Но дроидам повезло, вместо того, чтобы демонстрировать свою физическую силу, для которой много ума не надо было, на них Энакин лишь зло взглянул на обоих роботов. Им и стоило бы преподать хороший урок, чтобы дурью не занимались, попадаясь на глаза в самые не подходящие моменты, да чем эти двое были перед ним виноваты? Скайуокер по сути сам был причиной абсолютно всего того, что с ним сегодня произошло, да и дроидов практически ни за что наказывать было жалко, ведь генерал являлся одним из тех немногих людей, кто относился к роботам словно к живым, с жалостью и пониманием. Поэтому, и лишь только поэтому, Скайуокер тяжело и глубоко вздохнул, пытаясь хоть немного успокоиться, усмирить гнев и раздражение. А затем, безразлично махнув рукой, пошёл собирать свои вещи.
Уже совсем скоро, взяв с собой не такую уж и большую сумку самых необходимых вещей и предметов, Энакин снова вернулся домой к Асоке. Бросив свой немногочисленный багаж на пол, рядом с драным чёрным диваном, Скайуокер быстро проверил на месте ли была его юркая бывшая ученица. К счастью та всё ещё мирно и крепко спала - хоть в чём-то генералу сегодня повезло. Убедившись, что Тано за время его отсутствия так никуда и не делась, джедай несколько раз перепроверил, чтобы все ставни и входные двери были прочно закрыты, и лишь потом полностью обессиленно плюхнулся на мягкий драный чёрный диван. В конце концов, да, он собирался жить с Асокой в одной квартире, но не спать же с ней в одной постели, как это предположила сегодня Падме. Других комнат, кроме «покоев» юной тогруты в её жилище не имелось, а значит ютится Энакину ещё неопределённый срок придётся в гостиной. Впрочем, Скайуокер настолько устал, что сейчас его это всё мало волновало. Он был готов спать хоть в подъезде, хоть на полу, лишь бы просто отдохнуть – моральные, физические, даже Силовые «стрессы» последних суток настолько сказались на нём, что несчастный джедай провалился в глубокий сон, лишь только успел закрыть глаза.
Энакин так устал, что не видел абсолютно никаких образов во время отдыха. Оно было и к лучшему, не до лишних посторонних эмоций сейчас было Скайуокеру. Впрочем, и этот совершенно пустой сон продлился не долго. Хотя генерал достаточно длительное время игнорировал противный, пищащий звон коммуникатора, где-то среди его вещей, в конце концов это стало невозможно. И джедаю всё же пришлось подняться с почему-то показавшегося ему из-за усталости такого мягкого и уютного дивана. Наспех отключив звук у противной, звенящей каждых пять секунд штуковины, чтобы та, хотя бы Асоку не разбудила раньше времени, Энакин встал со своего «царского ложа» и потащился на кухню, чтобы приготовить любимой ученице питательный и полезный завтрак перед очередным серьёзным разговором о наркотиках.
Занимаясь «кулинарным искусством» на крохотной, сколько её ни чисти, грязной кухоньке, Скайуокер невольно задумался, что бы он делал сейчас не родись рабом на Татуине. Наверняка помирал бы с голоду или неумело заваривал какую-то пищу быстрого приготовления - не пострадавшую же Асоку было заставлять обслуживать их обоих, раз уж он-таки додумался перебраться к ней домой. Почему-то на мгновение генерала посетила любопытная мысль, а что бы делала Падме, ведь она, чуть ли не от рождения являясь особой знатной и, наверняка, не умела готовить. Джедай отчего-то никогда этого не проверял, привычно полагаясь на дроидов и слуг. Да и задумываться о подобном времени не было, но вот почему-то сейчас, ему очень захотелось, чтобы однажды жена сама приготовила для него какое-то блюдо. Хотя, в свете последних событий, Падме могла лишь вывернуть это самое блюдо ему на голову за все его проступки, отчего джедай решил больше об этом не думать, слишком тяжело и болезненно ему давались воспоминания о почти первой, серьёзной ссоре с собственной женой. Решив сменить ход своих мыслей, Энакин тут же задался вопросом, а умела ли готовить Асока? Хотя какой-то странной казалась ему и мысль, чтобы его кормила бывшая ученица. Нет, уж лучше он со всем будет справляться сам. Так было и практичнее, и надёжнее.
