Девушка чуть крепче сжала в своих тонких пальцах механическую кисть генерала и далее попыталась почти отшутиться так, как она делала раньше, при этом говоря бывшему мастеру достаточно серьёзные вещи:

- Я жалею лишь о том, что нам придётся скрывать ото всех свою любовь, - Асока замолчала, понимая, что, наверное, сказала чего-то лишнего, ведь Энакин ни единым его словом или действием не обнадёжил её сегодня, что продолжение их романа, после того, что случилось в тот злополучный день, возможно, - Если эти отношения, конечно, вообще будут… - чувствуя, как на лице проступает яркий от неловкости ситуации румянец смущения, Тано стыдливо попыталась повернуть голову в сторону, отводя от Скайуокера, её единственного и самого-самого любимого на свете избранника, виноватые глаза, при этом спешно выпуская кисть джедая из своих цепких рук.

Её тонкие пальцы быстро скользнули по его механической кисти, стараясь побыстрее разорвать этот «неуместный» контакт, как будто рука генерала жгла их подушечки огнём. Казалось, ещё мгновение и последнее, самое нежное, самое смелое и одновременно сдержанно-скромное прощальное прикосновение пары разорвётся навсегда. Но этому не суждено было случиться. Когда тонкие оранжевые пальцы «добежали» уже почти до края кожаной перчатки, покрывающей «подушечки» его верхней механической конечности, Энакин быстро среагировал и ухватил Асоку за кисть, причём куда крепче, чем держала его до этого тогрута. И, так и не дав соприкосновению их рук исчезнуть навсегда, абсолютно внезапно для Тано произнёс:

- Значит, я правильно сделал, что тоже ушёл из Ордена.

Информация сквозь пелену печали и разочарования из-за возможного расставания, долетевшая до монтрал бывшей наркоманки заставила ту вздрогнуть, ощутив, как по телу пробежал лёгкий отрезвляющий холодок, и недоверчиво, с трусливой опаской, бросить несмелый взгляд на бывшего учителя.

- Очевидно жизнь джедаев не для нас обоих, - видя, как напугана была возможным разрывом их отношений Тано, стараясь говорить чем можно более весело и свойски, тут же добавил Энакин, при этом, как бы в подтверждение своим словам, одновременно мягко и заботливо взял в свободную руку вторую кисть тогруты, тем самым внушая ей больше доверия и смелости.

Совсем не ожидав подобного, ещё секунду назад представлявшая едва ли не на самый страшный исход этой беседы – последнее прощание, девушка невольно перебежала недоуменным взглядом сначала на левую конечность джедая, а затем на его лицо, словно безмолвно пытаясь задать тысячу новых немых вопросов, возникших сейчас в её голове, но не могла произнести ни слова, так и не решаясь перейти к необходимым уточнениям сама, в то время, как генерал продолжал и продолжал говорить ровно то, что Асока больше всего на свете хотела слышать.

На этот раз совершенно легко и свободно, без какой-либо практической надобности, джедай переместил настоящую кисть на один из лекку Тано и, игриво поглаживая его, в старой, абсолютно свойственной Энакину, в общении с бывшим падаваном манере добавил ещё несколько судьбоносных слов:

- Кстати на некоторые мои накопления, я купил жильё. И твои вещи уже туда перевёз, - слегка дразня выпустив из мощных пальцев синий кончик отростка головы Тано, вместе с её рукой, до этого момента всё ещё находящейся в его механической кисти, Скайуокер, соблазнительно коснулся подушечками одной из верхних конечностей нежного подбородка тогруты, ласково, но властно заставляя ту полностью обратить взор на него.

- Пошли домой, Асока, - чуть более тихо и на этот раз уже не шутя, а абсолютно серьёзно, проговорил Энакин, ещё сильнее приблизившись к возлюбленной, - В наш с тобой общий дом, - почти шепча ей в губы, уточнил Скауйокер, - Будем планировать свадьбу…

Его последние слова были произнесены достаточно тихо, чтобы быть почти сокровенно-интимными, но в голове Асоки они отдались громким радостным эхом тысячу и миллион раз, заставляя все переполняющие тогруту в этот момент эмоции вылиться наружу «кристальными» слезами счастья. Прозрачные струйки солоноватой жидкости неконтролируемо быстро побежали по её щекам. Тано снова плакала, но на этот раз плакала от счастья, которое было столь же непомерно, как и вся вселенная. Возможно бывший учитель сам собирался поцеловать свою такую «непростую», такую трудную и проблемную ученицу, но та, утопающая в буре её захлёстывающих эмоций опередила его, буквально прыжком бросившись мастеру на шею.

Их руки обвились вокруг тел друг друга, заключая мастера и падавана в прочные объятья любви, любви, «прошедшей огонь, воду и медные трубы». А их губы, наконец-то, соприкоснулись, словно в первом настоящем, самом тёплом, самом нежном самом страстном и чувственном поцелуе. Лёгкий ветер, до этого осторожно колыхавший лекку Асоки, мощным потоком поднимая мелкие сорванные с некоторых деревьев листки заставил те плавно парить в неведомом танце вокруг пары, словно их союз одобряла сама Сила, Создательница Всего сущего во вселенной, пока двое влюблённых наслаждались таким естественным и правильным, но ранее почти невозможным, выражением привязанности друг к другу.

Ещё некоторое время длился сей необычный, сей долгожданный и заслуженный всеми пережитыми ранее страданиями теперь настоящий, отражающий реальные отношения вне наркотиков, поцелуй, пока Энакин и Асока сами не захотели его разорвать. Бывший учитель, больше ничуть не стесняясь, ничего не опасаясь и совсем не тревожась, заботливо обнял ученицу за хрупкие плечи сильной рукой, падаван ответила мастеру примерно таким же действием.

И оба они в лучах алого заката пошли вперёд, навстречу новой жизни, без зависимости!