- Хорошо, не отпущу.

========== Глава 9. Я… , Часть 2 ==========

Как и просила Асока, лишь только ей стало немного лучше, Энакин тут же отвёл девушку в клинику. Однако, несмотря на то, что стационарное лечение могло принести более эффективный результат в избавлении от зависимости, да и вообще на все уговоры и убеждения Скайуокера пройти полный курс реабилитации, Тано наотрез отказалась оставаться в наркологическом центре. Да, она готова была избавиться от пагубного пристрастия раз и навсегда, да, она чувствовала, что ей необходима была помощь, да, согласилась терпеть обязательные «процедуры» дабы распрощаться с желанием бесконтрольно качаться всякой дрянью каждую секунду её жизни, но тогрута, ни в коем разе, не желала трезво воспринимать всю серьёзность собственного состояния. Почему-то девушке казалось, что лечь в клинику было сродни приговору, какому-то клейму на ней и её жизни, просто кричавшему всем и вся, что Тано последняя конченная наркоманка. А вот этот факт Асока, ни в коем разе, не желала принимать. Она понимала и отдавала себе отчёт в том, что у неё имелись некоторые проблемы с пагубными пристрастиями, но нет, открыто объявлять себя миру зависимой от чего бы то ни было, Тано абсолютно не хотела. Единственную зависимость, которую она готова была признать и даже с радостью признавала – это была зависимость от Энакина, влюблённость, что росла и крепла с каждым днём, вопреки её изначальной необъятности. И это было второй причиной, почему тогрута так рьяно отрицала стационарное лечение. Она боялась, боялась вновь оказаться вдалеке от Скайуокера, опасаясь, что тот опять бросит её, забудет, оставит одну. Да, девушка видела, что в последнее время его отношение к ней сильно изменилась, однако всё ещё где-то в глубине души Асоки жили ничем не обоснованные, глупые страхи о том, что учитель был с ней лишь по необходимости, лишь из жалости, а на самом деле до сих пор любил собственную жену, и при первой же возможности, при первом намёке на то, что Тано успешно сможет жить без него, мог вновь уйти из её судьбы навсегда. И тогрута боялась оставаться одна, вновь отдаляться от человека, внимания которого она с таким огромным трудом добилась. Сейчас в их отношениях всё было идеально, но могло ли это длиться вечно?

Вдруг, её признание себя абсолютно конченной наркоманкой и лечение в клинике могло отпугнуть Энакина? Вдруг, долгая разлука с ним могла навести джедая на мысли, что не так уж Асока была ему и нужна? Вдруг, без постоянного присутствия её возлюбленного рядом, Асока опять могла сорваться? Вдруг… Тысячи и миллионы разных «вдруг» заставляли Тано до смерти бояться новой разлуки с Энакином, и девушка всеми силами стремилась больше никогда и ни при каких условиях этого не допустить. Потому, что пока он был рядом, тогрута не страшилась абсолютно ничего.

Вот, например, сегодня она была полна решимости отправиться в клинику для наркоманов, встретиться со специалистами и даже поучаствовать в очень, как Асоке казалось, трудном и волнительном мероприятии – в собрании группы поддержки. Не каждый мог открыто встать и рассказать о себе абсолютно незнакомым людям, тем более, признаться им в наличие каких-то проблем, громко заявить миру о своих слабостях, не имея возможности ничего утаить или скрыть. И такая перспектива тоже сильно волновала и даже пугала Тано. Она никогда и никому не рассказывала о том, что было у неё на душе. Правды о её становлении наркоманкой не знал, пожалуй, даже Энакин, а ведь он был для тогруты ближе всех на свете. Но лечение, было лечением, и если девушка действительно хотела избавиться от зависимости, добиться хоть какого-то положительного результата, получить в центре необходимую помощь, она знала, что ей придётся это сделать, придётся через это пройти.

Приближаясь к нужному помещению, в стенах которого проходили собрания наркоманов, Асока ещё сильнее занервничала, лишь мельком взглянув на присутствующих, и от нерешительности резко взяла сопровождающего её Энакина за руку, будто ища у него помощи и поддержки. Словно ощутив волнение и страх Тано, Скайуокер чуть крепче сжал её почти дрожащую кисть в пальцах, всем своим видом давая понять, что он «не отпустит ученицу», непременно будет рядом с ней, что бы там ни случилось, и во всём поддержит Асоку.