Неизвестно сколько часов прошло с того времени, как Асока заснула, нежно обнимая руку воображаемого или нет Энакина, но девушка наконец-то «пришла в сознание». Проснувшись, первым делом, юная тогрута спешно и самопроизвольно сжала собственные исхудавшие хрупкие кисти в поисках руки собственного мастера, но ладони лишь сомкнулись друг с другом, преодолев пустоту. И только тогда, Тано действительно задумалась, зачем она вообще это сделала. Юная наркоманка не помнила абсолютно ничего из произошедшего вчера, зато, похоже, отчётливо «помнило» её тело, которое просто изнывало от сильной мучительной боли почти всё полностью.
Аккуратно подняв веки, что, казалось, весили целую тонну, Асока медленно и осторожно уселась на кровати, привыкая ко всему тому кошмару, что она сейчас испытывала. Её голова раскалывалась, просто разламывалась на части, как будто по ней только что шарахнули чем-то тяжёлым. Горло и лёгкие пронизывала адская, режущая боль, от каждого нового вдоха и выдоха становящаяся то сильнее, то слабее. Грудь и шею немного жгло от царапин, оставленных Асокой вчера в попытках предотвратить собственную смерть от удушья. Глаза крайне мутно видели окружающую её вокруг обстановку, а маленькое, хрупкое тело тогруты, так и ломало, выворачивая каждую мышцу в неприятных резких конвульсиях. Ко всему тому же, девушку трясло, сильно трясло. И очень-очень хотелось пить. Хотя для Асоки подобное состояние было не впервой. Конечно, не такие сильные, но так называемые «отходняки», стали вполне привычным явлением для Тано после наиболее значимых «развлечений и экспериментов» с наркотиками. Отчего девушку сейчас больше волновало не её общее состояние, а, пожалуй, то, где она находилась в данный момент.
Последнее, что крайне смутно помнила Асока был её разговор с Розовой о наркотиках и ордене джедаев возле некой помойки в грязном переулке нижнего уровня Корусанта, а дальше, дальше тьма и пустота. Ещё какими-то урывками она видела странные, пугающие моменты удушья, что списывала то ли на галлюцинации, то ли на собственные кошмары, но больше ничего. Тано не знала, ни что было потом, ни куда делась накачанная твиллечка, ни как она очутилась в этом месте, но, повнимательнее присмотревшись, с радостью узнала собственный дом.
Разглядев-таки мутным взглядом её спальню, Асока с облегчением вздохнула, лишь сейчас заприметив на прикроватной тумбочке кем-то заботливо оставленный ей стакан воды. Быстро схватив его обеими руками, тогрута жадно выпила содержимое склянки и, немного отдышавшись, прислушалась. Судя по всему, в квартире был кто-то ещё. Решив, что это, наверняка, Розовая, Асока небрежно бросила пустой стакан на собственную кровать и во «всей своей красе», наконец-то, соизволила показаться в гостиной.
Ещё с порога заприметив всю оборванную, грязную и перепачканную собственной кровью Асоку, явно страдающую от последствий вчерашних «приключений», Энакин на секунду оторвался от «сервировки» стола и, поставив блюда с поздним завтраком на него, взволнованно, заботливо поинтересовался:
- Как ты себя чувствуешь?
Услышав вместо привычного женского голоса Розовой, такой знакомый и родной ей мужской голос бывшего мастера, Тано аж вздрогнула. Но, не до конца поняв галлюцинация это была или реальность, вида своего волнения или изумления так и не подала. Тогруте было сейчас настолько плохо, что ей просто лень было разбираться, видится ей Энакин или нет, и если всё же не видится, то какого хатта этот наглый предатель и одновременно безгранично любимый ей человек опять делает здесь, после её выходки в ордене. Оттого не став особо заморачиваться о причинах и реальности появления Скайуокера в её квартире, Асока просто медленно, едва идя, проследовала к обеденному столу и бессильно плюхнулась на ближайший стул.
- Всё тело ломит, голова раскалывается, горло и лёгкие почему-то болят, совсем ничего не помню, - спокойно, как будто ничего особенного с ней и не произошло, стала монотонно перечислять Тано, лениво потирая собственный лоб и осматривая сама себя.
