–Здорово, бандиты! Добро пожаловать в кандидаты первой, и оттого априори самой славной, русской студенческой корпорации Fraternitas Usernamica! Очевидно, что если вы нашли в себе слабоумие и отвагу прийти в такой час в такое место – значит, вы уже наполовину наши люди. Уверен, каждому из вас просто не терпится поделиться со мной своими знаниями в философии, теологии и других древних прелюдиях группового соития – самыми достойными делами для молодого ума. Всё это, несомненно, будет, но после. А для начала я хочу рассказать Вам три столпа, на которых стоит наше общество, и с которых сойти не может.

Во-первых, на всех желающих вступить в Корпорацию немедленно распространяется привилегия выкрикивать «Вейте гнезда» тогда, когда вы слышите фразу «Лето не вечно». Эта самая простая истина, и я надеюсь, вы хорошо усвоите её с первого раза.

Во-вторых, у нас в Корпорации – демократическое общество. Поэтому для меня нет никаких либералов, сторонников Green Piece, любителей группы «Гражданская оборона», фанатов Оксимирона, волонтеров «Стоп ХАМа» и любых других представителей сексуальных меньшинств. Вы все – щеглы корпорации Fraternitas Usernamica и обращаться с вами будут с уважением и любовью, по крайней мере до тех пор, пока вы не признаетесь, что симпатизируете Алексею Анатольевичу Навальному. Помните, Корпорация – это общество вне политики, а у нас самих только одна политика – право стильного!

В-третьих, Слава России!

–Слава России!!! – громыхнул весь десяток человек с факелами.

Брат Иисус, тем временем, продолжал:

–Если случится такое несчастье, что все из вас поимеют честь попасть в наши славные ряды, то каждый непременно получит своё новое имя – как имя во Христе, но в Корпорации. Корпоративные имена4* есть у всех братьев, и мы носим их с гордостью. Познакомьтесь с частью, я надеюсь, своих будущих друзей.

Брат Геликоптер!

–Здесь! – ответила одна из фигур в маске, и её немедленно поддержали одиночным ударом барабанщики.

–Брат Квазимодо!

–Здесь! *глухой резкий звук*

–Брат Идолотворец!

–Здесь! *глухой резкий звук*

Ну и дальше пошло-поехало. Честно говоря, на меня действо производило ужасно воодушевляющий эффект, я бы сказал, что охуел, но тогда присутствующие в первый раз на Лесном действе новобранцы должны были просто ебануться.

–Брат Столыпин!

–ЗДЕСЬ!!! – заревели маски хором, застучали барабаны в полную силу.

–Сестра Княжна Ольга!

–ЗДЕСЬ!!! – мне показалось, кто-то из новичков с первого раз просек фишку и даже подхватил общий крик.

Брат Иисус поднял руку и местность погрузилась в тишину. Его разгоряченное лицо приняло серьёзный вид:

–Впереди вас ждут несколько испытаний. Мы не скажем вам, чего от вас ждём. Мы не скажем вам, к чему вам надо готовиться. Хотя я надеюсь, что это будет что-нибудь унизительное и физически мерзкое. Потому что это лучше всего закаляет. Закалка понадобиться нам всем перед долгой зимой. Но вы на то и в русском студенческом братстве – чтобы пережить любую зиму.

–Ведь лето не вечно, – медленно и провокационно протянул брат Иисус, пристально глядя на восторженные лица внизу холма.

–ВЕЙТЕ ГНЕЗДА!!! – заорали всем скопом собравшиеся, и даже я, про себя, рефлекторно вторил толпе.

Так повторилась три раза. Огонь отражался в стеклянных линзах очков брата Иисуса, причем в тот момент я не был уверен, было ли это свечение факелов или блеск его собственных глаз.

Дальше все пошло на более мирный лад – мы накрыли поляну с вином, пожарили восемь килограмм свинины, а щеглы нетерпеливо беседовали с уже состоявшимися братьями о философии, теологии и конструировании неформальных социальных групп. Ни с кем особо не разговорившись, я стоял со своим куском шашлыка с кетчупом и думал, почему же всегда троекратное «ура»? Есть ли здесь параллели с триединым православным Богом или, может быть, с триединым русским народом? Что это за магия троицы? Нужно будет поговорить с кем-нибудь из лингвистики об этом.

