Спустя какое-то недолгое время превратив свою же квартиру в абсолютную замусоренную свалку, юная наркоманка добралась до ванной, где и так повсюду валялись какие-то сломанные предметы и осколки зеркала, но Асоку это совсем не трогало. Даже не задумываясь о том, что в шкафчиках сего помещения вряд ли вообще хоть один нормальный человек или гуманоид станет хранить какие-то ценности, Тано яростно открыла дверцу и стала выгребать оттуда всё, что попадалось ей под руку. Некие кремы, шампуни, другие баночки с косметикой и разной ерундой, стремительно летели на пол, тут же разбиваясь в дребезги или издавая громкий стук при падении, а раздражённая тогрута, всё больше и больше выдавая себя, продолжала и продолжала опустошать шкафчик до тех пор, пока на его полках не осталось абсолютно ничего. Покончив с выбрасыванием и крушением абсолютно не нужных ей вещей, юная наркоманка глупо провела трясущейся кистью по пустым деревянным полкам и, с досадой стиснув зубы, зашипела. В моменты сильной злости и агрессии звериная сторона тогруты особо ярко проступала наружу, казалось бы, доброй и миловидной девочки, однако внешность бывает обманчива, об истиной природной сущности Асоки никогда не следовало забывать.

Крайне недовольно поморщившись, хищница с силой пнула что-то у себя под ногами, так, что пролетев небольшое расстояние, предмет врезался в стену и со звоном раскололся на десяток частиц, но Асоке не было его жалко, ничего и никого не было жалко в данный момент. Эмоции и ломка настолько поглотили её, что доводили почти до безумия, затмевая всё и вся, заставляя думать, желать, хотеть только одного – наркотик, и искать для его получения любые доступные пути.

Внезапно что-то блеснуло в той стороне, куда до этого полетела какая-то разбившаяся вещь, и ясность и трезвость ума на мгновение вернулись к Асоке. Завидев светящийся предмет, Тано быстро подошла и подняла его с пола. Это был браслет, тот самый браслет с маячком, что подарил ей совсем недавно Энакин. Взглянув на украшение, тогрута первым делом прикинула его ценность в уме и тут же с досадой поняла, что Скайуокер был прав, эта безделушка абсолютно ничего не стоила. Тано уже хотела было бросить совершенно бесполезный предмет о пол или о стену, как внутренний голос вдруг вопросил:

«Асока, что ты делаешь!?».

И тогрута в ужасе поняла, что она дошла до последнего, опустилась дальше некуда, если готова была продать за наркотики предмет, столь много значивший для неё. Хотя…

Муки совести не долго истязали девушку, по сути ценность подарков «женатого предателя» была крайне спорным вопросом. Ещё на мгновение в голове Тано мелькнула мысль, что браслет, всё же, можно было продать хоть за какие-то деньги, но, тут же в страхе от собственных рассуждений, откинув её, тогрута бережно надела украшение на руку и пошла искать в своей захудалой квартирке нечто другое и явно более ценное.

Сама не заметив, как оказалась на кухне, Асока фанатично стала опустошать тамошние шкафчики, яростно в дребезги круша посуду. Что девушка искала на кухне, было не совсем понятно даже ей в её безумном состоянии. Однако «фейерверк», который устроила тогрута из осколков стекла и прочих материалов, просто моментально разбудил Энакина. Но наркоманка не слышала его шагов, она даже появления учителя в комнате не заметила.

В ярости запустив, последнюю попавшуюся ей под руки чашку об пол, тогрута остановилась на половине опустошённых шкафчиках кухни, с диким взглядом через какую-то пелену отстранённости чётко осознавая, что в доме больше ничего ценного не осталось, и девушка лишь зря тратила время на бесцельные поиски. Резко передёрнувшись от гнева и раздражения, выворачиваясь и выламываясь так, будто её крутило изнутри, Асока с досадой подумала о том, что придётся ей обходиться сегодня всего одной дозой и, возможно, какими-то другими, низкокачественными, но дешёвыми наркотиками, а затем моментально рванулась к столешнице, на которой так опрометчиво был оставлен электронный ключ-карта от входной двери. Злостно прихватив его, тогрута молниеносно ринулась к выходу, который Скайуокер ранее успел закрыть, как ураган снося всё на своём пути. Возможно, Тано так и удалось бы выбраться из её бедного, грязного жилища сейчас, если бы дорогу ей опять, уже во второй раз за вечер, не преградил её бывший мастер.

