Заветная баночка с «сапфировой» жидкостью нашлась довольно быстро, и всё вокруг Асоки остановилось, казалось, вселенная замерла как в рекламе популярных йогуртов, а время, мучительные секунды ожидания, начали свой отсчёт. Осталось лишь безжалостно сорвать пластмассовую крышечку, и прикоснуться к насаждению губами в неповторимом, блаженном «поцелуе смерти». Тано была уже на пределе, Тано была готова на всё, чтобы получить наркотик, Тано была слишком близка к своей цели и уже почти ощущала вкус КХ-28, даже не вскрыв флакончик, как в её остановившуюся реальность единения с «кайфом», внезапно, кто-то вторгся.
В самый последний момент, момент, когда тогрута могла совершить непоправимое, очень кстати, а может, и некстати, в гостиной оказался Энакин. Неизвестно, о чём он подумал и что решил, когда ещё из ванной услышал грохот в соседней комнате, но, лишь войдя сюда, Скайуокер тут же замер в немом шоке. Генерал мог представить себе что угодно, нафантазировать любую картину происходящего, что Асоке стало плохо, и она упала, пытаясь выйти из спальни, что у Тано началась очередная ломка, и она опять в пылу раздражения крушит всё подряд, что на их бомжацкое жилище, в конце концов, напали бандиты, но такое…
Спустя столько времени, после стольких мучений, преград и испытаний, пройденных ими обоими, после стольких страданий и ошибок, грехов, нет непростительных преступлений, совершённых и Асокой, и самим Энакином, после жестокого и безжалостного убийства десятков людей и гуманоидов в притоне, той самой кровавой ночью, Тано ничуть не изменилась. На неё не повлияло совершенно ничто, ни запреты, ни логика, ни уговоры, ни то, что она изуродовала и свою и чужую жизнь, ни даже любовь, и в слабых трясущихся руках тогруты снова оказался наркотик…
Видеть это опять, как постоянный повторяющийся ночной кошмар, который невозможно изменить или как-то исправить – было страшно, жутко, просто невыносимо. Джедай дошёл до ручки, до края пропасти, до грани, переступив которую, пути назад уже просто не было бы. Это зрелище, эта немая сцена, когда маленькая тощая и хрупкая Асока, болезненного вида измучанная и изуродованная девочка, тонкими пальчиками жадно, безумно сжимала в трясущихся руках проклятую баночку с дозой, стала последней каплей, переполнившей чашу терпения Скайуокера, казалось ещё чуть-чуть, всего один лёгкий взмах руки, и генерал готов был сорваться, готов был убить свою бывшую ученицу, задушить, раз и на всегда, избавив их обоих от проблем с зависимостью. Это был, пожалуй, самый лёгкий и верный путь покончить со всем, покончить с тем, что никак нельзя было сломить, преодолеть, изменить, но… Энакин не мог! Чувства, глубокие и сильные чувства к Асоке, мощными корнями вросшие в его многострадальное сердце, проникли так глубоко, что уничтожить её, а значит уничтожить и их, было равносильно собственной смерти.
Сильная грубая кисть в чёрной кожаной перчатке резко взметнулась в верх, и треклятую баночку с наркотиком вырвало, буквально, выдрало из слабых тощих рук, не сразу сообразившей, что произошло Тано. А ещё через секунду КХ-28 оказался в мощных механических пальцах Энакина, жаждущего раздавить, сломать, уничтожить ненавистный флакончик. Но Скайуокер почему-то медлил, по всей видимости, от переизбытка эмоций он уже не до конца осознавал, что делает, и что действительно нужно и правильно было делать. Ибо вместо того, чтобы тут же избавится от наркотика, генерал лишь, с силой сдавливая и тряся перед бывшей ученицей баночку с плещущейся внутри «сапфировой» жидкостью, сорвался на крик:
- Хватит! Ты слышишь, хватит!.. Это уже переходит все границы! Я больше не могу смотреть на то, как ты себя убиваешь! Это просто выше моих сил!
Джедай был настолько зол, он был настолько раздражён, шокирован и взволнован, что просто задыхался от гнева, выкрикивая всё это своей любимой и единственной ученице в лицо.
- Так больше не может продолжаться, ты дошла до края, опустилась хуже некуда, едва не погибла от рук каких-то … , но тебе всё равно! Ты всё равно пытаешься наглотаться этой … дряни, которая сломала всю твою жизнь! Которая, чуть не лишила тебя жизни, а меня человечности?! Всё хватит! Это была последняя капля моего терпения! Выбирай или я или этот … наркотик!!!