Светало. Мы подходили к метро, когда я заметил, что мой взгляд уже минимум 10 минут преследует девушку, одну из новобранцев. Новобран_ок? Хотя я шел сзади, мой мозг быстро припомнил мне её лицо – тонкий, с слегка вздернутым вверх кончиком, нос, веснушки, аккуратный рот, огромные карие глаза и очень волнистые, темно-каштановые волосы. Сейчас я видел только их, выпадавших из бордового берета и тянувшихся по серому крою пальто почти до поясницы. Неизменное направление моего взгляда не ускользнуло от Алексея, до того бурчащего какую-то историю про практику и пропущенный тест, до которой мне, как оказалось, вообще не было никакого дела. Тогда он сказал достаточно громко, что, я готов держать пари, девушка впереди определенно услышала:

–Сколько можно пялиться? Подойди уже к ней, а не мучайся тут!

Я попытался испепелить его глазами, насколько мог. Учитывая, что он был старше меня на пару лет, получилось так себе. Но звук он все же убавил.

–Окей, окей, Ромео, что тебе мешает?

–То, что это другой роман, в котором я – Феб.

–…блять, дай подсказку.

–На двух стульях не усидеть, говорю.

–А, если так. Но попытка – не пытка.

–Мне, по-твоему, одной не хватает?

–Так у вас же ничего нет?

Я попробовал повторить взгляд, но на этот раз вышло даже слабее, чем в первый. Признавая правоту Самоуничтожения, я демонстративно вздохнул, придавая разговору уместную театральность. Или неуместную. Не знаю, зачем я это сделал, вздохи иногда вырываются из меня как из невесты во время первой брачной ночи.

–Забей, чувак, зачем подавлять свои желания? – заметил моё замешательство Алексей.

–Ничего я не подавляю, я действую исходя из ситуации.

–Из какой ситуации?

–Такой ситуации, в которой я испытываю более-менее состоявшиеся чувства только к одной персоне.

–Ммм…, – протянул брат Саморазрушение и ухмыльнулся, – говоря твоими словами… Абстрактность формулировки вызывает у меня сомнения в состоятельности чувств.

–И что ты предлагаешь?

–Деконструируй их.

–Чего?

–Деконструируй их. Любые чувства – это просто плод нашего воображения, в своё время вызванный какой-то биологической реакцией внутри организма, и закрепившийся там. Например, твоя, скажем, любовь к этой, как её…

–Скажем, Флер-де-Лис.

–Ага, Флер-де-Лис. Ты испытываешь влечение. Но влечение это – только желание ощущать те же эмоции, что ты испытал когда-то, и теперь ассоциируешь с ней. Причем тогда, может быть, ты даже не осознавал всю прелесть, и только теперь по-настоящему оценил кайф – в сравнении с рутинным пребыванием. Иными словами, ты просто хочешь ещё одну дозу, и не более того.

–Пока ничего нового не узнал.

–Да, это все вроде бы становится нам очевидно, если мы в школе не спали на биологии. Но. Редко кто в таком случае задает максимально логичный вопрос – зачем я прокручиваю старые эмоции, если прямо сейчас могу получить новые в режиме реального времени? Причем наслаждаться ты ими будешь в полной мере, потому что всегда будешь держать в голове, что ты уже под кайфом, – тут он постучал себя по голове указательным пальцем.

–По–моему за последние дни ты себе окончательно мозги пропил, если считаешь это чем-то особенным, – закатил глаза я, – и это, кстати, не имеет ничего общего с деконструкцией понятия.

–Так почему ты всё ещё со мной идешь? Может, мне тебя до школы, до твоего восьмого «А» класса проводить?

–Да пошёл ты, – отрезал я и, в то же время, сам того не ожидая, побежал в сторону спуска в метро, где только что скрылся бордовый берет.

–Только про корпу много не рассказывай! – выкрикнул мне вслед Леха, самодовольно улыбаясь.

Над парапетом мелькнул мой средний палец.

Если вы часто катаетесь с кем-нибудь на велосипеде, на лыжах, или просто регулярно водите автомобиль, то, должно быть, от вас не ускользнул феномен преследования. Обычное передвижение, если только оно не сопровождается ритмичной музыкой, занятие довольно унылое. Но стоит перед вашими глазами появиться цели – как окружающие вещи перестают быть просто пейзажем. Они становятся вашим средством, вашим препятствием и вашей средой. Одиночная прогулка никогда не сравнится с гонкой за другом, а уж полицейские погони за преступником на дорогах – сцена, без которой нельзя представить ни один боевик. Не знаю, характерно ли то, что я испытывал, больше для мужчин, но могу сказать определенно: с концентрацией пещерного человека-охотника я преследовал бордовый берет по ступеням пещер эпохи модерна.