- Ты слышал, … урод, дама сказала отвалить от неё.

Абсолютно не ожидавший подобного поворота событий, второй партнёр по танцу Асоки тоже замер на месте, словно вкопанный, непонимающими пьяными глазами пялясь на Скайуокера, который не был сдержан в грубых татуинских выражениях.

Прошло буквально пару секунд прежде, чем мужикан всё же осознал произошедшее своими слегка не трезвыми мозгами и, глупо ухмыльнувшись, насмешливо задал Энакину вопрос:

- Ты ещё кто такой, чтобы нам указывать, неудачник?

Похоже, что слова его товарища и брата по домогательству к юным тогрутам показались и первому партнёру Асоки по танцу достаточно забавными, так как, будто и вовсе позабыв про больно сжатую руку, тот тоже заулыбался и утвердительно кивнул головой.

Услышав ответное оскорбление в собственный адрес, Скайуокер ещё больше нахмурился. Кодекс джедаев всегда учил своих приверженцев тому, что даже в самых-самых напряжённых ситуациях нужно быть сдержанным и терпеливым, а прибегать к насилию и вовсе следовало лишь в целях защиты. Но когда вообще Энакин подчинялся правилам? Особенно, если кто-то смел обижать или оскорблять его близких и его самого.

- Тот, кому вы, … , за неудачника сейчас ответите, - зло огрызнулся генерал и, хорошенько размахнувшись настоящей рукой, со всей силы врезал стоящему от него слева мужикану по лицу.

Взвыв от боли, тот схватился за разбитый нос обеими кистями. Нехило получив по наглой роже, несчастный пьянчуга аж отпрянул на пару шагов назад, пытаясь немного прийти в себя.

Совершенно не обращая на него никакого внимания, Энакин переключился на первого партнёра Асоки по танцу, запястье которого он всё ещё держал в своих пальцах. Резко заломав несчастному пьянчуге-извращенцу руку назад, генерал силой заставил того изогнуться, а потом с ноги дал ему такого хорошего пинка, что бедный мужикан аж отлетел в сторону и, плюхнувшись на пол, проскользил по его гладкой поверхности ещё пару метров, после чего больно стукнулся головой о низ барной стойки и отключился.

Похоже, что левой рукой Энакин дрался не так хорошо, как правой, потому что пьянчуга-извращенец с повреждённым носом как-то слишком быстро пришёл в себя. Заметив, что противник был явно занят избиением его друга, мужикан стремительно рванулся вперёд, решив воспользоваться ситуацией. Жаждя отмщения за своё покалеченное лицо, пьянчуга наивно полагал, что надавать Энакину ответных тумаков будет достаточно просто, так как тот и вовсе не заметит его. Однако, постоянно участвуя в каких-то боях на войне, Скайуокер был хорошо обучен. Он знал, что даже почти поверженного противника не следовало оставлять без внимания, ведь тот мог внезапно напасть со спины. Отчего генерал легко и быстро предотвратил, казалось бы, неожиданную атаку на него. Резко развернувшись на месте, Энакин с ещё большей силой, нежели в первый раз, замахнулся, а затем уже правой, механической рукой, нанёс сокрушительный удар обидчику Асоки. Хорошо получив по наглой роже, прочной «железякой» в кожаной перчатке, бедный извращенец так и улетел прочь, небрежно грохнувшись где-то поодаль танцпола без сознания. Толпа, собравшаяся поглазеть на эту потасовку, взвыла от восторга, вот только самим её участникам было как-то не до того.

Разделавшись с обоими пьяными мужиканами, Энакин быстро повернулся к Асоке и недовольно взглянул на неё, как бы безмолвно укоряя за недостойное поведение. Как будто она снова была его провинившимся падаваном, а он её строгим мастером. Девушка молча стояла напротив него, пребывая в лёгком шоке и, как-то отстранёно улыбаясь, переминалась с ноги на ногу.

Не став ждать больше ни секунды, Скайуокер решил немедленно вывести свою бывшую ученицу из этого грязного, опасного, абсолютно не подобающего для юной тогруты места. Грубо и резко ухватив Асоку за руку, Энакин буквально силой потащил её за собой, прочь из захудалого бара, прочь от этих бандюганов, извращенцев и пьянчуг, прочь от опасности.