Последние слова джедай выкрикнул так громко, что где-то за стеной даже закопошились перепуганные соседи. Его мощные механические пальцы с такой силой сжали в резко протянутой в сторону Асоки руке баночку, что та даже хрустнула, дав небольшие трещины вдоль прозрачных стенок, и синяя блестящая жидкость, медленно стала сочиться наружу, стекая по чёрной кожаной перчатке и срываясь на пол.
Крик Энакина звучал для Тано глухим эхом, куда громче для неё в данный момент отдавался в голове стук капель бесцельно пролитого на пол КХ-28, «маленькие жидкие сапфировые кристаллики» бесценного вещества, самого дорогого в мире вещества, с каждой секундой «испаряющегося», выливающегося, «исчезающего навсегда», с «оглушительным» плеском разбивались об пол, а Тано просто стояла и смотрела, смотрела пустым стеклянным взглядом на происходящее, совершенно не зная, что делать. Её глаза напугано, загнанно в угол, безысходно бегали от бывшего учителя, до не полученного наслаждения в недоступном наркотике, и тогруту аж всю трясло то ли от волнения, то ли от страха, то ли от ломки, то ли от невозможности сделать выбор.
Когда-то давно, некое количество месяцев назад, юная наркоманка не сомневаясь могла бы принять это решение, у подобного вопроса мог быть лишь один ответ – Энакин, и только он. Тогда, ещё в храме ордена джедаев, для Тано не существовало ничего, а вернее, никого дороже него. Но волей какого-то злого рока, волей Силы и жестокой судьбы Скайуокер предал её, Скайуокер забыл её, Скайуокер медленно, но верно, постепенно стал отходить на второй план, вытесняемый этой «сапфировой магией», этой «живой водой», возрождающей из пела и дававшей второй шанс на существование оскорблённой, обиженной и преданной Тано. Учителя слишком долго не было рядом, он слишком много раз подвёл свою бывшую ученицу, позволяя замещать себя таким, приятным, но искусственным и медленно убивающим спасением. И сейчас Асока уже не знала ответа на подобный вопрос, не знала, кто и что было на самом деле ближе ей, Энакин или наркотик, наркотик или Энакин.
Минуты, секунды самого важного момента в жизни Тано исчезали, растворялись в небытие, уходили навсегда, а она так и не могла принять, это слишком сложное решение. Отказаться ни от КХ-28, ни от любимого, было просто не мыслимо. Оба они заняли в её сердце, в её жизни самое важное место, самую прочную позицию, и несчастная Тано уже просто не могла представить себе собственное жалкое существование без одного из них. Она всё делала ради них, она жила ради них, она была абсолютно и полностью зависима от них. Однако, вместе с тем, и осознавала, что «мирно» сосуществовать друг с другом в её реальности эти два объекта обожания юной наркоманки просто не могли. Дурманящий разум препарат долгие месяцы вытеснял из памяти, сознания и сердца Асоки Скайуокера, на что, как будто в ответ, генерал, вернувшись в её судьбу, попытался сделать с наркотиком то же самое. И тогрута обязана, вынуждена была отказаться от чего-то, выбрать, между враждующими и изничтожающими друг друга зависимостями, своими же руками убить одну из них, во имя любви к другой.
Возможно ещё пару дней назад, ещё пару часов назад, юной наркоманке было бы сложно принять это решение, но ответ был бы очевиден – Энакин, и только он, ради него она готова была мучаться, страдать, сгорать в пламени ада и отказаться от всего на свете, но только не сейчас… Когда ломка в буквальном смысле «изламывала» её тело физически, когда бесценные «сапфировые» капли с каждой секундой всё больше и больше убегали, как вода сквозь пальцы её возлюбленного, когда смысла и сил жить дальше, надеяться ещё хоть на что-то хорошее без наркотика и просто держаться уже не было…
Нервный взгляд Асоки в последний раз метнулся между двумя её безумными страстями, сначала к Энакину, а потом к КХ-28, и Тано поняла, что она уже не могла выбирать сама, она уже не контролировала ситуацию и свои чувства, она была абсолютно зависима лишь от «одного единственного» на свете, и она была рабыней, безвольной, слабой и жалкой рабыней наркотика!