Будто зарядившись от её бывшего мастера некой долей уверенности и решительности, Тано слабо ему улыбнулась и прошла в комнату, устроившись на одном из предложенных для пациентов мест. Почти усадив своего драгоценного падавана на стул, размещённый в кругу других, Энакин тяжело вздохнул и медленно отошёл чуть в сторону, присоединяясь к остальным родственникам наркоманов. Ощущения от всего происходящего у Скайуокера были достаточно странными. Он никогда не думал, да и представить себе не мог, что однажды будет наблюдать за выступлением его ученицы в таком сомнительном заведении, что бойкая, храбрая, умная и сильная, подающая надежды девочка столь быстро скатится на дно жизни и будет сидеть в одном кругу с последними-распоследними наркоманами. Да, джедай не особо-то хотел брать себе падавана, да, не относился к обучению Тано с таким трепетом, как делал бы это, скажем, Оби-Ван, да, не видел какого-то особого таинства в воспитании подрастающего поколения, да, не очень-то и мечтал о том, каких высот добьётся Асока, но будущее тогруты видел совсем не таким. Она могла стать отличным командующим, великим джедаем, просто достойным и почитаемым человеком. Однажды Асоку могли, нет, просто должны были посвятить в рыцари ордена, и Скайуокер всегда думал, что будет с гордостью ждать её у входа в зал совета магистров, где та успешно прошла бы последнее испытание, а не со стыдом, причём стыдом за себя, у бледной стены реабилитационного центра для наркоманов, среди родственников людей из не самых выдающихся семей Корусанта. От осознания такой жестокой реальности, созерцания всего того, что окружало Энакина и его бывшую ученицу в данный момент, хотелось сбежать, спрятаться, расплакаться, закричать, покончить с собой, сделать что угодно, лишь бы только проснуться от этого странного и действительно страшного кошмара. Но Скайуокер понимал, что ничто уже не могло изменить данность, и ему оставалось лишь молча наблюдать за происходящим со стороны, принимая такую действительность.

Прошло ещё несколько, казавшихся вечностью, минут ожидания, и собрание началось, как только пришли все пациенты, которые должны были. Энакин и Асока никогда не присутствовали на подобного рода «мероприятиях» и потому не знали, как всё будет проходить, однако ничего сложного или особо страшного в таком методе лечения не оказалось. Это сборище, скорее, напоминало некий дружеский кружок по интересам, где каждый откровенно делился своими проблемами, рассказывал о том, что он думал, чувствовал, как пришёл к нынешней реальности. В общем, на какую-то официальную встречу, которую ошибочно ожидали мастер и падаван, это было совсем не похоже. И со временем и учитель, и его зависимая ученица стали чувствовать себя более спокойно и расслабленно, почти даже уютно, насколько такое выражение вообще было применимо к нынешней ситуации. Впрочем, подобное волнение, наверняка, испытывали и многие из других присутствующих. К удивлению Энакина и Асоки, группа набралась достаточно большая. Трудно было поверить, что столько людей и гуманоидов нуждались в подобного рода помощи, сколько родственников поддерживали их и одновременно страдали вместе с ними. И это было ужасно, действительно ужасно. Наркомания поглощала и ломала жизни не только тех, кто был зависим, но и тех, кто всеми силами стремился быть рядом с ними, спасать, помогать. Теперь Скайуокер знал это на собственном опыте, теперь он действительно понимал то, что своим поведением пытался донести до него Пло Кун. Однако пути назад уже не было, генерал решил, во что бы то не стало, спасти Асоку, пусть это и подчистую рушило его собственную жизнь, но ведь в крушении и её жизни от отчасти был виноват он. Почему-то Энакин никогда особо не задумывался надо всем этим, до тех пор, как сегодня не очутился здесь в этой небольшой, светлой, но достаточно «неприятной» комнатке. Теперь же мысли о причинах и следствиях случившегося с Тано будто сами собой непереносимыми навязчивостями так и лезли в голову.