Переполненная желанием не меньше её мастера, находящаяся в состоянии лёгкой эйфории от какого-то смутного осознания, что всё это происходило с Тано наяву, тоже крайне возбуждённая Асока, лишь покорно поддалась ему, стараясь чем можно крепче прижаться к своему возлюбленному, всем телом, дерзко отвечая на жаркие поцелуи Скайуокера, обнимая его одной свободной рукой за шею.
Не видя больше смысла удерживать хрупкое стройное запястье, уже совсем не вырывающейся и не сопротивляющейся наркоманки, генерал спешно разжал пальцы механической кисти, подключая к ощупыванию тела предмета своего вожделения и её, при этом второй конечностью нагло продолжая поглаживать приподнятое вверх бедро девушки.
Почувствовав ещё больше свободы, Асока жадно вцепилась в Энакина и отпущенной рукой, скользя ей по его плечу и затылку, грубо вплетаясь в волосы, как никогда крепко обнимая учителя, когда Скайуокер чуть углубил очередной поцелуй.
Вдоволь насладившись прикосновениями чувствительных пальцев к изящной, стройной ноге Тано, генерал переместил обе свои конечности девушке на спину, немного грубо и болезненно вдавливая пальцы в её гладкую кожу, причиняя падавану боль и наслаждение, постепенно намереваясь скользнуть кистями чуть вниз и сорвать с тогруты трусы. Однако наркоманка опередила его.
Всё ещё питаемая сочетанием гнева и желания, по видимости счёвшая несправедливым то, что, в отличие от неё, мастер до сих пор полностью был одет, Асока быстро опустила освободившуюся ногу на холодный пол и, резко отстранившись, сорвала с Энакина пояс. А затем, выпустив из рук более не нужную тряпку, неосторожными, скользящими движениями по его мускулистой груди и плечам стянула с бывшего учителя распахнувшуюся «рубашку», тоже показывая партнёру свой крутой нрав. Острые ноготки Тано игриво скользнули по спине Скайуокера, причиняя в отместку за её боль, некие повреждения и ему. И пара опять слилась в череде пылких обжигающих поцелуев.
Не в состоянии больше медлить, учитель и ученица, беспорядочно ощупывая, нагло и бесцеремонно облапывая, друг друга, сквозь тяжёлое дыхание и непрерывное безудержное соприкосновение губ, словно ураган снося всё на своём пути, стали спешно перемещаться в сторону спальни.
В пылу их страсти, пара и сама не заметила, как почти молниеносно оказалась в небольшой бедно обставленной комнатке, как Энакин грубо толкнул Асоку на кровать, тут же полноправно устроившись поверх неё, словно царь, как будто так и следовало.
Расслабленно распластавшись на мягком матрасе голой спиной, Тано могла бы обидеться на Скайуокера в другой ситуации за подобное неуважительное обращение к ней, но только не сейчас, не здесь, не лёжа под ним.
Девушка лишь, изнемогая от желания, с вызовом посмотрела на своего бывшего учителя, просто сгорая от наслаждения и любви в его жарких объятьях, чисто интуитивно раздвигая стройные ноги чуть в стороны, чтобы джедай мог поудобнее улечься на ней. В этот момент генерал прочёл в бездонных голубых радужках наркоманки неистовые мольбы не останавливаться, продолжать, на этот раз пойти до конца. И Энакин принял её вызов, властно сорвав с ученицы остатки нижнего белья, одновременно позволяя бывшему падавану проделывать то же самое и с его одеждой, вновь накрывая пухлые соблазнительные губы тогруты страстным поцелуем, отвечая на чувства Асоки и вместе с ней предаваясь всепоглощающей, непомерной, взаимной любви. Эта ночь принадлежала только им двоим.
Утром Асока проснулась первой. Плавно открыв глаза и медленно поднявшись с подушки, девушка с наслаждением потянулась, осторожно, будто боясь спугнуть очередную приятную иллюзию, навеянную наркотиками, повернувшись в сторону, где должен был находиться Энакин. Мягко взглянув на всё ещё мирно спящего бывшего учителя, Тано довольно улыбнулась сама себе, до сих пор не веря, что произошедшее действительно было реальностью, а не просто плодом её безумной фантазии, одной из тысячи разнообразных галлюцинаций, вызванных непомерной, но, увы, безответной любовью. Однако Скайуокер был таким же настоящим, как и всё, что окружало тогруту данный момент. До сих пор будто опасаясь, что идиллическая картина этого приятного пробуждения рядом с ним, её любимым, вот-вот раствориться в небытие, Асока осторожно потянулась пальцами к лицу генерала, нежно и очень заботливо коснувшись его щеки, мягко ведя по слегка грубоватой коже подушечками пальцев, так, словно в мире не существовало большего счастья для Тано. И отчасти это было действительно так.