- Куда это ты опять собралась? – на этот раз более спокойно и строго вопросил Энакин, едва не врезавшуюся в него и быстро отскочившую прочь, словно от огня, Тано.

Поступок бывшей ученицы, естественно, расстроил и раздосадовал генерала, но, уже один раз подняв на неё руку, джедай старался сдерживать свой гнев, как только мог, контролируя каждое движение и слово, хотя в данный момент это было очень трудно, Асока явно провоцировала Энакина, и абсолютно не слушала ни его просьбы и уговоры, ни угрозы и запреты, вообще игнорируя абсолютно любые попытки её же и уберечь.

Не ожидав увидеть Скайуокера здесь опять, на том же месте, в том же положении, что и в первый раз, Тано растерянно и раззозлённо замерла, в недоумения пялясь на генерала каким-то странным, и даже страшным взглядом. Тогруте было так плохо от ломки, от неразделённой любви, от всего её состояния, в котором она пребывала в данный момент, что каждая секунда вдали от «сапфирового наслаждения», потраченная на бесполезные разговоры и объяснения с джедаем, казалась ей пыткой. И наркоманка больше не могла этого терпеть, не могла этого выносить. Понимая, что она лишь упускает время зря, девушка резко и открыто заявила:

- Я ухожу, я не могу здесь больше находиться, эти стены давят на меня, я не рабыня и не пленница, и не обязана сидеть взаперти!

Почему-то полагая, что этого было достаточно для какого-то объяснения, хотя, впрочем, и вообще особо не думая о таких деталях, Тано вновь резво рванулась навстречу выходу из квартиры, просто изнемогая от желания принять.

Но Энакин с ней был явно не согласен. Быстро и ловко поймав бывшую ученицу, при этом стараясь причинять ей как можно меньше боли, ибо всё ещё помнил то, что происходило здесь несколько часов назад, Скайуокер с силой толкнул падавана обратно в центр комнаты и, уже более зло, но, так же всеми возможными способами контролируя себя, почти прокричал:

- Ты снова собралась за наркотиками? За наркотиками, да? Нет! За ними ты отсюда сегодня не выйдешь! А если продолжишь принимать, то не выйдешь и вообще!

Просто ошеломлённая таким заявлением от человека, который по сути был ей никем, Тано даже не сразу нашлась, что ответить, ярость ещё сильнее проступила на её лице гневной краснотой, а глаза буквально вспыхнули пламенем раздражения. Тогрута даже задохнулась от возмущения, не зная, что и сказать, однако ключ-карта, всё ещё находящаяся в её хрупкой руке, тут же прибавил девушке силы, и она завопила громко, истерично, визгливо:

- Да, за наркотиками, за наркотиками, слышишь! Я сейчас пойду и накачаюсь до полусмерти всего, чего захочу, и ты не сможешь меня остановить! Я принимала и буду принимать столько, сколько моей душе угодно! А ты, возвращайся к своей драгоценной, благопорядочной жене и ей выноси мозги, если там вообще есть что выносить! И ты не сможешь меня больше побить или запереть! Я забрала ключ, а если посмеешь меня удерживать, я закричу, я вызову полицию, и тебя арестуют! – тогрута уже и сама не соображала, что несла, резко дёргаясь и активно жестикулируя конечностями, она так сильно хотела избавиться от последней преграды, что стояла между ней и желанным наркотиком, что девушке уже было абсолютно всё равно, что говорить, с её языка слетало первое, что приходило ей в голову, - Так что уйди с дороги и пропусти меня, если не хочешь провести ночь в каталажке, старый женатый извращенец!

Доорав очередную порцию бреда, Асока вновь отчаянно ринулась к входной двери, как будто её дикие визги и новые потоки оскорблений могли что-то изменить, как жаль, что она абсолютно не понимала, что не могли.

Энакин не боялся полиции или каких-то других угроз, его не трогали обидные обзывательства, сколько их он уже слышал в свой адрес от неё, по крайней мере, внешне Скайуокер старался держаться именно так, хотя в душе у него всё просто пылало от гнева. Но он не мог больше побить Асоку, он не имел права поступить с ней так ещё раз, иначе какой он после этого был мужик, однако остановить Тано всё равно следовало, и генерал не нашёл ничего лучше, как отобрать у неё ключ.