Не сразу сообразив, что происходит, впрочем, как не сразу и поверив своим глазам, Тано поначалу молча следовала за ним. Но когда опомнилась, её реакция оказалась совсем не такой, как стоило ожидать. Где-то примерно на полпути, Асока осознала, что её силой волокут из места, где она планировала провести остаток вечера, наслаждаясь своим нереальным кайфом, и это тогруте не понравилось даже больше чем то, когда пьяные извращенцы стали её домогаться. Чего-чего, а когда ей указывали, Асока не любила, просто ненавидела. Тем более теперь, тем более, если навязывать ей свои моральные устои собирался Энакин. Он больше не имел на это никакого права, по крайней мере, она ни в коем разе не собиралась ему сего позволять.

Резко затормозив уже на улице около бара, Асока с силой упёрлась ногами в землю и попыталась выдернуть свою руку из крепкого захвата её бывшего мастера. Хаотично задёргавшись, не совсем трезвая Тано стала ещё активнее вырываться и отбиваться, упрямиться и сопротивляться тому, что её волокли прочь от места развлечения.

- Отпусти меня! Слышишь ты! Я никуда с тобой не пойду! Я ещё не всё выпила, я ещё не дотанцевала! – начала громко орать на всю улицу явно неадекватно ведущая себя девушка, свободной рукой пытаясь лупить бывшего учителя по его кисти.

Асока совсем позабыла, что ладонь, в которой Энакин сжимал её хрупкое запястье, продолжая тащить и тащить девушку подальше от бара несмотря ни на что, давно была металлической, отчего немного неподрассчитав силы, так ударила по ней, что сама аж взвизгнула от боли, в один момент обжёгшей её кисть.

- Ай! – звонкий голос Асоки эхом отдался по всему переулку, что заставило Энакина, наконец, остановиться и недовольно взглянуть на неё.

Возможно, Скайуокер собирался что-то сказать своей бывшей ученице в данный момент, но та так и не позволила ему это сделать, быстро затараторив сама.

Ещё раз резко попытавшись выдернуть собственное запястье из его цепких механических пальцев, девушка пуще прежнего закричала:

- Кто тебя просил? Зачем ты вообще влез, у меня всё было под контролем!

Дёргаясь словно в конвульсиях, Асока с каждым новым предложением повышала и повышала голос, явно демонстрируя своё недовольство и пренебрежение, злобу и агрессию от того, что всё пошло не так, как она того хотела.

Энакин понимал, что благодарности от невменяемой Асоки ему ждать не стоило. Однако и того, что она будет сопротивляться, устраивать истерики, орать на всю улицу и желать вернуться в грязный захудалый бар где её чуть не кхм… какие-то первые встречные извращенцы, генерал никак не мог предположить. И уж тем более, его до безумия поразило то, что Тано ещё и обвиняла его в том, что Энакин посмел влезть, в том, что он просто захотел спасти её, помочь, оказался рядом, когда ей это было крайне необходимо. Скайуокера до глубины души поражало даже больше не то, что Асока шлялась по барам и употребляла наркотики, а то, что она и сама не осознавала, какой опасности себя подвергала каждый день. А глядя на тогруту можно было понять, что в подобные места она приходила в абсолютном одиночестве не в первый раз. А уж о приёме дурманящих рассудок веществ и вовсе думать не хотелось… Сегодня, узрев свою бывшую любимую ученицу здесь, в этом почти притоне, одну, отбивающуюся от каких-то маньяков, Энакин, пожалуй, впервые в жизни почувствовал, как его сердце в ужасе сжалось. Да, они с Асокой не виделись из-за войны целый год. Ну и что? Она всё равно была дорога ему, как падаван, как хороший товарищ и верный друг. И да, он боялся, боялся, что не успеет защитить близкое для него существо, не сможет спасти и её от страданий, от смерти так, как когда-то не смог уберечь собственную мать. И потеряет так же, как потерял Шми. Потому что был слишком жалок и слаб. Слишком беспомощен и бесполезен. А если бы его и вовсе сегодня здесь не оказалось?

Вздрогнув от ужаса, Скайуокер ощутил, как его волнение за бывшую ученицу быстро перерастает в негодование и злость, злость на неё и её беспечное поведение.

- Я видел, как у тебя всё было под контролем! – резко выпустив из своих механических пальцев многострадальное запястье Асоки, так же громко, как и она, рявкнул он, - Этих два пьяных … чуть не … тебя прямо на барной стойке!