Сейчас, в данный момент, она находилось настолько близко к объекту своего воздыхания, к своему любимому и единственному избраннику всей её жизни, не только физически, но и морально, что казалось, душа тогруты просто расцветала от счастья. Когда-то давно, да что там давно, всего несколько дней, возможно, даже несколько часов назад, юная наркоманка и думать не смела, что однажды вот так просто, в один момент, её чувства перестанут быть безответными, Сила услышит её мольбы, и Энакин сам, по доброй воле подарит Асоке взаимность, проявит свою любовь, не только дружескую или братскую, а такую, которую мог испытывать лишь мужчина к женщине. Да, сегодня ночью, этой счастливейшей ночью в жизни Тано, Скайуокер действительно впервые увидел в ней не ученицу, не маленькую девочку, а женщину, вполне серьёзную, взрослую, красивую и желанную. И от этого тогрута была абсолютно счастлива. Её заветная, её казалось бы, такая несбыточная, но самая-самая сокровенная мечта сбылась – учитель любил только её одну, учитель принадлежал только ей одной, и никто и ничто на свете уже не могло им помешать. Асока не заставляла Энакина быть с ней, ни духовно, ни физически, она не принуждала его силой сделать этот выбор, Скайуокер пришёл к такому решению сам, сам предпочёл Тано тысяче других красавиц-раскрасавиц галактики, поставив чувства к ней даже выше собственной жены – выше самой бывшей королевы Набу, Падме Амидалы, которой, к слову теперь уже больше не было в их жизни. Были только они вдвоём, но не просто как мастер и падаван, а как две половинки чего-то единого целого, навсегда связанного некой странной волей судьбы, каким-то своеобразным велением Силы. И это так воодушевляло Асоку, что хотелось кричать, кричать от трепетного, до слёз чудесного ощущения где-то глубоко-глубоко в груди, где заново возрождалось к жизни её некогда разбитое сердце.
Сейчас юной наркоманке было так хорошо, как никогда в жизни, потому, что теперь она точно знала – Энакин любил её, только её одну так, как она всегда мечтала, и реальность была даже лучше, чем все то бесконечное множество наркотических галлюцинаций и фантазий об идеальном Скайуокере. Да что там фантазий, то, что пережила Асока сегодня ночью было в миллиард раз лучше, любого эффекта, который только могли дать ей нубианская травка или КХ-28. Тано ещё никогда не испытывала такого наслаждения, идеального сочетания духовного и физического удовлетворения, никогда не чувствовала всю прелесть истиной, мощнейшей всепоглощающей любви, а что самое главное взаимной любви, в полной мере этого слова и во всех его смыслах.
Тогруте было действительно хорошо, причём не только, как она представляла себе морально, но и физически. Ощущения, которые дарила ей близость с самым-самым любимым человеком на свете нельзя было сравнить ни с чем другим, что когда-либо юная наркоманка испытывала ранее. Это было так странно, так необычно, так приятно, и Тано сейчас просто не могла подобрать подходящих слов, чтобы передать те эмоции и ощущения, которые она испытывала совсем недавно. Любовь просто поглощала её с головой этой ночью, вознося душу и слегка затуманенный рассудок Асоки высоко-высоко на вершину наслаждения мира, заставляя не только ощущать блаженство от столь долгожданной взаимности всем сердцем, но и трепетно отзываться каждую клеточку её тела на ласки, поцелуи, другие проявления своеобразной нежности к юной наркоманке её избранника. Моральное состояние необъятной привязанности девушки к её сексуальному партнёру, словно мощнейший допинг усиливало десятикратно удовольствие от каждого и так достаточно приятного контакта с ним. Впрочем, в каких-то вспомогательных средствах мастер Асоки не особо-то и нуждался, по её мнению он действительно был мастером по части удовлетворения женщин, ни одного лишнего действия, прикосновения, поцелуя - всё так, как она себе представляла, или даже лучше… Хотя, Тано, в общем-то, не с кем было сравнить, но она и сравнивать не хотела. Тогрута всегда по-настоящему любила только Скайуокера, мечтала только о нём и отдаться полностью и духовно, и физически желала только ему.
