мимо блондина, но пошатнулся: он подставил мне подножку. Я машинально схватился за урну около автомата с напитками и упал вместе с ней на мокрый от дождя асфальт. Крышка урны отскочила, и пустые банки, звеня, разлетелись по дороге.
— Эй, ты как, не ушибся? — крикнула одна из женщин.
— Да оставь ты его. — Блондин обнял её за плечи. — Так вот, о чём я говорил: именно у нас заработать можно гораздо больше. Давайте всё внутри расскажу.
Он даже не удостоил меня взглядом и почти втолкнул женщин внутрь здания.
— Это ещё что? Ни пройти ни проехать! — Мимо меня прошла какая-то парочка; они с явным осуждением посмотрели на сидящего прямо на дороге паренька и расчистили себе путь, пиная банки.
— Простите!
Я поспешно вернул урну на место и, ползая по мокрой земле, подбирал рассыпавшийся мусор — не только банки, но также пустые коробки из-под еды и остатки пищи. Прохожие не скрывали раздражения, а я только и думал о том, чтобы поскорее отсюда уйти, но знал, что для этого надо быстрее здесь прибраться, и голыми руками хватал намокшие склизкие объедки жареных крылышек или онигири. На глазах выступили слёзы и потекли по щекам, смешавшись с каплями дождя.
В мусоре мне попался бумажный пакет, довольно тяжёлый, размером с книгу в твёрдом переплёте; он был плотно перемотан непрозрачным скотчем.
Щёлк.
Я содрал тканевый скотч, мокрый бумажный пакет порвался, а содержимое упало на пол; в помещении раздался тяжёлый металлический звук, и я поспешно протянул руку вниз.
— Что?!
Упавший предмет был похож на пистолет. Я быстро схватил его и сунул в рюкзак. Казалось, нечто холодное и жуткое на ощупь всё ещё лежит на ладони. Я огляделся по сторонам. Я сидел в круглосуточном «Макдоналдсе», приткнувшемся между частной железной дорогой и игровым заведением с патинко[4]. Он находился довольно близко от манга-кафе, в котором я останавливался на ночь, и я много раз сюда заглядывал. Последняя электричка уже ушла, поэтому внутри было мало посетителей, да и те уткнулись в смартфоны, только две девушки разговаривали друг с другом.
— Понимаешь, это я в него влюбилась... А он даже на мои сообщения не отвечает... — Они разговаривали тихими серьёзными голосами, но до меня доносилось каждое слово; никто не смотрел в мою сторону.
— Наверняка это просто игрушка, — со вздохом облегчения сказал я вслух, желая себя успокоить.
Когда я убрал мусор и тщательно вымыл руки в общественном туалете, мне вдруг пришло в голову, что можно ведь зайти в «Макдоналдс». Я подумал, что за одну чашку супа-пюре мне вряд ли позволят остаться здесь до утра, но хотя бы отдохну и наберусь сил, чтобы снова бродить по улицам.
Я успокоился и снова опустился на сиденье. Порылся в кармане джинсов, вытащил помятую бумажку и положил на стол.
«Кейске Суга, генеральный директор К&А Planning».
На визитной карточке, полученной от мужчины в красной рубашке, маленькими буквами был указан адрес: Токио, район Синдзюку, квартал Ямабуки. Район Синдзюку? Я ввёл адрес в карты Google. От моего местоположения до офиса двадцать одна минута езды на автобусе. Довольно близко.
Я обхватил ладонями бумажный стаканчик с супом-пюре и, смакуя, допил последний глоток. За окном огромный плазменный телеэкран светился под каплями дождя. Шум квартала Кабуки доносился с улицы приглушённо, как музыка из снятых наушников. Я думал: «А если сходить по этому адресу?» Генеральный директор — это же глава компании? Может быть, он даст мне работу? С другой стороны, вряд ли у него хорошая компания: этот человек растратил деньги школьника. Но нет, погодите. Генеральный директор ведь человек небедный, правильно? Но при этом взял еду за две тысячи сто восемьдесят иен! Я вдруг ещё больше разозлился. Генеральный директор заставил меня потратить на еду две тысячи сто восемьдесят иен! И ладно бы ланч с курицей по-южноазиатски, но пиво за девятьсот восемьдесят иен! Это нечестно. Наверное, можно объяснить ему ситуацию и попросить вернуть хотя бы эту сумму. Я поступлю некрасиво, но что поделаешь; можно подумать, будто у меня есть выбор. Если он узнает, что у меня плохо с деньгами, то наверняка сразу всё вернёт.
Но... Я понуро уткнулся головой в стол. До чего же это мелочно. Он ведь действительно меня спас, да и я сам предложил заплатить за пиво. Неужели я приехал в Токио, чтобы погрязнуть в такой суете? У меня нет ни денег, ни крыши над головой, ни какой-либо цели, а от голода аж живот сводит — что я вообще тут делаю? Чего я жду от Токио?
Помню, в тот день я бешено крутил педали велосипеда, надеясь, что будет меньше болеть то место, куда меня ударили. И в тот день на острове шёл дождь. Небо заволокли толстые кучевые облака, но из щели между ними падали несколько широких лучей. Я гнался за ними. Хотел догнать этот свет, оказаться под ним и отчаянно мчался к нему на велосипеде.
«Догнал!» — с ликованием подумал я, но внезапно понял, что стою на самом краю обрыва, а солнечный свет ушёл далеко за море.
В тот момент я и решил, что когда-нибудь отправлюсь туда, где он есть...
Вдруг подул лёгкий ветер и коснулся моих волос. Повеяло запахом свежей травы под ясным небом: ветер был настоящий, не от кондиционера. Но откуда здесь такое... Я поднял голову.
